— А в первой комнате что? — спросил старлей.

— Да ничего интересного, видать заседали они там. Столы буквой «Т» составлены, карта на стене, стульев с десяток. Ничего ценного, ежели ты про это, разве что машинка пишущая с немецким шрифтом. Только на кой она нам сдалась, верно? В стол я тоже заглянул, понятно — пусто. Все, пришли. Заходи, командир, некого тут больше опасаться.

Хмыкнув, Степан переступил порог, включая свой фонарик. Очередная комната, размерами чуть меньше предыдущих. Две кровати, стол со стульями по центру, в ближнем углу — вполне цивильного вида рогатая вешалка с парой офицерских шинелей и фуражек. На столе — следы недавнего пиршества, видимо, позднего ужина: пустые бутылки, тарелки с остатками закуски, рюмки и стаканы. Оба окна задрапированы то ли одеялами, то ли просто какой-то плотной тканью — светомаскировка, понятное дело. В других помещениях, кстати, ничего подобного не наблюдалось. Видать, любят местные обитатели допоздна засиживаться, вот и подстраховались. Или правильнее было бы сказать «любили»? Поскольку, как минимум один из них однозначно мертв, мертвее, как говорится, не бывает. Лежит почти по центру комнаты, непривычно-длинная нательная рубаха в районе живота пропиталась кровью, в неярком свете кажущейся практически черной. Да и в спертом, наполненном алкогольными миазмами воздухе явно ощущается кисловатый запах сгоревшего пороха.

— Тут вот какое дело, командир, — виновато прокомментировал увиденное старшина. — Я, как шаги в конце коридора услыхал, сразу сюда рванул. Вот только зайти по-тихому не сумел, дверью стукнул. А вон этот, — короткий кивок в сторону убитого, — спал шибко чутко, хоть и выпил перед тем немало. Еще и пистолет под подушкой держал. Ну, я оружие-то у него из руки выкрутил, самого на пол повалил, но выстрелить все ж таки пришлось, поскольку сопротивляться начал. Слыхал?

— Ты знаешь, нет… — прокрутив в голове недавние события, удивленно сообщил старший лейтенант. — Как так?

— Да кто ж его знает? — пожал плечами Семен Ильич, показав небольшой пистолет, чем-то отдаленно напоминавший привычный ПМ. — Я ему ствол в самое брюхо упер, да и стрельнул. Вовсе негромко вышло, хлопнуло только — и все. Второй даже и не проснулся.

— Понятно, — кивнул Алексеев, заодно опознав оружие. — А пистоль прибери, хорошая машинка, «Вальтер ППК» называется, Ваньке подарим или Баланелу. Заодно и кобуру прихвати. А со вторым фрицем что?

— Живой, — ухмыльнулся старшина. — Я его оглоушил слегонца, покуда совсем в себя не пришел, и руки ремнем скрутил. Только не германец это, а румун. Напортачил старый дурак, а, старшой?

— Да нет, с чего вдруг? Отработал по-обстановке, все нормально. В принципе, пленных брать мы не собирались, но уж коль так карта легла, отчего б нет? Утащим с собой, да допросим по-быстрому. В каких они хоть званиях?

— Сейчас гляну, — подсвечивая фонарем, Левчук осмотрел висящие на спинках стульев кители, заодно забирая из карманов документы. — Германец — майором был, а вот с румуном непонятно. В удостоверении «Locotenent-colonel» записано, не знаешь, что за звание?

— Нет, — мотнул головой Степан, вытаскивая из-за кровати пухлый портфель с блестящими никелированными замками. — «Колонел» — это однозначно полковник, а вот первое слово мне не знакомо. У Никифора уточним, он точно в курсе. О, гляди, чего нашел!

— Знатный трофей! — прокомментировал старшина. — Слушай, командир, давай я керосинку запалю, вон на столе стоит? На окнах светомаскировка, чего нам глаза портить? Да и пригодится еще, мы ж не просто так уйдем?

— Валяй, — согласился старший лейтенант, продолжая осматривать комнату. Но больше ничего интересного не было, разве что полевая сумка убитого фашиста, обнаружившаяся под шинелью. По-крайней мере, сейфа со сверхценными документами, как показывают в приключенческих военных фильмах, нигде в упор не наблюдалось, даже переносного — или как там правильно называется этот железный ящик? Ну, тот, в котором всякие ценные вещи хранили, типа полковой кассы или еще не врученных наград?

В помещении стало заметно светлее — старшина зажег стоящую на столе керосиновую лампу, выкрутив фитиль почти на максимум.

Степан мысленно усмехнулся: а чего он, собственно, ждал? Заверенные лично Алоизовичем супер-пупер секретные планы грядущего немецкого наступления, запертые за семью замками? Это в заштатном-то штабе? Угу, очень смешно. Пока фрицы и сами не в курсе, как станут развиваться дальнейшие события, какое уж там наступление? В отличие от самого морпеха, кстати — он-то как раз в теме, просто рассказать об этом никому не может. Короче, меньше нужно было всякой псевдоисторической лабуды по телику смотреть. Хотя, в портфеле и на самом деле может обнаружиться что-то интересное для нашей разведки. Да и фриц… ну, в смысле этот самый непонятный «локотенент», тоже, глядишь, что-то полезное расскажет.

Вот, кстати, насчет пленного румына:

— Левчук, нужно пленного в чувство привести, не в нижнем же белье потащим? Замерзнет еще. Надеюсь, ты его не шибко сильно вырубил?

— Тоже дело, — согласился Семен Ильич, вытаскивая из угла пятилитровую бутыль с керосином. Судя по довольному выражению лица, находка старшину обрадовала — определенно, что-то задумал.

— Да не, легонько по башке дал, сейчас очнется. Подмогни посадить, командир, — взяв со стола графин с водой, старшина щедро плеснул в лицо пленного, тут же замотавшего головой. — Ну, чего, бунэ зиуа, домнуле офицэр?[5]

— Ce? Cine esti?[6]

— Да неважно, — буркнул Левчук, развязывая румынскому офицеру руки и бросая на колени форменные галифе. — Не знаю, как там по-вашему — одевайся, короче! Ну, быстро! Schnell!

И подкрепил сказанное упертым в лоб стволом трофейного «Вальтера», звучно взведя курок.

— Ну, ферштейн, домнуле?

— Ja, ich verstehe deutsch! — закивал тот, торопливо натягивая брюки. С первого раза вышло не очень, пленный промахнулся мимо штанины, и Степан, которому надоело ждать, помог, особо при этом не церемонясь. С кителем тот справился уже самостоятельно, равно как и с сапогами — уж что-то, а обувать его морпех точно не собирался, противно. С шинелью дело пошло еще легче — пленный уже окончательно пришел в себя. Сунув в заново стянутые ремнем руки фуражку, Алексеев молча мотнул головой на дверь.

Семен Ильич спустил керосинку на пол и возился с бутылью. В комнате резко запахло керосином. Старший лейтенант нахмурился:

— Старшина, это ты чего делаешь?

— Сюрприз готовлю, — буркнул тот. — Партизаны наши так делали, минут через десять полыхнет. Мы как раз с ребятами встретимся и уйдем.

— Добро, — перекинув под руку автомат, Степан вытолкнул пленного в коридор. — Жду у крыльца, догоняй. Минута у тебя. Смотри, портфель не забудь, мне его не сподручно тащить.