- Те, которыми гроб заколачивали.

- Чей? - удивился Смирнов.

- Откуда я знаю?! Гроб с покойником! - разозлилась Ева. - Есть ритуал, понимаешь? «Как гвоздь забит, так и тебе не жить!» Что-то подобное.

- Ну и чепуха! - разочарованно пробормотал Всеслав. - Бред сивой кобылы!

- Напрасно ты столь пренебрежительно отзываешься о черной магии, - тоном учительницы начальных классов заявила Ева. - Это не шутки. Мать Ершова, между прочим, умерла, как ее и предупреждали.

- Все рано или поздно умирают, - резонно заметил сыщик. - Сколько лет было бабульке? Небось, к возрасту прилагался пышный букет заболеваний. Чему удивляться-то?

Ева закусила губу - она допустила промах: не спросила у журналиста о возрасте его матери. И насчет болезней Славка попал в точку: Ершов упоминал о слабом здоровье умершей.

- А собака?

Смирнов насторожился. Ротвейлер Дик не выходил у него из головы.

- Что ты имеешь в виду? - спросил он. - Ершовы держат пса?

- Не совсем. Ершова получила фигурку собаки из воска, проткнутую иглой, а потом… соседский пес Марсик приказал долго жить. И еще несколько дворняжек последовали за ним.

- Боже мой! - простонал сыщик. - Ветеринар мне объяснил, что в городе свирепствует эпидемия чумки, только и всего. С таким подходом любое событие можно истолковать, как черную магию. Муха упала в варенье - происки колдуна! Тараканы появились - кто-то порчу навел! Кот подхватил лишай - ищи злой умысел «темных сил»!

- Не стоит иронизировать. Хочешь сказать, это ветеринары пугают бабушек-пенсионерок?

- Нет, сам Вельзевул разгуливает по Москве и выбирает своими жертвами пожилых дам! Ева, умоляю тебя, будь же благоразумна!

Она надулась.

- Ты неисправим! - буркнула, насупившись. - Посмотрим, куда тебя приведут ум и логика! Что они подсказывают? А? Когда ты избавишь Рудневых от злобного «шутника»?

Всеслав не сразу нашелся, что ответить. В словах Евы был резон.

- Кстати, он что-то почувствовал… этот клоун: притих, и ни гугу, - вздохнул Смирнов. - И я понятия не имею, как к нему подобраться.

- Без колдовства тут не обошлось! - заявила Ева. - Поезжай к Ершову, поговори с ним по-своему. Вдруг появится ниточка?

Смирнов нехотя кивнул. Все равно, никаких версий, предположений и догадок у него не было. Почему бы не встретиться с журналистом? Он позвонил Ершову, представился частным детективом.

- Я расследую случай, похожий на тот, что произошел с вашей матерью. Мы можем поговорить? Желательно у вас дома. Мне необходимо увидеть место происшествия.

Ершов поколебался, но не отказал. В кои-то веки люди заинтересовались его публикацией - это льстило самолюбию. А Ершов был невероятно, болезненно самолюбив.

- Хорошо, - согласился он. - У меня скоро обеденный перерыв, я приеду домой. Записывайте адрес.

Ева довольно улыбнулась. Она-таки уговорила Смирнова.

- Надеюсь, ты не пожалеешь, - прошептала она, закрывая за ним дверь.

На улице похолодало. Пахло цветами, подсыхающей после дождя землей. Дети пускали в большой луже бумажные кораблики. Несколько дворняг нежились на солнышке.

- Девушка! - окликнул сыщик присматривающую за малышами девицу в джинсах и легком свитере.

Та подняла голову, недоуменно уставилась на него.

- Вы меня?

- Ага! - кивнул Всеслав, достал из кармана пачку сигарет. - Покурим?

- При малых не буду, - отказалась девица. - Я возьму две, можно?

Она осторожно вытащила две сигареты, спрятала в пристегнутую к поясу сумочку.

- Как собаки во дворе, не болеют? - вдруг спросил Смирнов.

Девица распахнула и без того огромные, навыкат, глазищи. Оглянулась на дворняжек.

- Вроде нет. А что?

- Говорят, мор на собак напал. Не слышали?

Девица чувствовала себя неловко, переминалась с ноги на ногу и посматривала в сторону детей. Странные вопросы ей задают!

- Я подрабатываю, - объяснила она. - Гуляю с детьми. Три часа в день, оплата приличная, и опыт приобретается. Я на факультете дошкольного воспитания учусь, привыкаю общаться с малышней. Они забавные.

- А как насчет собак? Хочу щенка взять, да ветеринар пока не советует. Болеют братья наши меньшие. Эпидемия у них.

Девица пожала угловатыми плечами.

- Пуделя каждый день во двор выводят, - сказала она. - И добермана, и двух далматинцев. Ничего, вид у них здоровый. Дворняги вон тоже не жалуются.

Смирнов поблагодарил ее и пошел к машине. Девица покраснела, глядя ему вслед. Заигрывает он с ней, что ли?

Через сорок минут сыщик уже поднимался на лифте на пятый этаж, к Ершову. Тот открыл дверь, в нос ударил запах разварившихся пельменей.

- Входите, - пробормотал журналист и ринулся на кухню. - Пельмени сбежали! - на ходу пояснил он. - Вы присаживайтесь в гостиной, я сию минуту.

Квартира Ершовых была обставлена на церковный манер: много икон, лампад, календарей с религиозной символикой, желтых свечек, парчовых подушек. Запах воска и ладана, казалось, пропитал стены. Через окно в комнату косо падали солнечные лучи, в них танцевали пылинки. В кухне хозяин громыхал посудой. Управившись с пельменями, он явился в гостиную.

- Ну-с, я готов, - доложил Ершов, уселся напротив гостя. - Чем могу помочь?

- Расскажите подробнее, что привело вашу матушку в нервное расстройство, а затем и…

Смирнов притворился, что ему больно произносить ужасные слова о смерти. Ершов состроил скорбную мину и рассказал о письмах, жутких осиновых щепках, гвоздях, кладбищенской пыли и прочих атрибутах черной магии.

- Это свело мою мать в могилу. Перед смертью у нее даже разум помутился, страшно было слушать ее речи! - трагически воскликнул он, и веснушки на его лице стали в три раза ярче. - Некого призвать к ответу за совершенное убийство. Не к кому обратиться!

- Убийство? - переспросил сыщик.

- А что же еще? Как назвать подобное злодеяние?

- Вам знакома фамилия Рудневых? - уклонился от ответа Всеслав. - Гордей Руднев? Ирина Руднева?

- Н-нет, - замотал головой журналист. - Не приходилось знать таких.

Он помолчал, подумал и подтвердил первый ответ. Рудневых он не знает.

- А кто была по профессии ваша мать? Как ее звали, кстати?

- Мавра Ильинична, - сказал Ершов. - Она работала швеей в ателье. Неплохо умела кроить, подрабатывала дома шитьем на заказ. До самой смерти… - он шмыгнул носом, глаза за стеклами очков покраснели.

- У вас не осталось вещественных доказательств?