Патрисия потрясенно уставилась на него.

— Надо ли воспринимать ошарашенное выражение твоего лица как знак согласия? — усмехнулся Стивен.

— Да… да, конечно. Но ты уверен?

— Не будь я уверен, этого бы не предлагал.

«Тогда почему, черт возьми, ты не предлагал этого раньше?» — чуть было не спросила она. Но успела сдержаться, не задала вопроса, что так и рвался с языка, бился в голове, точно залетевшая в комнату птица об оконное стекло. Патрисия была в полном смятении. Что происходит? Что изменилось в их отношениях, если ему внезапно потребовалось, чтобы она была с ним всегда?

Она и думать не хотела, что ее подозрения справедливы. Но возможен ли иной ответ на этот вопрос? Все изменил секс. Сегодняшний секс. Вот и вся разгадка.

— Но почему именно теперь? — проиграв внутреннюю борьбу, все же спросила молодая женщина — и замерла в ожидании ответа.

Стивен сделал неопределенный жест рукой.

— Тебе что больше хочется услышать: голую правду или с романтическими прикрасами?

— С романтическими прикрасами, разумеется.

Он засмеялся.

— Ну хорошо. Потому что я люблю тебя. Так люблю, что больше не могу вынести мысли о том, чтобы уехать, оставив тебя здесь. Потому что не представляю больше жизни в разлуке. Хочу, чтобы ты была со мной все время, каждый день… И каждую ночь.

— Замечательно. А теперь, пожалуйста, голую правду.

Стивен задумчиво посмотрел на нее. Нет, он не станет этого делать. Ну как он может взять и признаться, что теперь просто-напросто боится потерять ее, если снова оставит одну здесь. Он готов был дать голову на отсечение: Патрисия никогда не испытывала того, что испытала сегодня с ним, в его объятиях. Так может ли он рассчитывать, что она станет терпеливо дожидаться его возвращения. Пусть она сознательно и не станет искать другого любовника, но вокруг такой красавицы наверняка увиваются много ухажеров. И кто знает, вдруг ее тело, открывшее для себя новый мир, не вынесет долгого воздержания?

— Правда? — повторил Стивен, стараясь сделать вид, будто полностью владеет ситуацией. — Тогда слушай. Потому что я люблю тебя. Так люблю, что больше не могу вынести мысли о том, чтобы уехать, оставив тебя здесь. Потому что не представляю больше жизни в разлуке. Хочу, чтобы ты была со мной все время, каждый день… И каждую ночь.

И ведь это была правда!

Неожиданно для себя Патрисия почувствовала, что вот-вот расплачется. Что было бы непростительной глупостью! Наверняка Стивену не понравится, если его любовница вдруг примется изображать из себя водопроводный насос, да еще в общественном месте. Любовница! Вот ведь в чем штука. Фактически Стивен именно это ей и предложил — стать его любовницей-содержанкой. Если она уволится из школы и поедет с ним в Лондон, то едва ли сможет устроиться там на работу, раз он хочет, чтобы она сопровождала его в поездах. Да и сам Стивен ни слова не сказал о том, что она сможет работать в Лондоне. Как не сказал ни слова и о том, что собирается рано или поздно жениться на ней. Хотя и твердит о любви, о браке не заводит и речи. Никаких гарантий.

Впрочем, гарантий и так никаких — вне зависимости от того, останется ли она здесь, в Стратфорде, или же поедет в Лондон. Стивен никогда не давал ей никаких гарантий. Не дал и сейчас.

В голове невольно всплыл утренний разговор с бабушкой. И многие предыдущие разговоры тоже. Бабушка давно говорила, что ей пора замуж, а Стивен не намерен узаконивать их отношения.

Обычно Патрисия с легкостью отмахивалась от подобных нападок. Отшучивалась: какие, мол, ее годы? Да и вообще не хочет она пока замуж, ее вполне устраивает существующее положение. Она женщина молодая, свободная, чего еще желать?

Оказывается, было чего желать. Сегодняшняя история с кольцом здорово встряхнула Патрисию, заставила взглянуть на отношения со Стивеном иными глазами. Сейчас молодая женщина и сама уже толком не понимала, чего именно хочет… или же не желала признавать правду. Твердо знала лишь одно: она не хочет терять Стивена. И теперь — больше чем когда-либо.

— Мне надо будет написать заявление об уходе, — произнесла Патрисия, стараясь спрятать за будничными словами душевное смятение. И поразилась тому, как тихо и почти испуганно звучит ее голос. — Директору придется искать нового учителя литературы, что не так-то просто.

— Ничего, впереди у него целое лето, — беспечно отмахнулся Стивен.

— И я не могу уехать с тобой завтра же, такие дела в спешке не делаются. Моя бабушка…

— Да-да, конечно, я понимаю, — согласился Стивен, но так небрежно, что Патрисии даже стало немного обидно. Ну почему он считает, что только у него бывают важные проблемы и серьезные обязательства, а у нее все только пустяки? — Но, скажем, через десять дней, когда мне надо будет лететь на переговоры в Финляндию, ты присоединишься ко мне? Боюсь, в следующую субботу у меня не найдется свободного времени, но я мог бы заехать в воскресенье вечером и забрать тебя в Лондон. Ну как, мне покупать билеты на двоих?

— Наверное, — не слишком уверенно промолвила Патрисия. Уверена она была только в том, что к следующему воскресенью будет изнывать от тоски по возлюбленному. Она уже и сейчас томилась от нового приступа желания.

Стараясь скрыть замешательство, Патрисия отщипнула кусочек хлеба, но есть не стала, лишь мяла в руках. Стивен внимательно смотрел на нее.

— С тобой все в порядке, Патти? — спросил он негромко, но так, словно заранее знал ответ.

— Нет, черт возьми! — резко ответила молодая женщина. — И все из-за тебя!

Стивен склонил голову набок. Показалось ей или в его взгляде и впрямь сверкал огонек торжества?

— Хочешь, я попрошу, чтобы нам упаковали заказ «с собой»?

Патрисия в растерянности уставилась на него. Согласиться, ответить «да» — значит расписаться в полной своей покорности и готовности подчиняться любой прихоти Стивена. Но как сказать «нет», если сама она хочет именно этого? Хочет безраздельно принадлежать ему. Хочет, чтобы он снова забрал ее в тот мир, который приоткрыл перед ней полтора года назад и который так щедро показал ей сегодня. В умопомрачительный мир, где все тревоги и заботы вылетают из головы, вытесняемые самыми невероятными ощущениями, и где наслаждаться самой так же приятно, как и дарить наслаждение, где нет запретов и стыда.

— А можно забрать шампанское? — услышала она свой голос. И до чего же спокойно, даже довольно этот голос звучал!

— Еще как можно! — Стивен уже поднялся из-за стола. — Можем даже захватить еще бутылку, вдруг нам не хватит одной?

— А… а ты не перестанешь меня уважать? — спросила Патрисия, пряча за шуткой неподдельный страх.

Вместо ответа Стивен подошел к ней и поцеловал прямо в губы. Долгим, головокружительным поцелуем.

Нет, Стивен не перестал уважать Патрисию. Впрочем, она и сама уже не волновалась на сей счет. Ни вечером — вечером им со Стивеном было не до таких пустяков. Ни на следующее утро. На следующее утро ее волновали вопросы, куда более приземленные.