Ринальди все еще смотрит, улыбаясь, на Генри.

Подается команда:

— Приготовьсь!.. Огонь!..

Залп... Ринальди падает. Он мертв.

Потрясенный Генри смотрит на эту сцену

Полковник. Вы не итальянец. Вы носите итальянскую форму, но вы даже не знаете, как итальянцы отдают честь! И вы были с...

Внезапно Генри срывается с места. Кулаком сбивает одного из тех, кто пытается задержать его, коленом наносит офицеру удар в пах и очертя голову бросается прочь.

И пока карабинеры поднимают винтовки, он исчезает через брешь в стене. Выстрелы раздаются слишком поздно.

Рассвет, сильный дождь. Дорога. Грязь...

Видна часть длинной канавы, заросшей частым диким кустарником. Над ней дорога. Еще выше другая дорога.

На фоне предрассветного неба мы видим отступающие воинские части. Войска, артиллерия и военные повозки медленно движутся по грязной дороге. По дороге, проходящей ниже, с трудом тащится отступающее мирное население — семьи, их тележки и вещи.

По кустарнику, воровски оглядываясь, боясь, как бы его не обнаружили, пробирается Генри. Обернувшись, чтобы посмотреть назад, он обо что-то спотыкается, падает и видит мертвеца.

Это труп какого-то мужчины, довольно высокого, но все же дюймов на шесть меньше ростом, чем Генри. Испуганный Генри отползает обратно и, ошеломленный, смотрит на труп. Затем осторожно осматривается. Вдруг ему в голову приходит какая-то мысль. Он возвращается и воровски начинает снимать с трупа свитер.

Сельская местность.

По рельсам медленно движется длинный товарный состав. У насыпи — Генри. На нем снятая с мертвого гражданская одежда. Она ему не совсем по росту. Он хватается за поручни проходящего мимо него вагона и вскакивает на площадку.

Вечер. Железнодорожный вокзал в Милане. У перрона останавливается поезд Красного Креста... Слышны стоны. Доктора, медсестры, бойскауты носят носилки. Одна за другой отъезжают от вокзала машины с ранеными.

К соседней платформе подходит товарный поезд. Обтрепанный, грязный и небритый Генри спрыгивает с площадки и бредет по путям. Останавливается, так как возле вагонов санитарного поезда увидел санитаров, которые несут раненых. Неожиданно появляется Ван Кампен, и Генри отступает в тень. Ван Кампен зовет Фергюсон. Та подходит.

Когда Генри увидел Фергюсон, его усталое лицо на какую-то минуту осветилось радостью. Он смотрит на сестру. Следит за Ван Кампен.

Фергюсон приближается к тому месту, где стоит Генри. И как только Ван Кампен скрывается, Генри подходит к Фергюсон, хватает ее за руку.

Генри. Фергюсон!

Увидя возле себя какого-то измазанного человека, Фергюсон смотрит на него с изумлением.

Фергюсон. Фред Генри! Что вы здесь делаете?

Генри (напряженно). Не задавайте мне никаких вопросов...

Фергюсон (в изумлении). Что у вас за вид!

Генри. Я попал в беду... Где Кэтрин?

Фергюсон (зло перебивает). В беду!.. Я надеялась, что вам продырявят голову!! Бросить девушку в таком неприятном положении!

Схватив ее за плечи, Генри напряженно, настойчиво продолжает.

Генри. Где Кэтрин?

Фергюсон. Слушай ты, переодетое чучело!.. Не толкай меня.

Генри (умоляя). Я не могу стоять здесь и спорить, Фергюсон... Прошу вас — где она? Прежде чем меня схватят, прошу вас — где она?

Наконец Фергюсон тронула его мольба. С минуту она колеблется, изучает его.

Фергюсон. Стреза. Отель «Валерия». Комната номер семь.

Генри (отпуская ее руку). Спасибо!

И в это время он слышит голос Ван Кампен.

Голос Ван Кампен. Лейтенант Генри!

