Херб уставился на своего долговязого спутника.

— Диагноз ясен: у тебя жестокий приступ космической лихорадки, — сказал он. — Последние дни ты все время лаешься, как больная собака.

— Заболеешь тут! — огрызнулся Гэри, махнув рукой в сторону иллюминатора. — Сплошная пустота и ничего, кроме пустоты. Мрак с махусенькими звездочками. Они и мигать-то, похоже, разучились. Делаем сотни миль в секунду, а будто на месте стоим — никаких изменений в пейзаже. Жизненного пространства с гулькин нос, несколько жалких квадратных футов. А тьма вокруг давит на психику, измывается, внутрь пробраться норовит…

Он внезапно умолк и безвольно развалился в пилотском кресле.

— Может, партию в шахматы? — предложил Херб.

Гэри развернулся и заорал:

— Не смей больше заикаться при мне о шахматах, ты, коротышка недоделанный! Иначе вытурю из люка без скафандра! Святой Анной клянусь, вытурю!

— Я думал, игра тебя немножко успокоит, — сказал Херб.

Гэри ткнул в его сторону мундштуком трубки.

— Попадись мне тот паразит, что придумал трехмерные шахматы, — сказал он, — я свернул бы ему шею. И простые-то были не подарок, но трехмерные, с двадцатью семью пешками… — Гэри сокрушенно покачал головой. — Он, видно, совсем был чокнутый.

— Он действительно съехал с катушек, — заметил Херб, — но только не из-за шахмат. Его зовут Конрад Фэрбенкс, он сейчас в психушке на Земле. Мне удалось его заснять, когда он выходил из зала суда. Судья признал Фэрбенкса невменяемым. Копы гнались за мной по пятам, пытаясь отнять пленку, но я благополучно смылся. Старик отвалил мне тогда десять баксов за снимок.

— Помню, — сказал Гэри, — Лучший математический мозг во всей Солнечной системе. Его уравнений никто и понять-то не мог. А свихнулся он после того, как доказал, что дважды два не всегда и не везде четыре. По-настоящему доказал, понимаешь? Не просто запудрил мозги какой-нибудь теоретической или математической тарабарщиной, а доказал!

Херб подошел к пилотскому креслу и встал рядом с Гэри, глядя в иллюминатор.

— Все в порядке? — спросил он.

— А что там может быть не в порядке? — раздраженно проворчал Гэри, — Даже метеоритов и тех нет. Знай себе сиди да смотри. А в общем-то, и смотреть незачем. Автопилот все делает сам.

Тихое мурлыканье геосекторов было единственным звуком на судне. Казалось, корабль застыл в космосе без движения. Справа висел далекий Сатурн — золотистый диск с тоненькими яркими кольцами. Плутон, сдвинутый чуть влево от центра иллюминатора, выглядел крошечной точечкой света. Солнце, оставшееся в трех миллиардах миль за кормой, находилось вне поля зрения.

«Космический щенок» летел к Плутону со скоростью около тысячи миль в секунду. Геосекторы, искривляя пространство, гнали песчинку корабля сквозь космическую пустыню с такой прытью, о какой неполных сто лет назад никто не смел и мечтать.

А Томми Эванс уже готовился отчалить с Плутона — если только Межпланетная торговая комиссия прекратит свое вмешательство — и умчаться на своем экспериментальном судне за пределы Солнечной системы, к ближайшей звезде, удаленной на 4,29 световых года. Если его усовершенствованные электрогравитационные геодезические дефлекторы оправдают дифирамбы изобретателей, то судно превысит скорость света и скроется в том переходном состоянии к невероятному, которое ученые мужи пару веков назад объявили абсолютно недостижимым.

— Обалдеть можно! — воскликнул Херб.

— От чего это?

— От Томми Эванса с его штучками, — пояснил Херб. — Парень творит историю. И мы, возможно, увидим это воочию. Впервые в истории человек шагнет навстречу звездам — и если ему повезет, за ним пойдут целые толпы. Люди начнут разлетаться все дальше и дальше, за все мыслимые пределы… и достигнут, быть может, тех мест, где Вселенная все еще продолжает расширяться.

