В гостинице «Москва» меня устроили в двухместном номере. Было одиннадцать часов ночи. Завтра награждение, а пока нужно спать. Так что принять душ, и в койку. А хорошо, что я один в номере.

* * *

Как ни странно, арестовывать меня никто ночью не пришёл, хотя я на всякий случай и приготовил противотанковую гранату. А что? Другим их не проймёшь. Парадную форму я вчера отдал горничной, её должны были погладить. Сопровождающий, который был такой же старлей, как и я, велел мне сидеть в номере и ждать дальнейших распоряжений. Так что будем сидеть и ждать.

Позавтракав в ресторане на первом этаже гостиницы, я вернулся и как раз чистил зубы, когда раздался стук в дверь. Времени было девять утра, что-то рановато, Ополоснув рот, я прошёл в комнату и без опаски открыл дверь: Взор показал, что там стояла горничная с моей формой.

– Вот, товарищ командир, я всё погладила.

Забрав форму, я придирчиво изучил её, улыбнулся и сказал:

– Марина, да вы кудесница. Никогда не видел такой класс в глажке. У меня теперь не форма, а произведение искусства, хоть сейчас в музей или на выставку.

– Ой, что вы, – разулыбалась она.

– Такая работа не должна оставаться без награды. Подождите.

Бережно положив форму на вторую кровать, я сделал вид, что покопался в планшетке, и достал коробку – подарочный набор конфет, купленный в Любеке. Преподнеся горничной довольно красиво оформленную коробку, я пояснил ей:

– В Германии купил, когда был там две недели назад.

– Да, я читала про вас и мальчишек из террор-групп. Спасибо.

– Ничего себе мальчишки! Да я там самым младшим был.

А ведь мне двадцать один исполнился в июле, я в тот день отдых себе устроил.

– Спасибо ещё раз, – прижав коробку к груди, поблагодарила она и убежала.

А я, закрыв дверь, вернулся в ванную комнату, где завершил все дела. Потом задумался. Вряд ли меня куда-то повезут до обеда, награждение обычно бывает после двух или вечером, так что время тянуть надо. Вон пачка писем ждёт, стоит прочитать.

Быстро сложив письма в стопку в хронологическом порядке, я начал читать с давних, дойдя в итоге до свежих. Ну, в принципе, всё понятно. Теперь я имел представление о том, что происходило в семье. Когда началась война, в письмах стала проявляться тревога. Писали, кто на фронт ушёл, куда и по какой специальности. Отца Ивана призвали, он теперь бригинженер. Генеральское звание, а должность та же – главный инженер судоремонтного завода.

В последних письмах сквозила откровенная паника: почему не пишу и куда пропал? Похоронки не было, поэтому надеялись, что жив. Кстати, в двух письмах написали адрес и номер телефона квартиры. Номера телефона я как раз и не знал. Сейчас думаю: почему бы и не позвонить? То, что я жив, они точно знают, из газет, а позвонить и извиниться за то, что не писал, нужно обязательно.

Прихватив письмо, в котором был указан номер телефона, я запер дверь номера и прошёл к столу горничной: здесь на каждом этаже была дежурная. К счастью, она оказалась на месте, но это была другая девушка, не та, что мне форму гладила. С этой дежурной я ещё не виделся: видимо пересменка прошла недавно.

– Доброе утро, – поздоровался я. – Я бы хотел позвонить в Ленинград на городской номер. Это возможно?

– Да, сообщите, какой номер вам нужен, и вам переключат звонок на телефон в вашем номере.

– Благодарю.

Продиктовав номер телефона квартиры Мальцевых, я вернулся к себе. В номере на столе действительно стоял на подставке большой чёрный телефон, но ранее он был мне без надобности, поэтому я не обращал на него внимания.

Кстати, в Любеке, в магазине часов, я приобрёл несколько настенных, два в виде шкафа и восемь штук настольных. Все они выглядели как произведения искусства, для того и брал. Были и наручные, но мне они без надобности: я трофейных с убитых немцев имел несколько тысяч.

Это я к чему. В том магазине были и телефоны, совмещённые с часами. Например, телефон, а основание – под старинную башню с часами. Были и Биг-Бен, и Кремлёвская башня. Красота, два в одном, да ещё и со встроенными светильниками. Я такие тоже купил, да не в одном экземпляре – на подарки.

Вот и прикинул сейчас, что одна из таких покупок неплохо смотрелась бы здесь вместо этого чёрного страшилища. Впрочем, телефоны классического дизайна в том часовом магазине тоже были, я приобрёл пяток.

Звонок раздался минут через десять. Подойдя к столу и сняв трубку, я услышал голос телефонистки:

– Ленинград. Соединяю.

Почти сразу щёлкнуло, и раздался плохо слышный, но вполне различимый голос пожилого человека. С родителями Ивана жила бабушка со стороны матери. Прикинув, что родители на работе, а брат с сестрой в школе, я решил, что это, скорее всего, она.

– Бабушка? Это я, Иван.

Мне пришлось кричать, чтобы она услышала: видимо, бабушка была ещё и глуховата. Но я смог извиниться и попросить, чтобы она передала мои извинения и остальным, а также объяснил, что сейчас нахожусь в Москве, куда прибыл для награждения. Пообещал, что когда вернусь в Ленинград, обязательно их навещу. Договорить мы не успели, связь прервалась. Но главное было сказано, а остальное уже при личной встрече.

Я едва успел положить трубку на рычаг, как раздался требовательный стук в дверь. Взор показал троих военных в форме командиров НКВД. Я их ещё на первом этаже приметил, когда, качая Взор, отслеживал всё вокруг. Когда они поднялись на мой этаж, я начал подозревать, что они ко мне, а их разговор с дежурной только подтвердил мои подозрения. Вздохнув, я подошёл к двери и открыл её.

– Старший лейтенант Мальцев? Попрошу пройти с нами, – сказал тот из них, что имел шпалы лейтенанта госбезопасности. Двое других были сержантами.

– Парадку брать?

Я был в повседневной форме, только тужурку на вешалке оставил, да фуражка там же. На ногах у меня были гостиничные тапки. Я и не знал, что они тут есть, но увидев стоящие у входа две пары, использовал.

– Оставьте. Награждение состоится в восемь часов вечера, успеете вернуться и переодеться.

– Хорошо.

Дверь я не закрывал, и они пристально наблюдали за всеми моими движениями. Я быстро натянул свежие носки, надел ботинки, куртку, ремень с пистолетом. Изучив своё отражение в настенном зеркале у вешалки, я поправил фуражку, покинул номер и, сдав ключ дежурной, направился вниз.

Дальше как по классике: чёрная «эмка» и Лубянка. Сержанты отпочковались на входе, меня внесли в журнал посетителей, там же я сдал оружие. Лейтенант сопроводил меня в кабинет на втором этаже.

В кабинете на втором этаже за столом сидел майор госбезопасности – полковник, если переводить на армейские звания. А ведь меня в чём-то подозревают, раз двух волкодавов взяли для моего сопровождения. Сержанты явно опытные бойцы; думаю, они бы меня скрутили, хотя я с момента попадания в это тело активно его развивал.