– Ольга? – удивленный возглас заставил ее выплыть из тумана, который отдаленно напомнил сон. Она открыла глаза и увидела отца в домашнем трико и в футболке и соседку, Ирину Матвеевну, в легкомысленном халатике.

Пока Ольга протирала глаза и поднималась на ноги, отец открыл дверь и пропустил ее в квартиру.

– Ты чего без одежды? Вся в копоти? – Василий Владимирович посмотрел на дочь с подозрением.

– Был пожар, но все нормально уже, только барахло сгорело, – ответила она как можно спокойнее.

– Я позвоню, – Ольга услышала, как отец шепчется с соседкой, и, даже находясь в жутком эмоциональном и физическом состоянии, смогла удивиться происходящему.

– Папа, у тебя с ней что, роман? – Ольга, не переодеваясь, легла на диван.

– Что за глупости! – отмахнулся отец и покраснел.

– А Ваня где? – успела спросить Ольга, перед тем как закрыть тяжелые, свинцовые веки.

– Утром еще ушел, красит не то забор, не то стену в приюте для бездомных. Просил тебе передать, что вернется поздно, у него еще там какое-то мероприятие запланировано.

И Ольга наконец-то заснула.

Когда она открыла глаза, в комнате было темно. Из соседней комнаты доносился звук включенного телевизора, а в кухне кто-то гремел посудой. Такие привычные, такие уютные домашние звуки на какое-то мгновение позволили Ольге ощутить что-то наподобие радости и спокойствия, пока она не проснулась окончательно. Это чудовищный переход из блаженного состояния полудремы в ледяной мир реальности был настолько контрастным, что Ольга снова зажмурилась и наконец, собравшись с духом, открыла глаза и поднялась с дивана. И сразу же села обратно, чудовищно болела поясница, в горло словно битого стекла насыпали, и еще адски раскалывалась голова.

– Ваня! – осторожно позвала она мужа. – Ваня!

Но ее голос был настолько тих, что Иван, находящийся от нее на расстоянии нескольких метров, просто не услышал.

Тогда Ольга закусила губу и поднялась на ноги сама, прихрамывая и опираясь рукой о стены, она дошла до кухни. Иван готовил себе салат и что-то довольно напевал под нос.

– Господи! А что с тобой? – он поднял глаза и посмотрел на жену. – В каком дерьме ты вывалялась?

Ольгу поразило, что в его голосе, кроме раздражения, не было ни капли жалости или волнения.

– На работе был пожар, – тихо ответила она.

– Господи! Ну за что мне все это? – Ваня всплеснул руками. – Такой хороший у меня был день, так здорово все прошло. Я столько полезного сделал для людей. И, конечно, надо притащиться жене и все, как всегда, испортить!

Ольга, чтобы не разреветься, повернулась и медленно пошла в ванную. Иван ее не окликнул, судя по звукам, он взял приготовленный салат и ушел в спальню.

Проходя мимо комнаты отца, она слышала, как Василий Владимирович негромко смеется, шла юмористическая передача. Ольга зашла в ванную, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Слезы комом стояли в горле, было такое чувство, словно она проглотила раскаленный шар, который теперь планомерно и медленно выжигает все изнутри.

Ольга вспомнила, что где-то здесь она спрятала бутылку с недопитым вином, и подползла к ванне, спина все еще сильно болела. Нащупав бутылку рукой, Ольга вытащила ее из укромного места и открыла. Залпом осушив до дна, наконец почувствовала, как тиски отпускают и она способна хотя бы немного дышать. Словно ржавый топор, который ей вогнали в грудь после пожара, сейчас хотя бы не трогают и не раскачивают из стороны в сторону. Боль в груди стала тупой и вполне переносимой. Ольга искренне пожалела, что вина в бутылке осталось так мало, еще бы стакан, и ей бы стало гораздо лучше.

Ольга приняла душ, переоделась и немного пришла в себя. Когда она вышла на кухню, там сидел Ваня и ждал ее.

– Прости, – муж вздохнул. – Я был слишком резок, но и меня пойми! У меня сегодня такой чудесный день, я с друзьями помогал приюту для бездомных. Это тот, что на Кравченко. Они такие несчастные и опустившиеся люди, но я смогу им помочь! Мы красили стены, я помогал им прибрать в комнатах, мы даже вместе чай вечером пили, это называется психотерапия, когда несчастные общаются с успешными людьми. Я рассказал им о своей карьере, которую пришлось бросить, о том, как надо бороться и преодолевать трудности. Они в меня буквально влюбились! Оля, я все понимаю, пожар там у тебя или что. Но и ты меня пойми! Я не такой, как вы все! Я не могу жить без развития. Понимаешь? Я бы никогда не смог работать в торговле, это удел жадных до денег людей. А смысл жизни не в этом, понимаешь? Это тебе урок, что ты не на правильном пути, Ольга. Надо жить иначе, помогать обездоленным, бедным, старикам. Детям. Согревать своим сердцем других людей, понимаешь? А не тупо работать на дядю. Понимаешь?

Ольга кивнула и молча ушла в гостиную. Она легла на диван и моментально заснула.

Февраль тянулся слишком долго для самого короткого месяца в году. Ольга Рябинская уже не понимала, какой сегодня день недели, понедельник или пятница, после пожара в магазине она работала без выходных. Теперь она работала в одном из своих магазинов, но, правда, уже с существенным понижением в должности, а именно продавцом. Хотя, с другой стороны, Антон Михайлович проявил просто не свойственную ему человечность и не выгнал ее с работы на все четыре стороны. Находясь под следствием и под подпиской о невыезде, устроиться на новую работу Ольге было бы нереально. Она работала в магазине по улице Куйбышева, смены были два через два, но так как денег катастрофически не хватало, а новая должность была с зарплатой в три раза меньше предыдущей, то Ольга вызвалась работать без выходных. Пока. Дальше будет видно. Она пыталась как-то свести концы с концами, но в то же время понимала, что ситуация совершенно вышла из-под контроля.

Ольга еще раз прополоскала тряпку в мыльной воде, протерла витрину и пошла в туалет, чтобы вылить ведро.

– Давай быстрее, Ольга. Ты что там копаешься? – заместитель управляющего магазином, ее бывшая подчиненная Катерина, буквально с первого дня понижения Рябинской в должности перешла с ней на «ты» и особо не церемонилась. Но Ольга решила не обращать внимания на подобные выпады и просто тупо выполняла свою работу.

– Девочки, быстрее, уже одиннадцать, давайте закругляться, – Катерина покрикивала на продавщиц, которые спешно прибирали товар и домывали витрины перед завтрашней сменой.

Ольга пошла переодеваться в крохотную комнатушку, которая одновременно была и проходной комнатой по пути на склад. Она в очередной раз с трудом откопала свои вещи. Комната для персонала была заставлена коробками, завалена оборудованием, лотками с остатками еды, которые приносят с собой из дома сотрудники. Пока Ольга переодевалась из рабочей униформы в джинсы и в старый пуховик мужа (дорогие добротные вещи, которые Ольга предпочитала раньше, в этой свалке за пару дней превратились бы в обноски), остальные продавцы тоже стали собираться домой. Толчея была неимоверная, прыгая на одной ноге, Ольга выбралась в торговый зал и, путаясь в обуви, наконец-то наспех оделась.