Шеф закрыл глаза. Черты его лица начали сперва неуловимо, а потом откровенно меняться: сплетаясь мускулами, обмениваясь кусочками кожи, сползая от глаз к подбородку. Лицо шевелилось, словно огромный муравейник, витиевато заплеталось, будто кусок сырого теста в руках опытной хозяйки, и через какое-то время напоминало сплошную кучу-малу.

Как я еще не умер от бессонницы… Наверное, только потому, что и так уже мертв. Часик или даже меньше того и прикорнул на диванчике, когда его благородие со своим расследованием носился. И щас бы поспать лечь, но настолько яркие чувства мене распирают, што не уснуть, – все-таки очередное мощное преступление раскрыл. Все лавры, по традиции, опять господину Калашникову достанутся… но я не в обиде, мы люди скромные. Его благородие, конешно, опять пыжится: изображает, что он без меня до всего догадался, – вот и щас вызвал Сурена и в углу с ним сурово шепчется, так, что бедняга аж дрожит. Никак штабс-капитан успокоиться не может, все пытается выяснить – кто ж такой RL2. Охрану нам теперича сняли – главную террористку заарканили, так што опасаться нечего. Еще раньше его благородие тоже шепотом Варфоломею какие-то вопросы в том же углу задавал. Тот отвечал што-то, но невпопад: видать, здорово расстроен, что близкая подруга его по Содому киллером оказалась. Поручкался он с господином Калашниковым и на базу уехал, осунулся весь, краше в гроб кладут. А чего расстраиваться, чего кровь себе портить? Что касается баб, вот хотите верьте, хотите нет: я с первой же секундочки это подозревал – нутром чуял. Женщина, она ведь што каркадил нильский, ей палец в рот не клади. Скажем, вот у нас в станице в избе у околицы жила эдакая невзрачная Устинья. Не баба, а настоящий локатор, хоть сейчас ее в Министерство обороны забирай. Как к ней в гости ни зайдешь – зыркнет, аж мороз по коже, и с точностью до грамма скажет, сколько ты самогону сегодня выпил, и не отвертишься, насквозь видит. А еще Евсеевна была – ууууу, змея подколодная. Бабе сорок лет, кривая – глаз ишшо в детстве в лесу сучком выколола, ни рожи, ни кожи. Так ить что удумала, стервь: она своим единственным оком как поведет – и мужики к ней на коленях ползут, словно народ Моисеев к золотому тельцу. Бабы наши станичные гуртом собрались да ходили бить ее дрекольем за такие дела, но потом у двоих коровы на рассвете сдохли – они связываться с Евсеевной зареклись: с нечистым знается. Хотя и не факт. Спросил я уже потом, в Городе у Шефа, то бишь у нечистого, про Евсеевну, а он и знать не знает, кто она такая. Во многих бабах сама по себе бесовская сила сидит, а вовсе не потому, что ее по энергетическим каналам из Ада присылают. Так вот, сначала все запутались – куда ж эту злобную снайпершу девать. Тюрем в Небесной Канцелярии спокон веку не было, разместить арестованную негде: отобрали у нее меч да заперли в спортзале на тренировочной базе – приедет Голос и самолично решит, что с ней дальше делать. Варфоломей с ребятами ее охранять отбыл – так что сидим мы тут одинешеньки, время с Суреном коротаем. А совсем скоро господин Калашников должен на встречу с женой поехать, которую не видел девяносто лет. Странное у господ пристрастие: у меня тоже до войны были девки да бабы (жениться собирался, да ить не успел), но ни с кем из них я шуры-муры в загробном мире крутить не желаю. Особенно с той, что во время кадрили мне рожу расцарапала: подумаешь, ущипнул разок – а нечего сиськи такие отращивать, чтоб казака в грех вводить. Очень, конечно, хотелось на Голос вживую посмотреть, но он по протоколу никак не может с городскими жителями общаться. Поэтому встретится господин Калашников с супругой, посидят они чинно (тьфу ты, политес один – толком даже не побалуешься), а утром отведут нас на фирменный райский поезд под белые ручки, да и понесемся обратно в транзитный зал. Вот пишу я все это, а мыслишка одна подлая изнутри меня все гложет и гложет: а, в самом деле, кто такой все-таки этот RL2? Как он расшифровывается? Пес его знает. Кроме как «Rожа Lампадная», ничего на ум не приходит, хучь голову себе сломай. И почему цифра «два» в конце стоит? Ничегошеньки не понятно.

