страшно ласкать его твердый, как камень, член, но я могу быстро преодолеть это чувство и продолжать крепко сжимать его длинными движениями. Она горячая на ощупь и гладкая, как бархат.

Я боюсь быть неловкой и неумелой. Но было странное ощущение лёгкости. Словно я делаю это не впервой.

Мы вместе откидываемся снова на постель. Я пытаюсь быть терпеливой, но чувствую, что подсознательно прижимаюсь бедрами к его бедрам, страстно желая, чтобы он вошёл в меня, не в состоянии больше ждать. Его чувственные, и жадные поцелуи кружат бабочек в моём животе.

Он опускается вниз, облизывания и покусывания спускаются к моему животу. Его руки поднимаются, чтобы обхватить мою грудь. Он сжимает и пощипывает мои соски.

Его действия вскрикивают мою голову. Айзек спускается поцелуями ниже.

Я этого не вынесу. Чёрт.

Внезапно я понимаю, что наступила пауза.

Неужели я сделала что-то не так? Господи, может надо было ему сразу признаться?

Наступает тишина, нарушаемая только нашим тяжелым дыханием. И в то время, когда мне хочется закопаться от стыда, он вводит в меня свой язык, от которого у меня наступает эйфористический шок. Он лизал нежно и медленно, осторожно проводя по клитору длинными движениями, постепенно увеличивая темп. Я впиваюсь руками в его волосы, не желая его отпускать. Айзек стал нежно пососал клитор и продолжал делать долгие движения языком.

— Чёрт. — Не в состоянии больше держать это в себе, я начинаю стонать, когда подхожу к оргазму.

Он взбирается обратно, в то время как меня все ещё прихожу в себя. Я чувствую свой запах и вкус его губах, когда он целует меня.

Прежде чем успеваю осознать, я нервно выпаливаю:

— Пожалуйста, будь нежен.

Я была уверена, что он будет застигнут врасплох, но вместо этого он смотрит мне в глаза и шепчет:

— Конечно, сладкая. Не волнуйся.

Но как же можно не беспокоиться, когда он, такой большой, собирается входить в меня.

Айзек делает это медленно, но устойчиво.

Мое тело напрягается; я крепче сжимаю его плечи, готовясь к тому, что будет дальше. Он замечает, что я напряжена.

Из страха и беспокойства он останавливается.

— Я делаю тебе больно?

— Нет, я в порядке, — отвечаю я тихо.

— Тогда выдохни и расслабься.

С каждым глубоким толчком я чувствую, как начинаю получать больше удовольствия. Я чувствую его дыхание на себе. Он проводит дорожку из поцелуев — мои губы, мочка уха, шея, не оставляя не одну часть без внимания. Я ощущаю тепло и мягкость его губ, которое посылает волны экстаза. Наконец-то я могу полностью расслабиться.

Никакой боли. Удивительно.

Теперь я могу наслаждаться каждым движением, которое наши тела совершают в унисон. Он должно быть тоже это чувствует, ибо его движения становятся быстрее и жестче.

Прежде чем я полностью достигаю своего пика, он хватает меня за бедра, и мы снова становимся совершенно неподвижными, что заставляет меня громко ахнуть.

— Блять, детка, с тобой всегда так хорошо, — говорит он полу стоном.

Он издает удовлетворенный стон, сопровождаемый последним сильным толчком. Мы находимся в полной гармонии с его телом, и я чувствую каждый пульс и движение, взрывающегося внутри меня. Я едва могу сделать вздох, от накатывающего оргазма.

Сейчас я понимаю, как сильно я влюблена в него и как же хорошо мне с ним.

Я так долго переживала по поводу моих чувств, но сейчас я осознала — я хочу быть с ним и никогда не хочу отпускать.

Но не успеваю я открыть и рта как он нежно берет моё лицо в свои ладони. Мы стоим нос к носу, чувствуя дыхание друг друга на своих губах.

— Мне кажешься, я влюбилась. — Признаюсь я, прерывая тишину.

— И я. — Тихо отвечает Айзек.

Мы продолжаем обнимать друг друга, пока наши тела успокаиваются, а мысли бешено бегают от радости. Он ложится на спину, и я прижимаюсь лицом к его шее и вдыхая восхитительный аромат горячего секса и страсти.

* * *

Когда эйфория случившегося проходит и здравый смыл возвращается ко мне — беспокойство не отпускает меня.

У меня были парни, но до секса это никогда не доходило. Мне всегда казалось это чем-то сакральным. Я всегда мечтала о том, как это будет происходить с моим любимым человек и невероятно романтично. Идея лишиться девственности в детдоме или на вечеринке, где-то в углу, казалась мне отвратительной.

Но я не была монашкой и не малого знала.

Да, кровь может не пойти в первый раз, но с размером как у Айзека, она может пойти даже если ты далеко не девственница.

Хотя бы можно же ощутить какой-то дискомфорт?

Почему всё прошло так гладко? Почему моё тело словно знало, что делать?

И хотя, наслышавшись разных историй я была рада, что со мной всё прошло так хорошо — меня всё равно это гложет.

Я решила взять его компьютер и посмотреть в интернете. Мне нужно было узнать это, и я была готова открыть интернет-браузер и сразу перейти на поиск, если бы не увидела папку со своим именем. Интерес взял вверх, и я открыла. Мое сердце учащенно забилось, не зная, чего ожидать. Внутри были мои фотографии, сделанные без моего ведома.

Это была смутная и тёмная фотография. Я сижу на заднем сидении его машины, с закрытыми глазами — скорее всего сплю.

Я никогда не ехала с ним на машине.

Открывая информацию о фото, я чувствую, как моё сердце лезет в горло, когда вижу дату.

* * *

Татуировка, выглядывающая из-под кофты Айзека, меня интересовала уже давно. Это был большой рисунок, который покрывал всю его спину — дизайн был замысловат и полон деталей. Там изображался феникс, восстающий из пепла. Перья феникса были смесью оранжевого, желтого и красного цветов, а его крылья величественно расправлены. Создавалось впечатление, будто феникс стоит на темном дымчатом фоне.

Я провела пальцами по татуировке на спине Айзека, ощущая грубую