Кунгас пошел дальше, с грохотом спускаясь по лестнице.

— Ну так скажи мне, философ: где мы возьмем пушки? — бросил он через плечо.

Дададжи не стал отвечать, пока они оба не оказались на улице. Там он выдохнул воздух, потом сделал глубокий вдох, пытаясь очистить ноздри от запаха смерти.

— Часть украдем у малва, — заявил он с улыбкой. — А что касается остальных… Их обеспечит Велисарий.

Кунгас слегка сдвинул брови. На лице другого человека в таком случае появилось бы хмурое выражение. Но разве железная маска умеет хмуриться?

— Он в тысячах миль отсюда, Дададжи!

Теперь Холкар улыбался спокойно и безмятежно. На мгновение он напомнил Кунгасу статую Будды.

— Он найдет способ, скептик. Поверь мне. Во-первых, Велисарий организовал наше восстание. Запустил его. Придал ему ускорение. Он о нас не забудет. Не сомневайся в этом.

Кунгас изобразил подобие пожимания плечами и направился вслед за удаляющейся фигуркой императрицы. Холкар остался стоять, глядя ему вслед.

— Положись на меня в этом деле, друг мой, — прошептал он. — Я уверен в пяти вещах. Малва падет, моя императрица восстановит Андхру. Пешавар снова поднимется. Велисарий нас не предаст. А я…

На глаза навернулись слезы. Он не мог произнести эти слова вслух.

«А я найду жену и детей. Независимо от того, как разбросали их эти звери малва, я их найду».

— Я не возьму Маврикия с собой в Египет, Велисарий. Не возьму! Так что хватит об этом. И не возьму Валентина с Анастасием. Я отказываюсь!

Велисарий с минуту смотрел на жену, потом выдохнул воздух, откинулся на спинку стула и в гневе уставился на Антонину.

— Ты не понимаешь, какая тебе угрожает опасность, женщина! Тебе нужен лучший военный советник в мире. И самые лучшие телохранители.

Видя упрямое выражение на лице жены и то, как она сжала кулаки на разделявшем их столе, Велисарий в гневе оглядел зал, в котором они сидели. Его горящие глаза прошлись по мозаикам, Украшавшим стены их небольшого дворца, входившего в имперский комплекс, но на самом деле не видели их. Потом его взгляд на мгновение остановился на небольшой статуе, установленной на пьедестале в углу.

— Чертов херувим, — проворчал он. — Чему ухмыляется этот маленький негодник?

Антонина попыталась сдержать улыбку. Однако ее попытка не венчалась успехом и расплывшиеся в улыбке губы только усилили ярость мужа.

Велисарий стиснул зубы, повернулся направо вместе со стулом.

— Сядь, Маврикий! — рявкнул он. — Черт тебя побери! Тебя и эти твои бредовые идеи об этикете! Я же повысил тебя, если помнишь. Ты теперь сам военачальник. Хилиарх! — Велисарий махнул рукой, жестом призывая Маврикия к столу, причем если бы Маврикий стоял в пределах досягаемости, то Велисарий бы физически подвинул его. — Сядь!

Командующий личным окружением Велисария пожал плечами, шагнул вперед, выдвинул стул. Как только Маврикий занял место за столом, Велисарий склонился к нему.

— Объясни ей, Маврикий. Она меня не слушает, потому что считает меня просто капризным мужем. Тебя она послушает.

— Нет, — покачал головой Маврикий. Глаза Велисария округлились.

— Нет? — его глаза выпучились. — Нет? — следующие слова собравшиеся за столом разобрать не смогли.

Маврикий улыбнулся Антонине.

— Никогда раньше не видел, чтобы у него глаза вылезали из орбит. А ты?

Антонина ответила улыбкой на улыбку.

— Случалось несколько раз. — Ее улыбка стала скромной и лукавой. — В интимной обстановке, понимаешь?

Маврикий кивнул с самым серьезным видом.

— Да, конечно. Когда ты голая танцевала у него на груди. И все в таком роде.

— Можно также вспомнить хлыст и холодный…

— Хватит! — рявкнул Велисарий. И стукнул кулаком по столу.

Антонина и Маврикий посмотрели на него с одинаковыми выражениями лиц. На них был написан вопрос. Они в эти минуты напоминали двух сов. Сов, смотрящих на почему-то ревущую от ярости мышь.

Велисарий снова заорал, но после того, как заметил широкие улыбки собеседников, взял себя в руки.

— Почему нет? — процедил он сквозь стиснутые зубы. Улыбка сошла с лица Маврикия. Опытный ветеран потрепал седую жесткую бороду.

— Я не поеду с ней, потому что она права, а ты нет, — ответил он. — Ты в самом деле рассуждаешь, как капризный муж, вместо того чтобы думать, как полководец.

Маврикий отмахнулся от собиравшегося возразить Велисария.

— Я ей не нужен, поскольку она не собирается участвовать ни в каких крупных сражениях на открытой местности против превосходящих сил противника. А ты собираешься.

Антонина кивнула.

Велисарий снова хотел возразить, но Маврикий опять не дал ему сказать ни слова.

— Более того, с ней будет Ашот. Может, у этого маленького коренастого армянина и не такой большой боевой опыт, как у меня, но отстал он ненамного. Ты это знаешь не хуже меня, Определенно у него достаточно опыта, чтобы справиться со всеми проблемами, с которыми Антонина может столкнуться в Александрии.

— Но…

— Помолчи, парень! — рявкнул Маврикий.

На одно короткое мгновение на каменном лице хилиарха промелькнуло выражение, которое не появлялось на нем уже много лет. С тех пор как он взял под свою опеку не по годам зрелого парня, недавно покинувшего небольшую усадьбу отца во Фракии, и принялся обучать его военному делу.

— Ты никак уже забыл про собственный план? — Велисарий сел прямо. Маврикий фыркнул.

— Я так и думал. С каких это пор ты стал подчинять стратегию тактике, молодой человек? Александрия — просто проходной этап. Вся твоя стратегия в борьбе против малва базируется на морском могуществе. Пока ты отвлекаешь их в Персии, Антонина возглавит атаку на материально-техническое обеспечение врага в союзе — мы надеемся — с Аксумским царством. Аксумиты со своим военно-морским флотом играют в плане ключевое значение. Аксумский флот необходим для обеспечения поддержки восстания в Махараштре, для организации которого ты сделал все возможное, пока находился в Индии. Им потребуются пушки, порох — все, о чем вы тогда говорили и ты собирался им поставить. Именно поэтому ты всегда настаивал, чтобы наше оружейное производство организовывалось в Александрии. Чтобы нам было легче обеспечивать оружием и аксумитов, и восставших в Индии.

Хилиарх сделал глубокий вдох.

— По всем этим причинам Ашот гораздо больше подходит на роль ее советника, чем я. Раньше он был моряком. А я что знаю о кораблях?.. — Он щелкнул пальцами. — И это не считая аксумитов. Ашот не только с ними знаком — он говорит на их языке. На геэзе я сам знаю два слова. «Пиво» и сослагательное наклонение от глагола «трахаться». Могу объяснить какой-нибудь аксумитке, что бы я от нее хотел. Это исключительно полезно при координировании совместной военно-морской кампании и на трансокеанской трассе материально-технического обеспечения.