litbaza книги онлайнСовременная прозаВечера в древности - Норман Мейлер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 157 158 159 160 161 162 163 164 165 ... 228
Перейти на страницу:

Наконец Она сказала мне: „Я хотела бы, чтобы у Нее выпали все волосы. Нет такого дара, который бы Я тогда не предложила".

Сколько силы придали мне эти несколько слов! Боюсь, я почитал Ее как Богиню. Мне не верилось, как бы я ни старался поверить, что я останусь тверд, если Она когда-нибудь сделает меня своим избранником. Возможно, я и был Сыном Амона, однако у Него имелись и более великие Сыновья. Тем не менее Она повторила: „Нет такого дара, который бы Я не предложила", и Ее глаза так ясно обращались к семени и змеям в моем паху, что впервые я возжелал Ее всем духом болот. Во мне проснулся Бог Сет. Я желал обладать Ею между Ее бедер, там, в Ка-Исиды.

Затем Нефертари сказала: „Тебе надо повидаться с Медовым-Шариком".

Я не сказал Ей, как трудно это сделать. Вместо этого я поклонился и вышел из Ее покоя, а затем поклонился снова, так как приближался Аменхерхепишеф. Теперь мы уже не смотрели друг другу в глаза. Мы больше никогда этого не сделаем, если только не обнажим друг против друга мечи. Но Он пришел попрощаться со Своей Матерью, так что мы даже переговорили (причем каждый глядел на губы другого, как на крепость, которую предстоит взять осадой), и я узнал, что сегодня Он отправляется со Своими баржами вниз по реке на одну из Своих малых войн в Ливии: придется осадить еще один город — таковы были приказания Усермаатра. Я пожелал Ему удачи со всей вежливостью, на которую был способен, и подумал, что это добрый знак, что Он будет в отъезде.

После того как Он ушел, я стал бродить у Ворот Утра и Вечера, за которыми располагались Сады Уединенных, и сказал одному из двух евнухов, стоявших на часах, чтобы послали за Пепти. Вскоре мы уже беседовали через узкий проем в стене рядом с воротами.

„Со мной мир, — сказал я ему. — Надеюсь, и с тобой мир". „Со мной мир".

Он не смог продолжать. Он принялся смеяться, что для него было почти то же, что плакать. Я заметил, что многие евнухи, казалось, не чувствуют разницы между смехом и плачем — их жизнь так отличалась от нашей. „По правде говоря, — сказал он, — в Доме Уединенных нарушен покой", — и стал рассказывать мне о ссорах между маленькими царицами и грубости евнухов. Похоже, в некоторых домах беспорядок. Та ночь, что Усермаатра провел с Медовым-Шариком, смутила многих. Он вздохнул. „Я думаю, это все оттого, что поднимается река".

„Я пришел сказать тебе о более существенных изменениях заведенного порядка. Домочадцы будут перемещены, и Великие Царицы станут спать в новых постелях".

Он зарыдал от громадности грядущих перемен, то есть на его глазах были слезы, но я не знал, плачет он или смеется. „Скоро такие изменения не произойдут, — сказал он. Я посмотрел в его глаза, большие и навыкате, они выглядели так, как будто кто-то сжимал ему горло. — Единственный, — продолжал он, — любит бледное золото солнца. Находясь с Ней, Он держит солнце в Своей руке".

„Так было. Но со времени Его падения Он стал тяготиться этой хетткой".

Пепти пожал плечами. „Он сказал Маатхерут, чтобы та дала Ему приворотное зелье, которое бы заставило хеттку больше любить Его".

„Маатхерут говорит тебе больше, чем сказала бы мне". „Я — евнух".

Я кивнул. „Ты также мудр. Я сказал Царице Нефертари, что ты самый мудрый из всех, кого я знаю. Она ответила: «Нам нужен такой человек на должность нашего Визиря!»"

Он был польщен, но не поверил мне. Для этого он был слишком умен. „Ты не был там и не слышал тепло в голосе Царицы, когда Она говорила о тебе, — сказал я. — Знаешь ли ты, как Она ненавидит нынешнего Визиря?"

„Я слыхал об этом. — Он, действительно, был мудр, но в то же время он хотел мне верить. — Единственный, — спросил он, — хоть когда-нибудь прислушивается к словам Нефертари?"

„Вскоре будет".

Пепти посмотрел на меня как на дурака.

„Нет, — сказал я, — ты ошибаешься. Другие приходят и уходят. Рано или поздно Он всегда возвращался к Ней. И когда Он возвращается, Она никогда не забывает тех, кто оставался Ей предан. Будь предан Ей сейчас, и Она вознаградит тебя высшими дарами".

Он помрачнел. „Даже если все так, как ты сказал, Единственный никогда не согласится на то, чтобы евнух стал Его Визирем".

