– Добрый день, дорогой Жоньер. Как твое здоровье? – дон был всегда очень любезен с подчиненными, пока дела шли хорошо.

– Спасибо, дон Монтаньо. Чувствую себя очень хорошо, чего и Вам желаю.

– Присаживайся, прошу тебя. Сейчас выпьем кофе, выкурим по отменной сигаре…

– Прошу прощения, дон Монтаньо, но новости, которые я принес…

– Ваши сигары, дон Игнасио, – Анна степенно ступала к столику, за которым расположились мужчины, держа в руках массивную коробку с сигарами. Бездонные черные глаза, мгновенно сводящие мужчин с ума, едва коснувшись взглядом загорелых бицепсов молодого колумбийца, на долю секунды скрылись за пышными, длинною в целую милю ресницами, и устремились к глазам Жоньера, приглашая немедленно отведать на вкус умопомрачительное тело. Дон Монтаньо, привыкший к подобным шалостям своей юной домоправительницы, и иногда использовавший их в интересах дела, не без удовольствия отметил, что посыльный Густаво, как всегда в этих случаях, остался совершенно спокоен, и лишь слегка наклонил голову в знак приветствия.

Разочарованная брюнетка, не сказав ни слова, поставила сигары на столик и, задрав очаровательный носик, отправилась обратно в дом.

– Так что ты там говорил, сынок?

– Новости, которые я принес, очень скверные. Дело в том, что…

– Не спеши. Нет таких новостей, которые не могли бы подождать, пока мой гость не отведает моего прекрасного кофе, – барон потянулся за серебряным кофейником, – Кофе приготовили всего пару минут назад, думаю, он еще достаточно горяч.

Жоньер и сам не любил спешки. Он решил, что не стоит спорить с доном. Пару минут они молча наслаждались напитком.

– Такты, мой друг, говоришь, что у сеньора Густаво возникли проблемы с этими канадцами, бейсболистами кажется? – барон отставил кофе и потянулся за сигарой.

– Вообще-то они связаны с хоккеем, – Жоньер заметил, что брови дона вопросительно изогнулись, и поспешил пояснить: – в эту игру играют на небольшой ледяной площадке, специальными клюшками. Она очень популярна в Канаде.

– На льду говоришь? Да, странный народ эти северяне. Немудрено, что с ними возникли проблемы.

– В том-то и дело, что с ними все прошло гладко. Густаво и их босс, его зовут Скотт, встречались дважды. В среду вечером, сразу из аэропорта, Густаво отправился в ресторан, где его ждал этот самый Скотт. Они поужинали наедине. Потом в отеле я узнал, что они пришли к предварительному согласию, подписали, как говорит босс, в смысле мой непосредственный босс, – Жоньер чуть смущенно посмотрел на барона. Тот нетерпеливо взмахнул рукой, чтобы он продолжал.

– Так вот, подписали, как говорит сеньор Густаво, договор о намерениях. В четверг днем мы отправились на виллу к господину Скотту, который, кстати, произвел на меня хорошее впечатление. Там нас ждали сам Скотт, его партнер, мистер Модано и юрист Ларри, так он представился. Мы договорились о цене, обговорили детали, пожали руки. Потом отменно поужинали, немного выпили, перекинулись в покер. В начале одиннадцатого отправились в отель. Разошлись по номерам. Один охранник остался в баре на первом этаже, контролировать выход. Второй был со мной в номере, соседнем с номером сеньора Густаво. В общем, обычные меры предосторожности. Может быть, не ахти какие, но всегда работавшие исправно, – у Жоньера слегка пересохло в горле, он прервался на секунду, чтобы глотнуть остывшего уже кофе.

Дон Монтаньо сидел в расслабленной позе, но озабоченный взгляд и чуть подрагивающий кончик превосходной гаванской сигары выдавали нешуточное напряжение пятидесятилетнего наркобарона.

– Я бодрствовал до половины первого. За это время Фаустино дважды прогуливался по коридору. Все было абсолютно спокойно. Фаустино говорит, что и ночью ничего подозрительного не заметил. То же самое утверждает и Пабло. Утром я встал по обыкновению рано, позавтракал в номере, сделал пару звонков.

– Насрать мне на твой завтрак! Что, в конце концов, произошло? – дон Монтаньо грубил только в самых крайних случаях. Жоньеру стало совсем неуютно, но он нашел в себе силы спокойно продолжить рассказ.

– В два я должен был улетать. В половине десятого я постучался в номер сеньора Густаво, хотел перед отъездом уточнить кое-что. Но дверь не открылась. Я знал, что босс встает самое позднее в девять, поэтому постучал еще раз, громче. Безрезультатно. Я набрал номер его мобильного, никто не ответил, – Жоньер заметил крайнее нетерпение на лице дона и поспешил продолжить, опуская ненужные детали, – в общем, мы вскрыли дверь. Номер был пуст.

– Ну и что? – не сразу понял наркобарон.

– Но дон Монтаньо, Густаво никуда не уходил из номера. Он не мог, не должен был. Нет, это невозможно. Охранники все контролировали, портье, охрана отеля, горничные, все кого мы успели опросить за два с половиной часа, что оставались у меня до отъезда, никто ничего не видел, – Жоньер выплевывал последние слова со скоростью пулемета, больше не пытаясь скрыть своего взвинченного состояния, – сеньор Густаво пропал, исчез, растворился.

До дона Монтаньо начал доходить смысл сказанного. Когда посыльный заговорил о проблемах, он предположил, что, либо канадцы оказались подставой, либо у Густаво возникли сложности с дипломатическим паспортом, но такого, умудренный опытом наркоторговец предположить не мог. Жоньер продолжал рассказывать что-то о предпринятых им мерах по поиску своего непосредственного босса, но Игнасио Монтаньо уже не слушал. Он уже прокачивал ситуацию, задавая себе два вопроса: кто это сделал? но главное, чем это может обернуться? На первый вопрос находилось слишком много ответов, а вот ответ на второй был почти очевиден, и был очень неприятен. Густаво знал очень много, да что там, Густаво знал почти все. Утечка на таком уровне сулила огромные неприятности, ставила под удар всю наркоимперию Игнасио Монтаньо.

– Теперь слушай меня внимательно Жоньер. Отправляйся в Детройт, как можно скорее! – дон быстро написал что-то в лежавшем на столике пухлом блокноте, вырвал листок и протянул его посыльному, – найди этого человека! Полетите с ним в Ванкувер и сделаете все возможное, чтобы выяснить куда подевался Густаво. Он знает в этом толк, у него хорошие связи. Обо всех результатах сообщай мне лично по указанному там телефону. Все, ступай!

– Сделаю все, что возможно, дон Монтаньо. До свидания.

– Да, удачи тебе!

Жоньер поднялся и быстрым шагом направился к воротам роскошной виллы – лучшего творения талантливого, бесславно погибшего в самом рассвете лет архитектора. Он ощущал за собой вину за происшедшее и был полон решимости исправить ситуацию, не подозревая, что меры, которые он собирался предпринять, уже безнадежно запоздали.

Как только верный посыльный пропавшего помощника скрылся из виду, дон Игнасио Монтаньо поднялся и быстрым шагом направился в свой кабинет, по дороге велел домоправительнице принести туда сигары и кофе. Он сел за свой рабочий стол, достал из ящика спутниковый телефон, дождался, пока Анна выполнит поручение и выйдет из кабинета.