Володя поднялся, достал из привезенного Леной пакета мясо, зачем-то понюхал его и улыбнулся:

– Парная баранина. Шашлыки будут просто классные.

Мясо жарилось над углями, солнце не спешило скатываться за лес, цыпленок спал в картонной коробке на кучке мелких стружек. Лена с Зиной резали овощи для салата. Володя поднялся и направился к домику:

– Водка, думаю, уже остыла немного. – Он зашел в дом, продолжая говорить: – Надо бы соседей пригласить. Но только как-нибудь в другой раз. Как я говорил раньше, здесь живут два генерала, академик, Алик-бабник… Альберт, кстати, очень хороший программист.

– А вы кто по профессии? – крикнула Лена.

Сосед ничего не ответил. Наверное, не услышал вопроса.

– Мой муж бывший мент, – шепотом ответила за него Зина.

Владимир с бутылкой в руке вышел на крылечко и подошел к мангалу, наклонился над ним и начал рассматривать мясо.

– Прошел переаттестацию, а через неделю был с позором изгнан из органов, – вдруг сообщил он. – Два года до пенсии оставалось. Хорошо еще, не посадили.

– За что?

– Неправомерное применение оружия, – снова за мужа ответила Зина и замолчала.

Лена решила больше ни о чем не спрашивать. Но разговор на этом не закончился. Когда уже были съедены шашлыки, сосед вдруг без всякого предисловия сказал:

– При задержании застрелил я двоих. Третий ушел. Но был объявлен план «Перехват», и его через полтора часа взяли. Он-то и сказал, что я стрелять начал, даже не попытавшись объявить подозреваемым их права, что было ложью. Один из убитых был вооружен, а второй безоружен, но именно он на меня и бросился. Хуже всего, что третий, тот, который ушел и был задержан, показал, будто у того, безоружного, имелась крупная сумма – две пачки по пятьдесят тысяч евро. А деньги не обнаружили. Меня обыскали, обшмонали мою квартиру, гараж. Ничего не нашли и за былые заслуги предложили подать рапорт. Спорить, доказывать что-либо было бесполезно.

– Те люди, которых вы… они хоть заслуживали смерти?

– Да почем мне знать? Бандиты и бандиты. Просто оба они каждый год проводили одну и ту же операцию. Для них она была мелкой, зато и абсолютно безопасной. Один из них находил лоха, желающего срочно разбогатеть, и предлагал ему быстрый и законный способ обогащения – реализовать крупную партию цветов перед праздником Восьмого марта. Потом появлялся другой, который должен был обеспечить сбыт, подогнать будто бы клиентуру. Между собой они знакомы как бы не были. По крайней мере, лох в этом не сомневался. Ну а дальше уже дело техники… В моем случае некий предприниматель почти сразу догадался, что его кинули, и обратился ко мне за помощью. Неофициально, разумеется. Я не собирался стрелять, думал, пригрожу, как полагается, заберу деньги, и все. Но мошенники, видимо, поняли, что я пришел без подстраховки… Короче, выперли меня из органов. А через неделю подловили меня какие-то амбалы возле подъезда дома и проломили череп… Еле оклемался. Вот и приехал сюда поправлять здоровье.

– Выходного пособия хватило на участок и на постройку дома? – поинтересовалась Лена.

Володя посмотрел в сторону, а потом кивнул:

– Уважаю умных людей. Считайте, что вы стали достойным членом ершовского общества…

Зина внимательно следила за ходом рассказа. И теперь решила дополнить:

– Едва уложились. Участок обошелся нам в тридцать тысяч евро, а дом почти в семьдесят. Все сбережения кончились. Вот и думаем теперь с Володей свою охранную структуру открыть. Здесь же поселок будет, кто-то ведь должен его охранять.

– А тот, третий, – вспомнила Лена, – которого задержали, был как-то наказан?

– Нет, конечно, – покачал головой Владимир. – Потому что никто ему никаких обвинений и не предъявлял. Хотя именно этот человек был организатором аферы. Но она для него не более чем развлекуха, он серьезными делами занимается, вполне законными. Ладно, давайте о чем-нибудь более приятном побеседуем.

Лена стала спрашивать о владельцах остальных коттеджей, и Володя с Зиной охотно рассказали о каждом. Обе генеральские семьи оказались довольно многочисленными, но постоянно здесь проживали только их главы со своими женами. Академик был вдовцом, но к нему часто приезжал сын. Альберт привозил девушек, причем менял их с завидным постоянством. По словам Зины, только за последний год Алик сменил никак не меньше четырех подружек.

– Пятерых, – уточнил Владимир.

– Четырех, – возразила его жена. – Потому что блондинка и рыжая одна и та же девка, просто перекрашенная.

– Спорить не буду, – согласился бывший мент. – Теперь рассмотрим следующий дом, тот, что с отштукатуренными голубыми стенами. – Он показал рукой на коттедж на пригорке. – Живет в нем некая Валентина Васильевна, которая в данный момент почти наверняка рассматривает нас в бинокль. Она знает про всех и все. Алик жаловался, что ему приходится тщательно зашторивать окна, так как око Валентины Васильевны вездесуще. То есть сама эта Валентина Васильевна вездесуща…

Володя захохотал, а Зина посмотрела на него с укором:

– Ну вот, глупость сказал и самому смешно. Чего ты ржешь? Никто же не смеется!

Владимир тут же стал серьезным. Наклонил бутылку над рюмкой и с удивлением посмотрел на хозяйку:

– Кончается водка, а значит, продолжим нашу беседу в следующий раз.

– Так вы уже обо всех рассказали.

– Нет, – обрадовалась Зина, – еще имеются в наличии капитан дальнего плавания Чубриков с женой. Но капитан сейчас в морях, а его супруга ждет возвращения отважного морехода в городской квартире. Так что раньше окончания навигации оба здесь не появятся. Вот, пожалуй, и все наше общество. Хотя нет, не все! Есть еще этот… как его…

– Коля вроде бы, что ли, – неуверенно произнес Владимир, удивляясь своей забывчивости. – Но так про него нечего и рассказывать. Молодой мужик, даже младше Алика. Ему тридцать с небольшим, вероятно, а живет один. Женщин в дом не водит, мужчин вроде тоже. Ни к кому не заходит и к себе не приглашает. Здоровается при встречах, но так негромко, словно тебя вовсе не замечает. Странный человек.

– Даже Валентина Васильевна про него ничего не знает, – шепнула Зина. – По секрету сообщила только, что этот Коля раньше фермерством занимался, но потом разорился.

– Разорился не разорился, но нигде не работает, – уточнил Володя, – и дом свой надолго не покидает.

Сумерки навалились неожиданно, и гости поднялись, собираясь домой. Лена отправилась их провожать. Шли через поле по вылезающей из земли густой молодой траве.

Когда прощались, Владимир посоветовал отдать цыпленка Валентине Васильевне, у которой есть несколько кур, которых она, по ее словам, держит не для супа, а для компании.

– Так цыпленок дольше проживет, – уверенно заявил бывший опер.

Позже, лежа в большой чужой кровати, как-то неожиданно ставшей ее собственной, и вспоминая прошедший вечер, Лена решила, что соседи Ушатовы – люди хотя и с некоторыми странностями, но вполне заслуживающие общения с ними. Впрочем, Зина слишком явно прикидывается простушкой, вероятно, рассчитывая вывести таким образом новую знакомую на откровенные разговоры – о мужчинах, например. Зина даже перечислила возможных женихов для соседки: Алика-бабника, странного Колю и семидесятилетнего академика Андрона Акатовича, посетовав при этом на то, что выбор невелик.