Калашников не обращал внимания на Малинина, который строчил каракули с реактивной скоростью, ручка брызгалась чернилами. Проводив Сурена, он вернулся к дивану, достал из нагрудного кармана блокнот, вытащил из-за уха карандаш и погрузился в сложные вычисления: что-то шепча себе под нос, зачеркивал написанные цифры и вписывал новые.

В отличие от Габриэля, царевича Дмитрия и Варфоломея, Калашников с самого начала не сомневался в том, что заговорщицам помогал глубоко законспирированный «крот» из Небесной Канцелярии. Это легко было вычислить даже и без покушения с помощью бокала святой воды. Слишком гладко преступники проводили все операции, назубок зная распорядок дня жертв, слишком виртуозно уходили из-под носа и слишком уверенно себя вели. Они даже не очень-то секретничали, считая, что с наличием такого высокого покровителя успех и без того у них в кармане. Запаниковали лишь под конец, когда заставили Алевтину написать Калашникову письмо с требованием увести расследование в другую сторону, назвать другого человека вдохновителем всех убийств. Вообще, на этого человека столько указывало, что именно это натолкнуло Калашникова на серьезное сомнение: зачем он так подставляется? Специально, что ли? А может быть, напротив – кто-то пытается его подставить? Эта парадоксальная мысль заставила Калашникова рассмотреть второй вариант, казавшийся невероятным, но в то же время, насколько он знал по земному опыту, вполне возможным. В любом случае – «свой» в Небесной Канцелярии у девиц был с самого начала: он, используя жаждущих мести киллерш, вел собственную игру – надев их на руку, как перчатку, и поворачивая в нужную сторону.

Тот, кому выгодно смещение Габриэля.

Подозрение, пришедшее Калашникову в голову уже на второй день после пребывания в Раю, после мимолетного разговора с Малининым постепенно обрастало все новыми доказательствами. RL2 забавлялся с киллершами-амазонками, как кошка с мышью, сделав девушек слепыми орудиями своей сложной игры. А потом, достигнув результата, влегкую сдал их, сохранив инкогнито и благоразумно оставшись в тени. Нет, секретарша Калипсо его не выдумала. Он действительно существовал – умный, расчетливый, искушенный в высоких придворных интригах. Тщательно записывая каждую несостыковку в расследовании, Калашников составлял его портрет как флорентийскую мозаику – аккуратно приклеивая по кусочку. Никакой мистики, все прозаично и даже обыденно – дворцовый заговор, придуманный и осуществленный с аристократическим вкусом.

Относительно секретарши Калашников был уверен – ее убили. Он не стал указывать на свою догадку присутствующим. Но тут не надо и быть пророком, такие улики в их полицейском участке нашел бы и стажер. Раздавленные каблуком часы, на столешнице свежие царапины, полировка стола в еле заметных, но все-таки трещинах, на ковре – сорванные кусочки искусственной кожи с туфель: явные следы борьбы. Компьютер с подозрительно кстати открытым почтовым ящиком тоже наводит на мысль: кто-то заранее в нем покопался. Похищать секретаршу RL2 ни к чему, да и держать ее негде – более чем очевидно, что он запланировал убрать девушку изначально: она знала о нем больше всех. Для рафинированного, практически искусственно созданного райского общества, где никогда не было никаких преступлений, RL2 сработал довольно неплохо. Однако многие вещи у него были недодуманы, недотянуты и непростительны для земного профессионала. Чувствуется, что у RL2 не было под рукой карманного издания «Как организовать заговор в Раю и перебить всех коллег: руководство для “чайников”», поэтому пришлось воспользоваться шпионскими романами и дамскими детективами. Тут он дал явную промашку, специально оставив на столе включенный компьютер с открытым почтовым ящиком: нате, кушайте, вот вам на блюдечке. Хотя кто знает, может, специально торопился… к скорому появлению Голоса?