„Нет, — сказал я ему, — ты ошибаешься. Из всех людей Сесуси доверяет только евнухам. — Я произнес это с горечью, как будто сам мог бы стать Визирем, если бы не это препятствие. — Сесуси не доверяет мужчинам, — сказал я, — только евнухам".

Вот теперь Пепти мне поверил. Из-за жестокости моих слов. В жестокость он верил всегда.

„Ты, — сказал он, и теперь слезы потекли из его глаз, — хотел бы, чтобы я стал Визирем. Тогда ты сможешь управлять Двором через меня".

„Этого не случилось бы, — сказал я. — Я бы никогда не попытался сделать это".

Он улыбнулся, как будто моя ложь представлялась ему пустой болтовней. И все же он задумался о моих словах. Я знал его расчет. Если бы он стал Визирем, я обнаружил бы, что у него хватает воли, несмотря на отсутствие меча между его ног. „Друг мой, — сказал я, — пусть придет день, когда ты станешь Визирем. Тогда мы увидим — говорю ли я через тебя или ты — через меня".

„Я не чувствую себя человеком, близким Царице Нефертари".

„Тем не менее если ты поможешь Ей сейчас, Она этого никогда не забудет".

„Как Она услышит о том, что именно я помог Ей?"

„Она велела мне переговорить с Медовым-Шариком. Она знает, что это невозможно, если ты не друг Ей".

„Если меня разоблачат, мне отрубят руки".

„Нет, все очень просто", — сказал я ему. Он может отослать одного из двух евнухов-привратников на базар. Другому можно поручить работу в доме одной из маленьких цариц, а Пепти займет его место. Тогда Медовый-Шарик сможет пройти через Сады к этому небольшому проему в стене. При всей округлости ее форм, никто не увидит ее здесь в таком густом кустарнике.

Он колебался. Даже при нынешнем беспорядке в Садах: „А прошлой ночью в пивном доме стоял такой шум, какого я и не припомню", — он все же не верил, что Медовый-Шарик сможет пройти всю дорожку от своего дома до этой стены и не привлечь к себе внимания. Медовый-Шарик не ходила по пустякам. Но все равно он поговорит с ней. Если я вернусь сюда этим же вечером, он будет ждать здесь, у нашего небольшого проема в стене.

Ни один Визирь не смог бы отпустить меня, решив дело с такой быстротой. Поздним вечером, когда мы увиделись снова, он передал мне, что Медовый-Шарик готова услужить Царице Нефертари, но взамен желает, чтобы ее любезность была по достоинству вознаграждена особым приглашением от Царицы для нее и ее семейства на Празднество Празднеств.

Нефертари была недовольна. Разумеется, Она может это сделать, но Она принялась ходить взад и вперед. От Ее спокойствия не осталось и следа. Я увидел еще одного Ка из Ее Четырнадцати.

„Я готова вознаградить Медовый-Шарик, — сказала Она. — Само собой разумеется, что она будет вознаграждена. Но Я не выношу ее семейства. В Мой последний приезд в Саис они принимали Меня — и уж слишком они просты. Очень богатые и простые люди. Они изготовляют папирус и связаны со всеми Храмами Амона в своем номе. Они держатся с величайшим достоинством. Но прабабка Маатхерут была продажной женщиной. Так говорят. И Я этому верю. Это видно по тому, как они едят. Это семейство слишком тщательно вытирает пальцы. А когда разносят вино, они спешат заговорить о своих предках. Они могут проследить свою историю на протяжении двадцати поколений. Они уверяют, что так оно и есть. У них хватает наглости — о, они на самом деле заурядны! — перечислять имена своих предков, как будто они говорят о людях с положением. И это они говорят Мне! Я чуть было не сказала им, что, если уж разговор зашел о происхождении, Я могла бы упомянуть Хатшепсут и Тутмоса. Но нет, мы не говорили ни о ком, кроме их предков. Двадцать поколений шлюх и воров! Это люди болот. Нет, — сказала Она, — Я действительно не желаю, чтобы они сидели в Моем кругу. И к тому же Я не уверена, что хочу, чтобы Медовый-Шарик была рядом со Мной. У нее прекрасное образование, и она знает о благовониях столько же, сколько и Я, ни об одной другой женщине Я этого не скажу, но Я презираю ее за то, что она так растолстела. Это грубейшее оскорбление Маат. Мне нравится Медовый-Шарик, мы знали друг друга детьми, Я обожаю ее голос. Если бы она была слепой, Я бы обходилась с ней как с Богиней — такая радость слушать ее пение, но вот что Я тебе скажу: она Мне представляется гиппопотамом и неряхой. В ней есть благородная кровь, но самого низкого сорта. Ее семейство имеет дело с собирателями дерьма".

1 ... 157 158 159 160 161 162 163 164 165 ... 228
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?