роману Гарольда Роббинса «Камень для Дэнни Фишера». Первым из «побочных» проектов должна была стать пока еще не имеющая названия картина на студии «XX век — Фокс», вторым — биография Хэнка Уильямса на MGM. Оба, если Элвис возьмет на себя труд ознакомиться с ними, сказал Полковник, могут принести очень хорошие деньги, но только он, мол, как–то сомневается, что они будут сняты.

Дней за десять до Рождества Элвис стал серьезно прикидывать, в какие войска лучше пойти — в сухопутные силы, во флот или в авиацию. У него уже был ряд предложений — флотское начальство предлагало ему специальный облегченный курс в «роте Элвиса Пресли», летчики попросту предлагали ему ездить с концертами по авиабазам по всей стране, но когда он обсудил это с Полковником, то убедился, что тот был прав — если он не пойдет в армию как обыкновенный гражданин Соединенных Штатов, это может повлиять на его репутацию и привести к снижению популярности.

19 декабря он получил неофициальное сообщение от Милтона Бауэрса, начальника призывной комиссии с 1943 года, что повестка готова и он может в любой момент за ней заехать. Он не хочет посылать ее по почте, сказал Бауэре, поскольку эти сведения могут сразу же просочиться в прессу.

На следующий день, получив повестку, Элвис появился в студии «Сан» и объявил: «Я ухожу в армию!» Хотя там это было произнесено веселым тоном, с Джорджем, Клиффом и другими парнями из своего окружения он был куда более откровенен. «Нам стало известно об этом в «Грейсленде», — вспоминал Джордж. — Как только я вошел, Элвис тут же сунул мне под нос какую–то бумажку. «Что это?» — спросил я. «Сам прочти», — буркнул Элвис. Я прочитал повестку, которая кончалась словом «ПОЗДРАВЛЯЕМ», и пробормотал: «Ну и ну…» — «Да, меня забирают», — кивнул он в полном отчаянии. «И что же нам теперь делать?» — спросил я. «Понятия не имею, — грустно ответил Элвис. — Полковник считает, что я могу получить отсрочку до конца съемок «Короля–креола», но идти–то все равно придется».

Мы (я, Клифф, Артур и Джин) попытались его успокоить.

«Ладно, старик, не дрейфь, — сказал я, — все равно никакой войны сейчас не предвидится». А Клифф добавил: «Никуда они тебя не заберут. Ты слишком крупная фигура! Ты же номер один в шоу–бизнесе. Никто тебя не заберет, им твои поклонники знаешь что устроят?! Ты только подумай (Клифф соображал и впрямь быстро и попал в самую точку) — ты платишь правительству налогов по десять миллионов в год и знаешь, что никакой войны не будет. Вот и весь сказ!»

Что и говорить, в тот момент Элвиса он успокоил, но, когда тот уже садился в автобус на призывном пункте, его последними словами было: «Пошел ты… Клифф Гливз».

Репортер Press–Scimitar Джеймс Пейдж столкнулся с ним после полуночи, когда тот возвращался домой после «рейда» по ночному Мемфису. Когда Элвис с ревом подкатил к дому на своем «Континентале», вокруг дома слонялась кучка опечаленных поклонников. Он заставил себя изобразить веселье, сказал, что ситуация наконец прояснилась, и теперь он испытывает искреннее чувство благодарности за то, что «дала мне наша страна. И теперь я готов немного возвратить ей. Это долг каждого взрослого человека».

«Вы бы хотели попасть в службу специального назначения?» — «Я готов пойти туда, где я принесу больше пользы». — «А как же ваши контракты на фильмы?» — «Не знаю… просто не знаю». — «Можно взглянуть на вашу повестку?» — «Х-м… — Элвис улыбается и шарит по карманам. — Куда–то задевалась». — «Может быть, на кухне?» — подсказывает кто–то. Увы! «В последний раз я видел ее здесь. — Элвис указывает на столик в прихожей. Но и там нет ничего. — А, вот конверт! Наверное, сама повестка в спальне родителей».

Ясно одно — это повестка для Элвиса, и он «исполнит свой долг, как любой добропорядочный молодой американец».

Вечером того же дня он отправился в Нэшвилл, чтобы доставить рождественский подарок Полковнику. Это была маленькая красная спортивная «Изетта», погруженная в трейлер, за руль которого он сел сам. Ламар и Клифф следовали за ним в «Линкольне». Наутро они подъехали к дому Полковника в Мэдисоне, где их уже поджидала толпа репортеров и фотографов. Элвис и Полковник сфотографировались у машины. «Классная штучка», — похвалил Паркер.

«Это всего лишь попытка показать, как хорошо я к вам отношусь», — ответил Элвис.

«Ну разве он не славный малый?! — Полковник улыбнулся газетчикам, возводя к небу глаза. — А ведь мог просто прислать почтой какую–нибудь ерунду».

После этого Элвис ответил на вопросы о призыве («Как знать, может быть, отслужив, я останусь на сверхсрочную?») и даже примерил армейскую форму, припасенную одним из фотографов, в которой он явно чувствовал себя некомфортно. «Полагаю, скоро мне придется носить это все время», — грустно промолвил он, разглядывая хэбэ цвета хаки. По–видимому, свои подлинные чувства он приберег для личной беседы с Полковником, которая, как обычно, проходила за закрытыми дверями.

По просьбе Полковника приехал Гордон Стокер, чтобы забрать для The Jordanaires рождественский подарок — 4 тысячи долларов, и спросил Элвиса, не собирается ли он сегодня вечером в «Опрай». «Он сказал мне: «Если мне достанут приличную одежду, я с удовольствием поеду с вами». Я позвонил в магазин «Маллерни» на Шестой авеню, с владельцем которого был знаком, и сказал ему: «Я собираюсь привезти к тебе сегодня Элвиса Пресли, чтобы раздобыть костюм для посещения «Опрая». Но если какой–нибудь продавец или еще кто–нибудь сделает что–то не так, он просто уйдет в самый разгар примерки, так что никому ни слова». Как ни странно, Элвис выбрал фрачный костюм и фрачные ботинки. Я был в шоке, поскольку думал, что он купит простой костюм или даже просто спортивный пиджак. Но именно так он в тот вечер и вырядился».

Стокер чувствовал, что ситуация с призывом в армию серьезно беспокоит Элвиса, и не мог понять, почему Полковник не может уладить это дело, хотя поднимать этот вопрос у него не было ни малейшего желания. Во время концерта его пригласили подняться на сцену — он помахал публике и отправился за кулисы навестить старых друзей. «Как дела?» — поинтересовался Т. Томми Катрер, который когда–то устраивал его концерты в Шривпорте, а здесь выполнял работу конферансье. «Знаешь, старик, перед этими тысячными толпами я чувствую себя беспомощным, — ответил Элвис. — Я не могу просто выйти на улицу и купить себе гамбургер,