Такой комнаты, как та, что оказалась за дверью, Баррик никогда раньше не видел: наполненная паром и лишённая окон, но освещённая янтарно сияющими камнями, вделанными в стену. На тёмном покрытом плиткой полу стояла каменная ванна, полная воды — когда принц попробовал её рукой, ладонь окутало восхитительное тепло. Он стащил с себя древние драные тряпки — впервые за незнамо какое время — и буквально запрыгнул внутрь.

Когда же сколько-то времени спустя Баррик вылез, он так прогрелся, что даже сами кости его и кровь, казалось, излучали приятный жар. Увидев, что его испорченная одежда заменена на другую, он не на шутку изумился. Как это получилось? Принц был уверен, что никто не входил и не выходил, пока он принимал ванну. Он поднял вещи и, прежде чем надеть, тщательно осмотрел: бриджи и длинная рубашка из какой-то шелковистой светлой материи, и мягкие кожаные туфли без задников, красивые, но без всякой сложной отделки.

Уже выйдя из ванной, Баррик сообразил, что если такие замечательные вещи так запросто раздают незнакомцам, то собственный ветхий наряд короля становится тем более необъяснимым.

Иннир ожидал его всё на том же месте, опустив подбородок на грудь, словно бы спал. Несомненно, это была игра здешнего освещения, но принцу показалось, что он видит слабое, будто бы от гнилушки — лисьего огонька — лавандовое свечение, танцующее над головой повелителя кваров. Когда юноша приблизился, король пошевелился и свечение пропало — если вообще было.

"Теперь пойдём со мной, — произнёс Иннир, поворачивая к Баррику незрячее лицо. — Настало время вступить на сужающийся путь, как говорит мой народ".

Король поднялся с места. Он оказался выше ростом, чем ожидал юноша, выше многих людей, и хотя было очевидно, что повелитель фаэри от природы грациозен, сейчас его естественно-изящные движения казались замедленными, будто что-то сковывало тело — пожалуй, возраст или непомерная усталость, как почти сразу догадался Баррик — потому что, вставая, мужчина покачнулся, и ему пришлось ухватиться за спинку кресла, чтобы восстановить равновесие.

Каким-то образом слепец Иннир знал, что Баррик видит и о чём думает.

"Да, я устал. Я счёл, что потерял тебя в Межмирье и потратил много сил, помогая тебе найти путь сюда — сколько вряд ли мог позволить себе истратить. Но теперь ничто из этого не имеет значения. Мы ждали достаточно долго. Теперь мы должны идти в Покой Бдения".

Шагая рядом с высоким королём, Баррик начал наконец понемногу замечать и других обитателей огромного замка. Трудно было разглядеть что-нибудь как следует в сумрачных, подёрнутых дымкой залах — фигуры двигались чересчур быстро или проявлялись лишь на несколько мгновений, прежде чем вновь растаять во мраке, и те немногие, кто попались принцу на глаза, смутили его разум больше, чем если б остались неясными тенями — но теперь хотя бы стало ясно, что замок обитаем.

— Как много ваших людей живёт здесь, лорд? — задал он вопрос.

Иннир сделал ещё несколько медленных шагов, прежде чем ответить. Он поднял руку и свёл большой и остальные пальцы так, будто держал что-то маленькое.

"Большинство ушли с Ясаммез, но и тогда уже нас было много меньше, чем прежде, в давнее время. Некоторые остались служить мне, а также и самому Кул-на-Квару, а другие — как, например, хранители Библиотеки Непостижимого, — никогда не покидают его — да и не могут. Есть и иные, для кого это невозможно — таковы, например, сыновья Харсара, которых ты уже видел…"

— Сыновья? — Баррик не сразу понял, кого слепой король имеет в виду, а потом вспомнил о маленьких нелепых жутиках, крутившихся у ног слуги. — Те… тварюшки?

"Первый дар не всегда вызывает полезные изменения, — откликнулся король, ничего этим не объяснив. — Но всех детей Дара воспитывают с любовью и заботой, — он сделал ещё один жест, заменявший вздох. — Всего же, я полагаю, в этих несчётных, несчётных комнатах осталось не более двух тысяч моих подданных…"

Баррик отвлёкся на пейзаж, открывшийся из высоких окон коридора — впервые он мог ясно рассмотреть то, что лежало вне этих стен. Кул-на-Квар захватывал всё видимое пространство: лес башен из блестящего камня множества оттенков чёрного простирался до самого горизонта, и очертания его постепенно таяли в туманной дымке. Шпили сотни разных очертаний и высоты тем не менее, казалось, построены были согласно единому замыслу, простые формы повторялись снова и снова, пока в совокупности не рождали мрачные звёздчатые фигуры сложных окрасок в чёрных и тёмно-серых тонах.

— Только тысяча или две… во всём этом? — принц был поражён. Да в одном только Иеросоле или Тессисе людей, должно быть, в сотни раз больше.

"Многие ушли на войну, — пояснил Иннир. — На войну с твоим народом, если быть точным. Я сомневаюсь, что кто-либо из них возвратится. Скорбь Ясаммез слишком древна, слишком глубока…"

Имя и внезапное воспоминание о женщине в чёрном, вызывающей страх и благоговение, заставили Баррика остановиться и пошарить под рубашкой.

— Оно у меня, — проговорил принц, пытаясь вытянуть свою ношу. — Зеркало…

Иннир поднял тонкую руку.

"Я знаю. Я чувствую его, как горящую головню. Именно это мы и собираемся сделать — использовать его, чтобы возродить жар Огнецвета. Но пока не передавай его мне".

Мысли скакали в голове Баррика, отпихивая друг друга и расталкивая, так что ни одну он не мог додумать до конца.

— Почему мы… почему вы… — смутившись, он запнулся: на миг принц позабыл, кто он — и даже что он есть. — Почему квары воюют с Южным пределом?

"Потому что твоя семья разрушила мою семью, — ответил король без всякой видимой злости. — Хотя можно сказать и так, что наша семья разрушает себя сама. А теперь тихо, дитя. Мы входим в переднюю".

Баррик ещё не успел даже обдумать то, что сказал ему ветхо одетый монарх, а уже обнаружил, что делает шаг из тускло, но почти привычно освещённого коридора в комнату, будто вырезанную в природном камне с длинными бледными прожилками, протянувшимися меж потолком и полом, как паутина, несмотря на тот факт, что они находились сейчас посреди огромного дворца.

— Что это за место? — спросил он.

Король остановил его жестом, выставив ладонь.

"Не сейчас, человеческое дитя. Я должен пойти вперёд и сам присмотреть за совершением ритуалов — Воспевающие не слишком любят смертных. В любом случае, ты пока не готов увидеть подобное — не собственными глазами и мыслями. Останься здесь, я вернусь к тебе".

Король сделал шаг в тёмное пятно, расползшееся вдоль стены и исчез. Баррик подошёл поближе — осмотреть место, где скрылся его спутник. Мог ли это быть дверной проём? Больше всего похоже на самую обычную тень.

Юноша прождал в каменной палате, как ему показалось, ужасно долго, вслушиваясь в тихие пустые голоса, звучавшие здесь повсюду. Король практически напрямую назвал его убийцей — по крайней мере, членов его семьи, и однако же отнёсся к нему, Баррику, как к дорогому гостю. Отчего вдруг? И то зеркальце, которое он принёс, преодолев столько миль и опасностей — почему король просто не взял его? Если люди — враги Иннира, почему же он продолжает доверять ему ценность, ради которой воин Джаир пожертвовал своей жизнью?