где вы последний раз вышли на связь? – уточнил длинноволосый парень.

– Да.

– То есть… – сказал он, медленно шагая вдоль карты, – область поиска – не меньше ста километров.

Лори стало дурно от этой новости.

Я не выдержу.

Прижав ребенка покрепче к себе, она зажмурилась, представив, что вот сейчас зашумят лопасти вертолета или послышится пронзительный рев двигателей спасательного самолета. Ей хотелось увидеть мчащуюся по заливу спасательную шлюпку. Увы, когда она открыла глаза, перед ней оказались лишь окровавленные, испуганные лица незнакомцев на фоне пустых синих вод океана.

Глава 14

Теперь | ЭРИН

Упираюсь, кричу; сын Майка Брасса выводит меня из палаты, схватив за плечи. Я вырываюсь, иду сама, он следом.

– Да кто вы такая?

«У нас не было выбора», – с каждым шагом все громче раздаются слова пилота в моей голове.

У нас… Кто эти «мы»?

В катастрофе выжили другие люди. Не только Майк.

Но кто? Кто еще?

Ускоряю шаг. Тяжело топая, мой сопровождающий спешит за мной.

– Эй, ты! Стой!

Перехожу на бег: шлепанцы хлопают о пятки, уворачиваюсь, чтобы не сбить какого-то посетителя. На воздух, прочь из больничной духоты! Поворот налево, толкаю тяжелые двери на лестничную клетку. Спустившись до первого этажа, толкаю ладонями дверь наружу, ныряю в поток солнечного света.

Воздух теплый, влажный, но свежий.

Дышу.

Два года никаких новостей. Ничего.

И вдруг пилот – живой, видела своими глазами.

Он что-то знает. Знает.

Слышу позади стук ботинок.

– Эй!

Поворачиваюсь – парень догнал меня: плечистый, шорты цвета хаки и рабочие ботинки.

– Какого черта? – у парня австралийский акцент. – Кто ты? – требует он ответа, глядя мне в глаза.

Расправляю плечи, поднимаю подбородок.

– Эрин Холм. Моя сестра летела на борту самолета, который разбил твой отец.

Парень сбит с толку.

– И что ты здесь делаешь?

– У меня есть вопросы.

Я смотрю на парня. Мне кое-что о нем известно: он плакал, когда его старшая сестра уехала из дома; играл в регби за национальную сборную, пока не получил травму плеча; не разговаривал с отцом восемнадцать месяцев после смерти сестры. Женился в двадцать три года и развелся в двадцать пять. Живет в Перте, в двадцати минутах от дома матери. Работает на верфи.

– Мой отец умирает, – говорит он как о чем-то обыденном.

– Вот почему я должна поговорить с ним лично. Я не куплюсь на какую-то дерьмовую расшифровку, состряпанную властями. Мне нужна правда! – Адреналин взбудоражил во мне поток неукротимой ярости. Я готова дать отпор, если надо, даже учитывая, что парень на голову выше. – Мне нужно знать, почему с тех пор, как Лори села в этот самолет, ее никто не видел. И как это твой отец, черт возьми, еще жив. Почему он не сдался полиции? Я спросила его, где этот остров и что случилось, а он отказался говорить. Признался, что бросил трупы пассажиров в море, и сказал: «У нас не было выбора». «У нас», не «у меня».

Смутившись, Натан чуть отступил назад и уставился на меня.

– Он всем лжет, – заканчиваю я.

Мы оба молчим. Затем Натан говорит:

– Я знаю.

Надо же, я думала, парень будет отпираться.

– Почему? Что он скрывает?

– Думаешь, я знаю? Он подстроил так, чтобы я считал его мертвым. Мы по нему поминки справили, скорбели. Мама начала пить: по бутылке вина каждый вечер, полгода после падения самолета. Журналисты караулили за дверью. Она потеряла работу. Переехала ко мне. И только все начало налаживаться – звонят из полиции, говорят, отец жив. Все время жил на Фиджи. Мы снова приехали сюда, остановились в каком-то отеле, и чертовы журналисты тут как тут – дежурят под дверью.

– Вы правда не знали, что он жив?

– Конечно, не знали! – возмутился Натан.

Мы стоим молча под палящим солнцем, мимо бредет, шаркая тапочками, какой-то пациент. В ослепительной синеве неба белеет самолет.

– Ему не следовало лететь в тот день, – говорю я, чеканя каждое слово.

Натан внимательно на меня смотрит.

– Это еще что значит?

– Ничего, – осекаюсь я.

Он все еще смотрит на меня.

– Ты о чем?

Молчу.

– Он ведь был очень хорошим пилотом. Все полеты – без нареканий. Летал по всему миру. – На краткий миг представляю Натана мальчишкой, сидящим в кабине с радостным выражением лица, пока отец демонстрирует циферблаты и переключатели.

– Пилот он, может, и хороший. Но только не в тот день.

– Наверное, самолет дал сбой, – неуверенно говорит Натан.

– Тогда зачем было два года прятаться на Фиджи? Почему он не вернулся к семье? – Я умолкаю на мгновенье. – Знаешь, когда люди так поступают?

Он смотрит на меня, сузив глаза.

– Когда виноваты.

Тяжелая фраза повисла между нами, как занесенный меч.

– Натан? – окликает кто-то сзади.

В нескольких метрах от нас жена Майка: тонкие, сухие руки сцеплены в замок, во взгляде вопрос и недоумение.

– Нас доктор ждет, хочет поговорить.

Парень кивает.

Они уходят, он оглядывается, будто хочет сказать что-то еще. Но тут же идет дальше, и оба заходят в здание хосписа.

Я смотрю, как раскачивается впустившая их дверь.

У нас не было выбора.

Слова крутятся в голове. Представляю, как выбираются из-под обломков самолета пилот и пассажиры.

В рассказе Майка многое не сходится. Я знаю – он лжет. Но почему?

Глава 15

Тогда | ЛОРИ

Лори заставила себя войти в самолет. Заглянула в салон: горло сдавило от ужаса. С потолка безжизненно свисали кислородные маски, пахло гарью. В хвостовой части чернели обугленные стены, блестело влажное месиво пены огнетушителя.

Ее волнение передалось младенцу, тот заерзал на руках. Она попробовала взять его по-другому, успокоить – и шею тут же пронзила боль.

Его нужно покормить.

Она видела, как мать малыша разводила смесь в бутылочке. Наверняка, у нее был запас.

Пошатываясь, Лори побрела по проходу. При виде зажатого сиденьем темно-синего ботинка к горлу подкатила тошнота. Почему-то это зрелище взбудоражило ее больше, чем пятна крови на полу и сиденьях.

Под ногой что-то хрустнуло: ее мобильный – экран пошел сетью трещин.

Она неловко наклонилась, подняла телефон и нажала кнопку включения: ничего.

Пробовала еще раз; экран оставался безжизненным.

Отбросив телефон, Лори двинулась дальше.

Багажные шкафчики зияли пустотой распахнутых полок: чемоданы и сумки разлетелись по всему самолету. Лори заметила между сиденьями свою коричневую сумку на колесиках, но сейчас ее интересовало только детское питание. Кое-как опустившись на колени, она заглянула под сиденье: есть! – влагонепроницаемая сумка с цветочным принтом и многочисленными карманами. Изловчившись, одной рукой расстегнула основное отделение: подгузники,