воздушных боях демонстрировали хорошую динамическую скороподъемность во время пикирования и последующего ухода на горку. Хорошая маневренность на виражах истребителя Ме-110 отмечалась и в других наших документах за счет «дросселирования» внутреннего мотора, то есть уборки газа, во время выполнения виража. Насчет скоростных данных летчики ЛаГГ-3 отмечали, что их истребитель догоняет «Мессершмитт-110». Необходимо отметить, что относительно хорошие летные данные «Мессершмиттов-110» (особенно в отношении наших устаревших истребителей) позволили немцам его активно применять совместно с легкими Ме-109 на Севере в качестве истребителей до середины 1942 года.Капитан Крупский.

Таким образом‚ 24 января группа ЛаГГ-3 145-го ИАП понесла тяжелое поражение в воздушном бою, после которого в политдонесении 145-го ИАП было отмечено следующее:

«Летчики проявили мужество и героизм. С начала и до конца ни один из них из боя не вышел. Намерение бомбардировать дорогу сорвано. Отличной оказалась взаимовыручка в бою… имеет место некоторая подавленность. Летчики сравнивают наше положение с положением в Алакуртти (имеются в виду события июля — августа 1941 года. — Прим. автора)».

Несмотря на понесенные потери, летчики 145-го ИАП продолжали вести активную боевую работу, как это было и раньше. На аэродроме Лоухи к 1 февраля осталось не более 8 ЛаГГ-3 (так как из полученных в декабре 12 ЛаГГ-3 были сбиты 4), поэтому политдонесения отмечали необходимость срочного подкрепления, поскольку 145-й ИАП с аэродрома Лоухи прикрывал более 100 километров железной дороги от станции Ковда до станции Амбарная. Значительного подкрепления пока не ожидалось, хотя командование ВВС Карельского фронта управляло работой всей авиации, как ВВС 14-й армии, так и ВВС Северного флота. В Мурманске в этот период разгружалось 9 транспортов конвоев PQ-7 и PQ-8, еще восемь транспортов ждало разгрузки, кроме того, на рейде находилось много английских и советских боевых кораблей. По этим причинам командование ВВС 14-й армии не могло одновременно снять значительное число истребителей с мурманского направления и перебросить их на кандалакшское и кестеньгское направления. Поэтому подкрепление отправлялось частями по мере поступления в ВВС 14-й армии новой материальной части и подготовки летных экипажей.

На кандалакшском направлении с аэродромов Белое Море и Африканда действовали И-16 145-го ИАП и «Харрикейны» 760-го ИАП. Причем авиаполки тесно взаимодействовали между собой: пары И-16 поднимались раньше и прикрывали взлет и посадку «Харрикейнов». Летчики 760-го ИАП 24 января также провели один воздушный бой. Сначала в 11:30 (по другим данным — в 12:30) 4 Ю-87 и 2 Ме-109Е отбомбились по железнодорожному мосту через реку Большая Ковда в районе станции Ковда с высоты 2500 метров. Мост не пострадал, люди тоже. Повреждены были только одно звено железнодорожного пути и проводная связь.

Через четыре часа немцы предприняли вторую попытку разрушить этот же мост. Целью этих налетов было надолго прервать железнодорожное сообщение. В 15:18 по тревоге были подняты три «Харрикейна» 760-го ИАП дежурного звена. Ведущим был комиссар эскадрильи старший лейтенант Жгун, ведомым у него шел старшина Вавилов, командир звена старший лейтенант Крупский шел сзади и прикрывал с хвоста идущую впереди пару «Харрикейнов». Группа в составе 6 Ю-87 подошла к цели в 15:25 на низкой высоте 500 метров с расчетом сбросить бомбы по мосту наверняка с минимальной высоты. Выше их на высоте 800–900 метров шли истребители прикрытия 3 Ме-109Е. Ведущий «Харрикейнов» старший лейтенант Жгун, зная о том, что «Мессершмитты» находятся выше, повел группу на малой высоте, используя рельеф местности. Наши истребители прибыли вовремя‚ когда «Юнкерсы» заходили на цель. Первая атака по бомбардировщикам была внезапной, и «Харрикейны» вынудили противника сбросить бомбы в основном в воду, не долетая до железнодорожного моста. Повреждения получили лишь одно звено железнодорожного пути и проводная связь, люди не пострадали. Наши летчики выполнили вторую атаку по бомбардировщикам, которые стали уходить со снижением на запад. После второй атаки старший лейтенант Жгун заявил об одном сбитом Ю-87. В ходе второй атаки в бой включились истребители сопровождения 3 Ме-109Е, которые атаковали сверху. Дальше преследовать «лаптежников» наши истребители не могли‚ так как оказались связанными боем с «Мессершмиттами». Воздушный бой завязался на низкой высоте, около 200 метров. Старшина Вавилов атаковал «лаптежника» и не заметил, как ему в хвост зашел «Мессершмитт-109». Не имея обзора назад, летчик понял, что его атакуют, когда увидел справа от себя трассу огня. Немецкий летчик открыл огонь не слишком точно и смог сделать лишь три пулевые пробоины в хвостовом оперении. Старшина Вавилов резко скользнул влево и встал в вираж. В этот момент старший лейтенант Жгун пришел на помощь и с пикирования атаковал немца, который сразу же ушел вниз. После этого один Ме-109Е зашел в хвост «Харрикейну» старшего лейтенанта Жгуна, нанес ему 8 пулеметно-пушечных пробоин. На помощь пришел старший лейтенант Крупский, который выбил противника из-под хвоста «Харрикейна» Жгуна. После этого старший лейтенант Крупский сам был атакован сзади другим «Мессершмиттом». Крупский ушел переворотом вниз, но вскоре один из «Мессершмиттов» атаковал сзади и вывел из строя мотор «Харрикейна» попаданием снаряда 20-мм пушки. Очевидно, это была атака лейтенанта Эрлера из 4-го отряда, которому, по данным Э. Момбека, в 16:45 засчитали сбитый МиГ-3. В результате мотор «Харрикейна» остановился — и летчик совершил вынужденную посадку на лед реки в районе Ковды. Поврежденный «Харрикейн» пробил тонкий лед и погрузился в воду, но его достаточно быстро извлекли из воды, и вскоре самолет был вывезен и отправлен в ремонт. Летчик старший лейтенант Крупский не пострадал. Старшина Вавилов тем временем набрал высоту боевым разворотом и заметил три Ю-87, уходящих на запад на малой высоте. Над ними шел один истребитель, которого старшина с большого расстояния принял за наш «Харрикейн». Вавилов стал преследовать противника. Летчик описал дальнейший воздушный бой следующим образом:

«При виде меня истребитель пошел на меня в лоб, и на расстоянии 400 метров я узнал Ме-109 (потому что у него не было под фюзеляжем радиатора), и на 250 метрах я открыл огонь, и когда оставалось 75 метров, он резко отвалил вправо. После этого я сделал полупереворот и встал в вираж с Ме-109… После двух виражей он резким скольжением ушел вниз за сопку и бреющим ушел на запад».

Два «Харрикейна» старшего лейтенанта Жгуна и старшины Вавилова нормально сели