– Я в курсе.

– Самое обидное, что лицо того человека я помню прекрасно, но никак не могу уловить его выражение. Но если встречу негодяя – опознаю его без проблем.

– Вот именно. А пани не кажется, что и ему не составит проблем опознать пани при встрече?

– Ну, знаете… Хотите меня запугать? Так и вижу, как он вламывается ко мне в дом.

– Может, пока и не вламывается, но я считаю своим долгом заняться этим делом. Почему-то мне не хочется, чтобы он прикончил вас, пани Иоанна. Но пока у меня слишком мало данных…

– Тогда я вам подброшу кое-что, у меня этих данных как раз полным-полно. Признаться, ужасно хочется ими поделиться. Сегодня утром я разговаривала с Гонсовскими…

И я пересказала старому другу все новости, сопроводив их своими дельными соображениями.

– И вовсе эта Эва Томпкинс не так уж сильно беспокоится о своей служанке, как попыталась внушить мне соседка Гонсовских. О себе она заботится. У нее какие-то нелады с мужем, вот и хотела узнать, что происходит дома, позвонила в Лондон, а там Ядвига не подходит к телефону. Тогда Эва принялась разыскивать свою домработницу – может, та воспользовалась свободой и ненадолго махнула к родителям в Польшу? Связалась с родителями девушки и выяснила, что Ядвига никуда из Лондона не уезжала, а, по всей вероятности, отправилась навестить свою лондонскую подружку. Ну да это все неважно, и супружеские отношения Томпкинсов меня совершенно не интересуют, но раз Эва звонила, выходит, она жива?

– Выходит, жива.

– Тогда, черт возьми, кого же голландские легавые обнаружили в багажнике ее машины?

– Не знаю, – угрюмо пробурчал Гурский. – Боюсь, голландцы и сами пока не знают. Для них это очень неприятная новость. Они собираются наладить с нами официальное сотрудничество, уж очень многое в этом деле связано с Польшей, только прошу пани никому об этом не говорить.

– А то пан меня не знает! Разбежалась, сейчас начну трепать языком…

* * *

Итак, я свой долг исполнила, кому надо все сведения сообщила, так что могла заняться наконец собственными делами. Я до сих пор не разобрала багаж, сумки так и валялись в салоне.

Но сначала еще один звоночек…

– Слушай, он уже знает! – возбужденно выкрикнула в трубку Мартуся. – Говорила же – можно и до ночи подождать! Льготный тариф!

Я перебила подругу:

– Что он знает?

– Что это не она! Не Эва! Но о том, что Эва звонила в Польшу, – не имел понятия. Раз пять переспросил меня, точно ли это была Эва Томпкинс, живая и невредимая. А как я могу утверждать, если она говорила не со мной?

– Правильно, пусть сам побеседует с Гонсовскими или поручит это нашей полиции. Откровенно говоря, у меня до сих пор нет уверенности, что в багажнике «мерседеса» действительно находился труп, я же не видела его собственными глазами.

Возражение Мартуси было хоть и нервным, но вполне здравым:

– Не будь там трупа, стали бы они такой шум-гам поднимать? Если бы обнаружили наркотики или какие-нибудь бриллианты, то с какой стати Эвой интересоваться? А так женский труп в машине, зарегистрированной на ее имя.

А ведь она права! Я посочувствовала голландскому инспектору, вот ведь не повезло бедняге! С трупами вообще одна морока, но у этого хоть имя-фамилия имелись, а тут нате вам – труп взял и сменил личность. И начинай бедный следователь все с начала. Однако Эва Томпкинс все же может стать зацепкой – ведь безымянная покойница обнаружена в багажнике именно ее машины.

Ладно, в полиции специалистов пруд пруди, а у меня и своих забот достаточно.

* * *

На Марселя Ляпуэна, любовника прекрасной Эвы, вышли случайно. Просто он самым глупейшим образом перегородил своей машиной выезд пожарным с их базы в Кабуре. Наплевал на все запрещающие знаки, вылез из машины и удалился. Хотя в разгар туристического сезона в Европе царит полнейшая автомобильная неразбериха, но даже она имеет свои границы. Пожарной команде как раз захотелось выехать, к счастью, не на пожар, а для того чтобы снять с крыши кота, который истошно орал на самой верхотуре.

Марсель Ляпуэн вернулся как раз в тот момент, когда его автомобиль уже собирались отбуксировать куда подальше. Марсель не стал ввязываться в дискуссию с дорожными службами, даже извинился и не возражал против штрафа. Его фамилия, имя и номера машины уже были известны полиции. В ответ на вежливые, но настойчивые расспросы Марсель заявил: в Кабур приехал отдыхать, живет не в отеле, а в небольшой арендованной вилле, чуть в стороне от курорта, адрес виллы с удовольствием даст, но он в любую минуту может уехать обратно в Париж. Когда точно? Точно не знает сам, может, завтра, а может, и послезавтра.

Вот и все. Через час инспектор Рейкееваген уже знал обо всем и рвался во Францию. Удержало его лишь полное незнание языка. Пришлось опять обратиться за помощью к коллегам. Правда, теперь с этим было попроще – официальные запросы голландской полиции уже улетели и в Лондон, и в Варшаву, и в Париж.

Французский детектив немедленно отправился в Кабур, где первым делом с превеликим удовольствием искупался в море. После чего позвонил куда положено и сообщил, что мсье Ляпуэн действительно проживает по указанному адресу. С супругой. Так, во всяком случае, он представил свою даму хозяевам виллы. Оба они говорят по-французски и по-английски, а точнее, муж лучше говорит по-французски, чем по-английски, а жена – наоборот.

Инспектор Рейкееваген в супругу не поверил, его желание рвануть в этот Кабур и самолично выспросить у беззаботной пары все относительно «мерседеса» в гараже Ляпуэна и об обстоятельствах исчезновения автомобиля только усилилось. Однако, немного подумав, голландец решил остаться на месте, ведь вся информация все равно стекалась к нему в кабинет. Что же касается «супруги» обольстительного красавца Ляпуэна, инспектор уже не сомневался, что это и есть таинственная Эва Томпкинс. На их роман инспектору было наплевать, его интересовало только то, что могла рассказать Эва о своем автомобиле.

А тут от французского агента поступило сообщение, что Марсель Ляпуэн явно готовится к отъезду, наверняка в Париж, и инспектор похвалил себя за выдержку. Правильно сделал, что не помчался сломя голову в этот Кабур.

* * *

Дорога от Кабура до Парижа занимает два часа, однако мсье Ляпуэн отправился в путь лишь на следующий день в полдень, а к этому времени инспектор разжился еще кое-какими интересными фактами.

* * *

Узнав, что в багажнике «мерседеса» Эвы Томпкинс находится не ее труп, инспектор Юи Рейкееваген разослал запросы обо всех пропавших в последнее время женщинах. За несколько часов к нему поступило десятка два отчетов. Не так уж много, но ведь инспектор сразу сузил круг поисков, интересуясь исключительно женщинами средних лет. Под этот возраст подходила лишь одна кандидатура.