Луизиане начал твориться хаос, они прислали нам средства, дабы мы как можно скорее были здесь. Не всегда жизнь в большом городе столь хороша и идеальна, — девушки остолбенели.

***

Спустя время мы втроём закончили эту тему, и вспомнили про то, ради чего собрались. Тут у Би окончательно кончилось терпение:

— И ты так волновалась за этого придурка, а на новости про лучшую подругу отреагировала более спокойно. Так ведь?

— Нет, просто эмоций не хватает на неё, — ответила Рейв на наезд.

— Да-да… ещё бы… Просто признайся: то, что говорила тебе я на игре — это правда. Ты её используешь. Это банально. Тот факт, что ты дружишь с Чилли ради Оливера — оставляет о тебе лишь негативные воспоминания. С тобой после такого останется только Дэвид, и то шанс небольшой. Ты живёшь отдельно от семьи, поэтому даже там никто тебе не поможет. Смирись.

Я же слушала их разговор, и молчала, ведь мне нечего говорить. Я не понимала, что к чему, так как даже спустя почти шесть месяцев мне ничего не рассказали об отношениях Рейв и Дэва. Конечно, мне хотелось хоть что-то вымолвить, но не могла, не знала.

***

Тридцать первое мая

Мы окончательно закончили учебный год — теперь-то уж точно, и никак иначе. Я попрощалась со своими одноклассниками и вот пошла домой, но, почувствовав его взгляд на себе, я насторожилась. Он смотрел на меня, будто я ему что-то должна. Подойдя к забору, на который облокачивался парень, он предложил мне поехать в парк на окраине города. Я согласилась. Мы ехали на такси. Я доверилась ему.

***

Мы приехали в аэропорт. Он меня обманул. Зайдя в здание, я до последнего шла за тем, кто был мне важен. Тогда, пришло время, выходить из здания аэропорта, я не могла в это поверить. Всё-таки мы вышли на улицу, где ждали автобус.

— Пожалуйста, не говори, что это правда… нет… — Я старалась не дать воли эмоциям. — Я не могу поверить в это. Ты плачешь?.. — Я подняла взгляд на Оливера.

Он плакал. Не могла бы представить, как его карие глаза наполнены слезами, что стекают ручьями вниз.

— Прости. Я не мог остаться здесь, не мог… — Оли прикрыл руками лицо, но я прекрасно понимала, что же творится внутри него. — Ты единственная, кто знает о том, что я сейчас улетаю. Я доверяю тебе.

— Ты тоже человек, и как мы все, имеешь право на слёзы. Не стесняйся, — лишь сухо кинула я.

Собеседник вытер ручьи из слёз, и подошёл максимально близко ко мне. Такого никогда раньше не было. И тут… Парень крепко обнял меня.

Чем дольше мы стояли вместе, тем лучше я слышала, как бьются наши сердца. Прижавшись настолько сильно, друг к другу, я впервые ощутила тепло человека, которого недооценивала в своей жизни. Мне не хотелось его отпускать. Нет. Я готова на всё, чтобы оставить его здесь и продлить этот очаровательный и столь нужный момент. Это было тяжело сделать. Я крайне боялась того, что мы больше никогда не увидимся.

Мы не ценим момент, пока он не становится воспоминанием.

Время прошло слишком быстро. Автобус подъехал. Мы попрощались крайний раз.

— Буду скучать. Вернусь сюда, даю обещание. Но не скоро, — сказал Оливер. — Пока, Кендалл.

— Пока… — Я посмотрела на него в последний раз.

Помню, как ненавидела его всем сердцем и душой. Но, сейчас…не смотря на все его поступки, что мне известны, он — прекрасный человек на самом деле. Таких, как он, не каждый день встретишь, и это факт.

***

В самолёте

Оливер

Лететь осталось где-то час. Я смотрел на облака сквозь иллюминатор. Сердце разрывалось от счастья, ведь я полетел туда, где раньше никогда не был. Батон-Руж был моей главной мечтой.

***

Мы попали в зону турбулентности.

«Всё хорошо» — подумал я.

— Что происходит? — Крикнула одна девушка в салоне.

— Турбулентность. Это нормально, — ответила стюардесса.

Но, всё стало хуже. Самолёт начало трясти, и мы сбились с курса. То ли ветер, то ли что. Да, было страшно, но не сильно. Я повернул голову влево. Почему-то самолёт летел вниз. Он падал.

— Господи. Нет. Только не это… — Прошептал я себе.

Сирена. Салон самолёта был окутан красным, ярким, неоновым светом. Цвет тревоги. Опасности. Каждый пристегнул ремни безопасности. Ниже, ниже, ниже… Воды не было рядом. Все кричали и суетились.

***

Потеря сознания. Темнота. Ничего не видно. Я не мог пошевелиться. Лишь чувствовал, как к моему телу прикасается холодная и влажная земля.

Буквально спустя десять секунд я смог открыть глаза, и увидел небеса. Солнце освещало деревья, что окружили небольшую поляну, на которой лежали люди. На время меня парализовала амнезия, и я ничего не помнил. В какой-то момент мне показалось, что кто-то душил меня. Я начал задыхаться. Попытки кричать и просить о помощи оказались безуспешными. Было ощущение, что это был паралич. В какой-то момент резко заболело сердце, в глазах потемнело, и появились искры. По коже быстро пробежались мурашки. Мне было больно и страшно. Я не мог понять, что происходит сейчас. В последний момент я смог выкрикнуть. Смог заорать.

Я видел зелёный свет, который перешёл в белый в конце туннеля… это конец… Да, видимо, так.

Сквозь такое самочувствие я слышал крики людей:

— Молодой человек умирает!

— Есть здесь врач? — никого не нашлось.

— Чёрт возьми, где мы?!

Он уехал. Улетел. Умер.

«Оливер, я любила тебя…»

***

— Что там по телику передают? — Спросила Рейв.

— Секундочку, сейчас новости глянем, — я переключила на нужный канал.

По новостям говорилось про авиакатастрофу, что произошла сегодня в 7 PM.

— Рейс из Хопкинсвилла, Кентукки, в Батон-Руж, Луизиана, была сбит с направления. В итоге самолёт нашли. На борту было тридцать четыре пассажира. Пострадало десятеро. Умерло три, включая молодого парня семнадцати лет — Оливера Гранд Вутриш. Ученика Hopkinsville High School, — по экрану показывали место трагедии.

— ОЛИВЕР?! — Вскрикнули мы все втроём.

— ЧТО?! ОЛИВЕР?! НО КАК?! — я впала в истерику.

— Не может быть… Он же здесь, нет? — Спросила Биния.

— Нет… После школы мы поехали на такси с ним в аэропорт, там и попрощались. Никому не успели сказать…

— Но… как… Я не могу поверить… это слишком, — Рейвен повернулась спиной к нам.

— Я… не знаю, как это произошло. Его больше нет! Нет! Вы понимаете?! ВСЁ. Нет, Оли, за что… Что же ты сделал такого… нет, я отказываюсь в это верить.

— Почему? Ты его едва знала, — ответила Би, и попыталась успокоить меня.

— Я ЕГО ЛЮБИЛА, ТВАРЬ! —