— Я бы на их месте поторопился, — проворчал Гэри, — потому что Вселенная расширяется быстро.

— Послушай! — не выдержал Херб — Ну нельзя же так сидеть и делать вид, будто никакого прогресса не существует! Да взять, к примеру, хотя бы наш корабль. Нам больше не нужны ракетные двигатели в полете — только на старте и при посадке. Выйдя в открытый космос, мы врубаем геосекторы, искривляем пространство и мчимся с такой скоростью, какая ракетам и не снилась. У нас на борту атмосферный генератор, синтезирующий воздух. Нам не нужны запасы кислорода и воздухоочистители. И с едой то же самое. Машина попросту забирает из космоса материю и энергию и превращает их в бифштексы с картошкой — или по крайней мере в их калорийные эквиваленты. Мы шлем репортажи и снимки за миллиарды миль. Ты садишься за космотайп, нажимаешь на клавиши, а через несколько часов другая машина в Нью-Йорке печатает то, что ты здесь набрал.

— Кончай трепаться, — зевнул Гэри. — Мы еще даже не начали — я имею в виду человечество. Наши достижения ничтожны в сравнении с теми, что ожидают нас в будущем. Если, конечно, человечество не свихнется и не покончит жизнь самоубийством.

Космотайп в углу рубки крякнул и запищал, нагреваясь от импульса, посланного несколько часов назад на расстоянии трех миллиардов миль от судна.

Херб и Гэри подбежали к аппарату и склонились над ним.

Медленно, аккуратно машина начала печатать:

«НЕЛЬСОНУ, НА БОРТ “КОСМИЧЕСКОГО ЩЕНКА”, ИДУЩЕГО К ПЛУТОНУ. ПО НАШИМ СВЕДЕНИЯМ, ЭВАНС РВАНЕТ К ЦЕНТАВРУ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ МТК. ПОСТАРАЙТЕСЬ ДОБРАТЬСЯ ДО ПЛУТОНА КАК МОЖНО СКОРЕЕ. ПОЗАРЕЗ НУЖНО ИНТЕРВЬЮ. ПОСПЕШИТЕ. УДАЧИ. “ВЕЧЕРНЯЯ РАКЕТА”».

Машина влепила точку и остановилась. Херб глянул на Гэри.

— Ну что ж, твой Эванс, видать, и правда стоящий мужик, — признал Гэри. — Надеюсь, он объяснит членам комиссии, куда им засунуть тот самый приказ. Они давно уже на грубость напрашиваются.

— В погоню за ним они не полетят, это точно, — ухмыльнулся Херб.

Гэри сел за пульт передатчика и щелкнул тумблером. Урчание геосекторов потонуло в нарастающем вое электрогенераторов, начавших вырабатывать энергию, необходимую для того, чтобы перебросить луч через космическую пустоту до Земли.

— У этого аппарата всего один недостаток, — сказал Гэри, — Он слишком медленно работает и сжирает чересчур много энергии. Хорошо бы кто-нибудь расстарался и придумал, как посылать передачи с помощью космических лучей.

— Доктор Кингсли на Плутоне что-то с ними химичит, — отозвался Херб. — Может, через годик-другой у него и получится.

— Док Кингсли химичит со многими вещами, — буркнул Гэри. — Нам бы его разговорить, тогда мы будем слать с Плутона статью за статьей.

Генераторы гудели теперь монотонно и мерно. Гэри взглянул на индикаторы и забарабанил по клавишам. Он печатал:

«“ВЕЧЕРНЕЙ РАКЕТЕ”, НА ЗЕМЛЮ. СВЯЖЕМСЯ С ЭВАНСОМ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО, ЕСЛИ ОН ЕЩЕ НА ПЛУТОНЕ. ЕСЛИ НЕТ, ПРИШЛЕМ РЕПОРТАЖ О ПОЛЕТЕ. ПОКА НИЧЕГО НОВОГО. ПОГОДА ПРЕКРАСНАЯ. ХЕРБ РАСКОКАЛ НАШУ ПОСЛЕДНЮЮ БУТЫЛКУ. КАК НАСЧЕТ ПРИБАВКИ К ГОНОРАРУ?»