Генри делает шаг назад. От бегства его удерживает присутствие двух проходящих мимо карабинеров.

Ван Кампен. Вы ранены?

Генри молчит.

Ван Кампен. Почему на вас эта неподобающая одежда?..

Перехватывает взгляд, брошенный им на карабинеров.

Ван Кампен. Мне кажется, я понимаю...

Делает шаг, намереваясь подойти к карабинерам. Он останавливает ее движением руки.

Генри (тихо, напряженно). Прежде чем вы что-нибудь предпримете, позвольте мне сказать вам...

Ван Кампен. Вам незачем говорить мне что-нибудь! Вы — дезертир!

Генри. Но не в том смысле, в каком вы полагаете...

Ван Кампен. Я считала вас довольно жалким образчиком человека... но все-таки человека!..

Генри. Я был вынужден...

Ван Кампен (перебивает). Да, конечно... трусы вынуждены бежать...

Ищет глазами карабинеров. Увидела. Зовет.

Ван Кампен. Карабинеры!

С состраданием и сочувствием к Генри наблюдает за этой сценой Фергюсон. Она уже открыла рот, намереваясь остановить Ван Кампен, но Генри повертывается и бежит.

Ван Кампен. Ловите этого дезертира!

Услышав эти слова Ван Кампен, он с ужасом оглядывается. Еще быстрее бежит по путям, направляясь к другой платформе. Но когда приближается к ней, его снова видит Ван Кампен, которая пронзительно визжит.

Ван Кампен. Ловите этого дезертира!

Глазами, полными страха, следит Фергюсон за Генри. Два карабинера, мимо которых прошмыгнул Генри, с подозрением смотрят ему вслед.

А на платформе по-прежнему пронзительно кричит Ван Кампен.

Ван Кампен. Ловите этого дезертира!

Но ее голос заглушает шум приближающегося поезда.

Вторая платформа на Миланском вокзале.

Направляясь к вагонам, по платформе проходит воинская часть. В ней исключительно молодежь, почти школьники. Это шестнадцати- и семнадцатилетние пареньки, которых отправляют на войну. Все в новом обмундировании, новых ботинках. У некоторых в дула винтовок воткнута гвоздика. Маршируя, они поют.

Несколько матерей с глазами, полными слез, идут рядом с колонной. Они дают последние наставления своим детям-солдатам.

Женщины: До свидания, Гвидо!

— До свидания, дитя мое!

— Анжело, не простудись! Возвращайся домой, как только война окончится!

— Луиджи! Луиджи! Сторонись плохих женщин!

Коридор в пансионе.

В кадре крупно — дверь, табличка № 7.

Генри стучит в дверь. Ждет. С беспокойством оглядывается по сторонам, затем стучит снова. Дверь открывается. Выглядывает Кэтрин. Она застегивает последние пуговицы халата. Поражена, увидев Генри.

Кэтрин (нежно). Милый!

Он входит в комнату.

Комната в пансионе.

Входят Кэтрин и Генри. Комната освещена только одной лампой, которую, войдя, включила Кэтрин, и отблеском углей в камине. Генри запирает дверь. Кэтрин не отрывает сияющих глаз от его лица. У нее нет слов сначала от удивления и восторга, а затем, когда она замечает, что он небрит и одет неподобающим образом, от страха.

Генри (в совершенном изнеможении). Хэлло!

Кэтрин (с глазами, полными счастливых слез). Милый!

Генри (нежно). У тебя все хорошо?

Кэтрин (все еще изучая его ужасный вид). Что такое? Что случилось?

Генри (устало). Я расскажу тебе об этом позже... Я так...

Падает без чувств на пол. Кэтрин в панике бросается к нему, садится около и кладет к себе на плечо его голову.

Кэтрин. Милый! Ты болен! Я позову доктора!

Генри. Нет... Мне не нужен доктор. Я не болен... во всяком случае, если и болен, то совсем по-иному.

Кэтрин. Как — по-иному? Я не понимаю.

Генри (после паузы).