более внимательно посмотрела на него. Парень оказался очень симпатичным, с курносым носом и живыми темными глазами.

Тут Альбина Аркадьевна конфиденциально наклонилась к ее уху, но сказала достаточно громко, так, что Гриша не мог ее не слышать:

– А вообще, этот парень гениален. Специалист, каких поискать. В скольких безнадежных случаях он правильно поставил диагноз! Каких трудов стоило нашему главному врачу, Олегу Юрьевичу, переманить Гришу к нам из судмедэкспертизы. Григорий Адамыч Шестаков – наш главный патологоанатом! – представила она его Цветковой с таким видом, словно объявляла выход на сцену знаменитого эстрадного артиста.

Яна ахнула:

– Так это я патологоанатома в больницу привезла?

– Прямо на его рабочее место, – кивнула врач-лаборант.

– Надо же, как совпало, – попыталась почесать себе затылок Яна, но запуталась в своих спутанных, как валенок, волосах. – А я-то думала: сердце – таблетки в аптеке от сердца покупали…

– Так меня в аптеке прихватило? Лекарства-то я не себе брал. Мне не надо никаких лекарств, – улыбнулся Гриша.

Но Яна не разделяла его оптимистического настроения:

– Я бы на вашем месте все же подлечилась, не ровен час и правда помрете. – Она укоризненно посмотрела на парня.

– Олег Юрьевич давно уговаривает его обследоваться и лечиться…

– Как же, лечиться! – перебил врача парень. – Мозги он мне собрался прочищать, твой Олег Юрьевич. Если у меня что-то зациклилось в голове, какое у меня может быть лечение? Только операция! А где замкнулся этот процесс, этот порочный круг передачи импульсов нейронами, одному провидению известно! Это не может знать ни один нейрохирург! Можно залезть в мозги и сделать еще хуже, уж я-то знаю… Даже на вскрытии, коих я провел не одну тысячу, такую патологию не видно. Как же я могу доверить даже суперхирургу найти эту патологию на операционном столе?

– А почему мы все в морге? – задала наконец-таки правильный вопрос Цветкова и тут же сама себя поправила: – То есть теперь я поняла, почему на господина с глубоким обмороком не обращали внимания в приемном отделении и даже поздоровались с ним, как выяснилось, со своим сотрудником. Почему Альбина Аркадьевна здесь, я тоже догадываюсь: она – сотрудница морга. Я одного не понимаю, почему здесь нахожусь я?

Вместо ответа Григорий протянул ей пластиковый стакан с прозрачной жидкостью. Горло у Яны действительно очень жгло и болело, и глотнуть воды не помешало бы. Она залпом опрокинула содержимое стакана в рот и поняла, что на некоторое время перестанет дышать, и это время может затянуться.

Альбина Аркадьевна что есть силы стукнула ее по спине, словно расправляя легкие, а Григорий быстро подал ей такой же стакан с таким же прозрачным содержимым, но громко крикнул:

– Это вода!

Яна жадно опустошила стакан.

– О боже! Что это было? Что было в первом стакане?!

– Спирт! – пояснила Альбина. – Обычный чистый медицинский спирт… Но тебе он необходим и для согрева, и для горла… И для того, чтобы тебе объяснить, как ты оказалась здесь.

– Да, вот это очень интересно, – кивнула Яна, у которой после «лечения» даже глаза заслезились.

– Дело в том, что к нам, то есть в морг, позвонили и сказали, что в приемном отделении находится наш клиент, труп женщины. Нас попросили его забрать самим и побыстрее. И вот два наших дебила, то есть санитара, то есть проходящих альтернативную военную службу солдата, с каталкой на колесах спустились в приемное отделение. Первым делом они увидели тебя, валявшуюся на полу…

– Я потеряла сознание, сама не знаю от чего, – нахмурилась Яна.

– Да ты не потеряла сознание, ты чуть не умерла! – воскликнула Альбина Аркадьевна.

– Как это?

– Об этом позже.

Яна протянула Григорию пустой пластиковый стакан и очень выразительно посмотрела на патологоанатома.

– Один к одному? – спросил тот.

Она кивнула и снова обратилась в слух.

– Вот эти два олуха погрузили тебя на носилки, заметили своего начальника-патологоанатома без сознания, погрузили и его…

– Постойте! Куда это погрузили? На меня, что ли, сверху? – забеспокоилась Цветкова.

– Зачем сверху? Рядом положили… Так двоих и привезли. Не бегать же им два раза?

Возмущению Яны не было предела, но она промолчала.

– Я не удивилась, когда увидела, что привезли Гришу, – продолжала свое эпическое повествование Альбина, – но, когда увидела, что его положили рядом с трупом, сильно разозлилась. Я так кричала на них!

– Но я не труп…

– Тогда-то я этого не знала! А тут еще и Адамыч очнулся. И когда мы вместе попытались переложить тебя на секционный стол, то были поражены.

– Еще бы! Приволочь живого человека в морг!

– Поражены даже не тем, что ты жива, а тем, что ты находишься фактически в коме… Ты сильно простужена, Яночка…

– Но от этого в кому не входят, – несколько неуверенно возразила Яна.

– А от теплового шока очень даже входят! – пояснил Гриша. – У вас температура была, не знаю какая. Градусника бы не хватило.

– Да, и скажи ему спасибо, – показала на патологоанатома пальцем Альбина. – Я же говорю, что гений! Диагност от бога! Он сразу понял, что с тобой, и принял немедленное решение охладить тебя в морозильнике. Там температура зверь – и охлаждается сразу вся поверхность тела. Если бы мы побежали за лекарством – пока вкололи бы его, пока оно подействовало бы… Ты бы уже умерла, с такой температурой не шутят.

Яна оторопело уставилась на Альбину:

– Это правда?

– Истинная!

– И вы запихнули меня в отсек для покойников?!

– Мы спасли тебя! Надеюсь, что обойдемся без жалоб и претензий.

– И кстати, насчет диагноста… – поспешил вмешаться в назревающий конфликт Гриша. – Тебе просто необходимо лечиться. У тебя есть лекарство от аллергии?

– А чего мне все говорят об аллергии? Мне вон и лекарство подсунули в аптеке.

– А у