Всё это происходит в северной Сирии, где византийцы ведут наступательные боевые действия против арабов-мусульман, и Никифор Уран наставляет пограничных стратигов (командующих, отвечающих за различные участки границы) в том, что они должны пресекать любые поставки средств врагу. Хотя прежнего энтузиазма поубавилось, джихад всё ещё идёт, причём особенно ожесточённо – в обороне:

Деньги – главная угроза: если плата достаточно высока («одна номисма [4,5 грамма золота] за два или три модия, а то и за один модий [12,8 кг]» зерна), то даже добрые христиане, живущие в пределах империи, даже высокопоставленные, найдут возможность контрабандой переправить в укреплённый город зерно, а также сыр и овец, причём в изрядных количествах. Предлагаются меры устрашения и суровые наказания, чтобы отвадить их от этой предательской коммерции, тогда как караваны, везущие съестные припасы из внутренней Сирии, должны тщательно перехватываться пограничными войсками.

Взяточничество также представляет собою проблему: из текста следует, что даже византийские офицеры были ему подвержены; автор не взывает к верности долгу, он предлагает другое средство – превзойти врага в цене:

Из вышесказанного можно сделать вывод, что преданность могла двоиться. Крепость – это малый или крупный город, значительную часть жителей которого составляют христиане под мусульманским правлением, и они тоже страдают от голода при блокаде; византийские фемные войска, охраняющие дороги, набираются из местных жителей, а у них могут быть родственники на вражеской стороне – или по крайней мере они могут сочувствовать осаждённым.

Предположим, что крепость значительна и ожидается долгая осада; в таком случае нужны меры предосторожности против атак извне, со стороны вражеских войск, прибывших, чтобы снять осаду.

Если ожидается крупная атака врага, то войска нельзя рассеивать вокруг всей осаждаемой крепости. Должен быть хорошо устроенный лагерь, снабжаемый водой, окружённый по периметру рвами и по возможности дополнительно защищённый от атак вражеской конницы «головками чеснока» и треножниками (трискелиями) с копьевидными шипами (ципаты), аналогичными рогаткам, применявшимся ещё во время Гражданской войны в Америке; устроены они просто: это брёвна, пробитые насквозь двумя рядами шипов, расположенных под углом в 90 градусов друг к другу, так что два острия из четырёх всегда торчат вверх под углом в 45 градусов к земле.

Если приближается вражеское войско, чтобы снять осаду, то нужно предпринять последнее усилие добиться сдачи крепости, произведя демонстрацию силы и заявив о своих намерениях. Во-первых, каждое формирование, подразделение и часть подразделения (фема, тагма, турма, вандон) нужно вывести на отведённую ему позицию вокруг крепости. Затем следует предложение: «Если вы хотите сдать нам крепость добровольно, вы сохраните своё имущество. Первый из вас получит от нас подарки. Если вы этого не сделаете [сейчас], а впоследствии согласитесь на это, то ваша просьба не будет принята: ромейское войско заберёт с собой и ваше имущество, и вас самих как рабов»[692]. Чтобы усилить давление, нужно сделать ещё одно заявление: «Все магариты, армяне и сирийцы в крепости, которые не перейдут на нашу сторону до её взятия, будут обезглавлены». По логике вещей, эти разряды врагов, которых нужно скорее обезглавить, чем взять в плен, должны быть предателями-христианами, а не воинами джихада, которые могут искупить свою вину, перейдя на сторону осаждающих (в сохранившихся документах, начиная со знаменитого греко-арабского папируса от 642 г., хранящегося в настоящее время в Вене (PERF 558), слово «магариты» означает «мусульманские воины», не обязательно бывшие христиане, обратившиеся в ислам; но это слово, несомненно, изменило значение с ходом времени). Никифор Уран был слишком опытен для того, чтобы ожидать слишком многого от простых слов; но, даже если не удастся добиться сдачи, возможно иное преимущество: «разногласия и распри в рядах врагов».

Осадные операции требовали особого снаряжения, а также артиллерии, и совершенно очевидно, что всё это невозможно было перевозить в обозе – просто из-за размеров и тяжести. Поэтому бойцы должны изготавливать то, что им необходимо, прямо на месте, начиная с лес, которые плелись из лозы или веток, для защиты от стрел, как уже упоминалось выше; но здесь речь идёт скорее о разработанной их форме в виде домиков с остроконечными крышами, с верандой, закрытой щитами, и двумя дверьми, «на пятнадцать-двадцать человек», нежели о простых плоских щитах. Упоминаются и ещё более тщательно разработанные разновидности лес с четырьмя дверьми, но и они должны быть достаточно лёгкими для переноски, что было вполне достижимо, потому что они плелись из лозы и тонких веток. Они не способны были по-настоящему сдержать стрелы, пока они не потеряли силу в полёте; но за лесами могли укрываться бойцы, так что лучникам уже не удавалось целиться в них – и, конечно же, большинство стрел они отражали.

Эти переносные домики нужно было доставить к самым стенам – на расстояние пяти или десяти оргий, то есть около 18 метров; это, как представляется, действительно очень близко, даже слишком близко, – так что бойцы, укрывающиеся за ними, могут поражать защитников из луков и пращей. Другие бойцы должны использовать камнемёты (требушеты) против стен или же атаковать их напрямую, с помощью молотов и таранов.

Следует также начать подкопы под крепостные стены, чтобы их разрушить. Туннель должен быть глубоким, чтобы защитить от контртуннеля. Если подкоп ведут в мягкой земле, то потолок туннеля нужно прикрыть циновками, держащимися на столбах. Чтобы разрушить крепостные стены точно в необходимый момент, применяется стандартный метод: сначала камни, лежащие в основании стены, заменяют на деревянные опоры, затем полость заполняют сухим деревом, которое можно поджечь, когда уже всё готово, чтобы сжечь опоры и обрушить стену. Натиск должен продолжаться круглосуточно, для чего войско следует разделить на три части: две из них могут отдыхать в любое время, пока третья ведёт боевые действия.