Кэл улыбнулся: перед ним сидел человек, готовый слушать.

— Что ж… — Он глубоко вздохнул.

И заговорил.

Он собирался вкратце изложить события, но уже минут через десять Глюк начал перебивать его взволнованными вопросами. В итоге на пересказ ушло несколько часов, и Глюк все время дымил чудовищно огромной сигарой. Наконец повествование добралось до порога его дома и превратилось в общие воспоминания. Минуты две-три Глюк молчал. Он даже не глядел на собеседника, а изучал окурки и обгорелые спички в пепельнице. Первым нарушил молчание Кэл.

— Вы верите мне? — спросил он.

Глюк заморгал, нахмурился, как будто его отвлекли от размышлений о чем-то очень сложном.

— Может быть, нам заварить еще чаю? — предложил он и попытался встать, но Кэл крепко схватил его за руку.

— Вы верите мне? — настойчиво повторил он.

— Конечно, — сказал Глюк с грустью в голосе, — думаю, у меня нет иного выбора. Вы в своем уме. Вы в состоянии изложить все словами. Вы чертовски внимательны к подробностям. Да, я вам верю. Но вы должны сознавать, Кэл, что это наносит смертельный удар по нескольким моим глубочайшим убеждениям. Вы видите перед собой человека, оплакивающего собственные теории. — Глюк поднялся. — Что ж… — Он взял со стола чайник, потом поставил его обратно. — Пойдемте в соседнюю комнату.

На окне соседней комнаты не было занавесок. Кэл увидел, что за время их разговора снегопад за окном превратился в настоящий буран. Сад за домом и здания на другой стороне улицы канули в белую пустоту.

Но Глюк привел его сюда не для того, чтобы рассматривать виды. Он указал Кэлу на стены, сплошь завешанные картами. Большинство карт выглядели так, будто они висят здесь с начала времен. Их покрывали закопченные пятна сигарного дыма и бесчисленные цветные булавки, каждая из которых обозначала место, где произошло аномальное явление. А по краям карт были приколоты фотографии с мест — огромное количество: крошечные картинки с ноготок, увеличенные крупные планы, целые серии кадров из домашнего видео. Во множестве из них Кэл не мог уловить никакого смысла, а другие казались откровенной подделкой. Но на каждую смазанную или поддельную карточку приходилось по паре по-настоящему поразительных изображений. Вот возмущенная женщина стоит посреди своего садика по щиколотку в глубоководной морской рыбе; вот полицейский охраняет место падения трехэтажного дома, завалившегося на собственный фасад, хотя все до единого кирпичи остались на местах; вот капот автомобиля с проступившими на нем отпечатками двух человеческих лиц. Некоторые изображения своей нелепостью вызывали смех, от других же веяло таким мрачным правдоподобием — запечатленные на них люди либо казались совершенно растерянными, либо закрывали лица руками, — что любое веселье исчезало. Но все они, и забавные и тревожные, служили подтверждением одного-единственного тезиса: мир более странное место, чем считает большинство людей.

— Это лишь вершина айсберга, — сказал Глюк. — У меня тысячи таких фотографий. Десятки тысяч свидетельств.

Некоторые фотографии, заметил Кэл, были привязаны нитями разных цветов к булавкам на карте.

— Вам кажется, здесь есть какая-то закономерность? — просил Кэл.

— Я в этом уверен. Но теперь, после вашей истории, я начинаю думать, что смотрел не в ту сторону. Дело в том, что многие из моих свидетельств пересекаются с тем, о чем вы рассказали. Последние три недели, когда вы пытались до меня дозвониться, мы с Максом были в Шотландии. Ездили посмотреть на одно место, только что обнаруженное в Хайлэнде. И нашли там очень странные предметы. Я предположил, что это посадочная площадка пришельцев. Теперь я понимаю, что ошибся. Должно быть, это та самая долина, где распускался ваш ковер.

— И что же вы нашли?

— Обычный мусор. Монеты, одежду, какие-то странные мелочи. Мы собрали все в коробки и привезли в город, чтобы изучить в спокойной обстановке. Можно было бы запросто привязать это к нашей излюбленной теории, как вы понимаете… но теперь, я полагаю, она полностью опровергнута.

— Мне бы хотелось взглянуть на ваши находки, — сказал Кэл.

— Я распакую коробки специально для вас, — ответил Глюк.

С тех пор как Кэл поведал ему свою историю, у него на лице застыло выражение глубочайшего недоумения. Вот и теперь он смотрел на карты с каким-то отчаянием. В последние часы его представления о мире рушились, обращаясь в прах.

— Простите меня, — произнес Кэл.

— За что? — воскликнул Глюк. — За рассказ о чудесах? Прошу вас, не говорите так. Я буду счастлив верить в вашу загадку, как верил в свою. Мне просто необходимо время, чтобы привыкнуть. Я хочу одного: чтобы тайны были рядом с нами.

— Так и есть, — заверил Кэл. — Поверьте мне, они рядом. Только я не знаю где.

Он перевел взгляд с лица Глюка на окно и белую стену за ним. Он все больше и больше беспокоился о своих любимых изгнанниках. Ночная тьма, Бич и снег как будто сговорились стереть их с лица земли.

Кэл прошел через комнату к окну и еще больше помрачнел, приблизившись к морозному стеклу.

— Я должен разыскать их, — сказал он. — Я должен быть с ними.

До сего момента ему успешно удавалось сдерживать чувства, но тут к его глазам вдруг подступили слезы. Он слышал, как к нему подходит Глюк, но все-таки не сумел совладать с собой и сдержать слезы. Глюк успокаивающе сжал его плечо.

— Приятно видеть человека, так жаждущего чуда, — проговорил он. — Мы отыщем ваших ясновидцев, Муни. Поверьте мне. Если есть хоть какая-то зацепка, мы найдем, где они скрываются.

— Нам надо торопиться, — тихо произнес Кэл.

— Знаю. Но мы непременно найдем их. Не только ради вас, но и ради меня. Я хочу взглянуть на ваш потерянный народ.

— Он не мой.

— В какой-то степени он ваш. А вы — их. Я вижу это по вашему лицу. Поэтому и поверил вам.

2

— С чего же начать? — первым делом спросил Кэл.

Дом был набит информацией от подвала до чердака.

Может быть, среди этих бумаг, как сказал Глюк, найдется какая-нибудь зацепка — строчка в отчете, фотография, — указывающая на место, где скрылись ясновидцы. Но как ее найти? Сколько бумажных кип придется перерыть, прежде чем они отыщут указание? Само собой подразумевалось, что в эти опасные времена народ Фуги держится вместе. А если нет, если ясновидцы рассеялись по всему острову, то дело можно считать заранее проигранным.

Кэл выругал себя за подобную мысль. Нельзя предаваться отчаянию. Он должен верить, что шанс на успех еще есть, должен убедить себя, что они работают, а не отгораживаются деятельностью от грядущей катастрофы. Он должен брать пример с Глюка. Глюк всю жизнь преследовал то, чего никогда не видел, и ни на миг не усомнился в осмысленности преследования. Он даже теперь заваривал чай и копался в папках с таким видом, будто твердо верил, что решение проблемы лежит на поверхности.