b. К тому времени навоз в Авгиевых конюшнях и овчарнях не убирался многие годы, и, хотя зловоние не сказывалось на самих животных, от него распространился мор по всему Пелопоннесу. Более того, пастбища в долине покрывал такой слой навоза, что их нельзя было пахать под зерновые2.

c. Геракл издалека приветствовал Авгия и обещал ему еще дотемна очистить все конюшни в обмен на десятую часть скота. Авгий недоверчиво рассмеялся и позвал своего старшего сына Филея, чтобы тот стал свидетелем предложения Геракла. «Поклянись, что закончишь всю работу до наступления темноты», — потребовал Филей. Геракл поклялся именем своего отца, и это была первая и последняя клятва, которую он давал в своей жизни. Авгий дал такую же клятву, что выполнит свое обещание. В этот момент бык Фаэтон, вожак двенадцати белых быков, бросился на Геракла, приняв его за льва. Тогда Геракл ухватил его за левый рог, пригнул и, собрав все силы, повалил на землю3.

d. По совету элейца Менедема и при помощи Иолая Геракл для начала проломил в двух местах каменную стену, окружавшую конюшни, а затем повернул ближайшие реки Алфей и Пеней, или Мений, так, чтобы их потоки устремились через скотный двор, начисто вымыли его и понеслись дальше, смывая навоз с загонов для овец и с пастбищ в долине. Так Геракл совершил подвиг за один день, вернув земле жизнь и не испачкав даже мизинца. Но Авгий, узнав от Копрея, что Геракл вычистил конюшни, повинуясь Эврисфею, отказался дать обещанную награду за труд и даже осмелился отрицать, что он с Гераклом заключил сделку.

e. Геракл предложил, чтобы дело передали на рассмотрение третейским судьям, но, когда судьи заняли свои места и Филей, вызванный Гераклом, под присягой показал правду, Авгий в ярости изгнал их обоих из Элиды, утверждая, что Геракл обманул его — ведь всю работу выполнили боги рек, а не он. Что еще хуже, Эврисфей объявил этот подвиг не идущим в счет положенных десяти, поскольку Авгий нанял Геракла.

f. После этого Филей отправился в Дулихий, а Геракл — ко двору царя Дексамена Оленского, чью дочь Мнесимаху он позднее спасет от кентавра Евритиона4.

1Аполлодор ІІ.5.5. и 7.2; Диодор Сицилийский IV.13; Павсаний V.1.7; Гигин. Мифы 14.

2Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия VII.300; Диодор Сицилийский. Цит. соч.; Павсаний. Цит. соч.

3Павсаний. Цит. соч.; Аполлодор. Цит. соч.; Плутарх. Римские вопросы 28; Феокрит. Идиллия XXV.

4Гигин. Цит. соч. 30; Павсаний. Цит. соч.; Аполлодор. Цит. соч.; Диодор Сицилийский. Цит. соч.; Каллимах. Гимн к Делосу 102.

* * *

1. Этот странный миф, вероятно, основан на легенде, повествующей о том, как Геракл, словно Ясон, должен был укротить двух быков, запрячь их, расчистить поросший лесом холм, а затем вспахать его, засеять и собрать урожай, совершив все это за один день, — обычное испытание, которое должен был пройти кандидат на царский трон (см. 152.3). В этом случае холм нужно было очистить не от деревьев и камней, как требовалось в кельтском варианте мифа, а от навоза — возможно, потому, что глашатая Эврисфея, который сообщал распоряжения, звали Копрей («навозный человек»). Джеймс Фрэзер в комментарии к Павсанию (V. 10.9)[214] приводит скандинавскую сказку «Хозяюшка», в которой принц, мечтающий жениться на дочери великана, должен сначала очистить три конюшни. Однако каждая куча навоза, поднимаемого на вилах, тут же становилась в десять раз больше. Тогда принцесса посоветовала герою перевернуть вилы вверх и пользоваться рукояткой. Послушавшись совета, он вскоре очистил конюшни. Фрэзер предполагает, что в первоначальном варианте мифа Афина могла дать Гераклу такой же совет. Более вероятно, однако, что скандинавская сказка является пересказом подвига Геракла. Скот Авгия не имеет никакого значения для мифа, если не считать того, что рассказ о его количестве помогает представить, сколько нужно было убрать навоза. Как показывает миф, навоз не ценился греческими земледельцами. Гесиод («Работы и дни») не упоминает о нем, а Г. Митчелл («Экономика Древней Греции»)[215] указывает, что некоторые древние своды законов запрещали выпас скота на парах. Действительно, пес Одиссея по кличке Аргус лежал на навозной куче, предназначавшейся для удобрения полей («Одиссея» XVII.296 и сл.), но где бы ни была создана «Одиссея» — и уж, конечно, это не была материковая Греция, — все упоминания в ней о земледелии и садоводстве говорят о наличии критского влияния. Согласно некоторым мифографам, Авгий был сыном Элея, имя которого означает не что иное, как «царь Элиды», другие мифографы называют его сыном Посейдона, что также говорит в пользу того, что он был эолийцем. Однако в данном варианте мифа Элея спутали с Гелием — коринфским богом солнца. Поэтому Авгия и считали владельцем священного стада, аналогичного тому, которым владел Сисиф (см. 67.1). В таком стаде должно было быть 350 голов скота, причем это число соответствовало количеству дней в двенадцати лунных месяцах за вычетом священных пяти дней праздников, характерных для египетского года (см. 42.1). О том, что это был скот, посвященный луне, говорит его масть — красная, белая и черная (см. 90.2), причем белые быки соответствуют двенадцати лунным месяцам. Такой священный скот часто угоняли — как, например, Геракл, совершая свой десятый подвиг, — поэтому подоплека ссоры с Авгием состоит в том, что Гераклу достались и эти двенадцать быков.

2. Пятый подвиг, который, по сути, был связан с пахотой, севом и сбором урожая, был перепутан с двумя другими: десятым подвигом — похищением коров Гериона — и седьмым — захватом белого критского быка Посейдона, который, однако, использовался не для пахоты. В культе Посейдона, который назывался отцом Авгия, юноши боролись с быками, поэтому схватку Геракла с Фаэтоном, как и схватку Тесея с Минотавром, лучше всего понимать как обряд коронации: благодаря магическому прикосновению к рогу быка царь становился способным оплодотворять землю и получал титул Потидан, или Посейдон. Аналогичным образом во время брачного испытания Геракл сражался с рекой Ахелой в виде человека с бычьей головой, которому он отломил рог изобилия (см. 141.d).

Шестой подвиг Геракла заключался в том, чтобы уничтожить птиц с бронзовыми клювами, когтями и крыльями, поедавших людей и считавшихся священными птицами Ареса. Испугавшись волков в Волчьем овраге, что у Орхоменской дороги, эти птицы перелетели на Стимфалийское болото1. Там они кормились и бродили вдоль реки под тем же названием, а иногда большими стаями поднимались в воздух, чтобы ливнем бронзовых перьев убивать людей и зверей, а ядовитым пометом портить урожай.