– О’кей! Ничего не имею против. До вечера. – Она быстро накинула на себя кожаный пиджак, взяла папку с рисунками и, буркнув на ходу «пока», вышла из квартиры.

Да уж! Дуб и кипарис не растут в тени друг друга…

Правда, моя попытка вырваться из тени Сиси окончилась на сей раз неудачей, но я хотя бы попыталась. И по-прежнему уверена, что так будет правильно для нас обеих, даже несмотря на то, что Сиси пока не понимает этого.

Я приняла душ и проверила речевые сообщения, поступившие на мой телефон. Орландо известил, что собирается сегодня приехать в Лондон и будет какое-то время у себя в книжном магазине. Спрашивает, не собираюсь ли и я тоже подъехать на Кенсингтон-стрит.

– Моя дорогая девочка. Пожалуйста, приезжайте. Мне так надо переговорить с вами. Заранее благодарен. Еще раз напоминаю: это вас побеспокоил Орландо Форбс, – добавил он в самом конце немного смущенным тоном, что невольно вызвало у меня улыбку.

Что ж, официально я все еще числюсь работником Орландо, а потому, решила я, почему бы мне и не поехать в магазин? Но уже когда я села в автобус, который повез меня в Кенсингтон, то поняла, что просто нашла удобный предлог. Потому что на самом деле мне очень хотелось поговорить с Орландо о моей настоящей семье, которую он для меня отыскал.

– Доброе утро, мисс Стар. Как замечательно, что вы снова здесь. И день сегодня прекрасный, хотя и туман. Как чувствуете себя? – приветствовал меня несколько бравурным тоном Орландо прямо с порога. Судя по всему, он был в приподнятом настроении.

– Спасибо, все о’кей.

– О, просто «о’кей» для такого случая явно маловато. Ненавижу само это слово: о’кей. Постараюсь найти ему подходящую замену. Присаживайтесь, пожалуйста. Нам надо о многом поговорить.

Я села. Попутно заметила, что камин уже горит, а воздухе витает аромат свежезаваренного кофе. Наверняка Орландо хочет обсудить со мной какие-то вопросы по работе. Но вот он принес нам по чашке кофе и положил перед собой на столе пухлую пластиковую папку.

– Прежде всего, позвольте еще раз попросить у вас прощения за то, что я невольно обидел вас, отнесясь довольно бесчувственно к вашей нынешней семейной ситуации. Прощаете ли вы меня?

– Да.

– Воистину лучше всего у меня получается разговаривать с самим собой. Или кричать на героев из книг, если они делают что-то не так. А вот с живыми людьми я постоянно попадаю впросак.

– Но вы же прекрасно ладите с Рори.

– Ну, Рори – это совсем другое. Как говорится, другая история. К счастью, не моя. Так вы все же вскрыли конверт?

– Да. Сегодня утром.

– Я счастлив! – Орландо радостно всплеснул руками, словно ребенок, услышавший что-то очень приятное. – Позвольте выразить вам свое восхищение, мисс Стар. Вы повели себя гораздо мужественнее, чем я сам, окажись я на вашем месте. В самом деле! Всю свою жизнь я привык воспринимать себя как Орландо. Не знаю, как бы я отреагировал, узнав, что при рождении получил, скажем, имя Дейв… Или Найджел… А то и просто Гарри.

– А мне имя Люси нравится. У меня когда-то в детстве была замечательная подружка, которую тоже звали Люси, – возразила я, не намереваясь и далее терпеть его обычный снобизм.

– Да, но вы же Астеропа… Вам самой судьбой предначертано взлететь к звездам. Повторить путь своей матушки, – добавил он немного таинственным голосом.

– Что вы имеете в виду? – спросила я его непонимающим тоном.

– А то и имею, что, несмотря на все мои долгие и упорные поиски и самые скрупулезные изыскания, единственное, что я отыскал, так это вот ту метрику. И больше никаких упоминаний и нигде о Петуле Браун. Даже в интернете не нашлось ничего, и это притом, что у нее такое необычное, можно сказать, редкое имя. В конце концов я не выдержал и обратился с письменным запросом в Национальный архив. Дескать, пусть помогут проследить ее дальнейшую судьбу. И вот вчера наконец я получил от них ответ. И что вы думаете, они мне сообщили?

– Понятия не имею, Орландо.

– Она изменила свое имя. Представляете? Имеется Одностороннее обязательство, то есть документ, скрепленный подписью и печатью, что она в одностороннем порядке и добровольно отказывается от фамилии и имени Петула Браун и берет новое имя: Сильвия Грей. Таким образом, спешу сообщить вам, мисс Стар, что женщина, которая наверняка является вашей матерью, на данный момент профессор Йельского университета в США. Специализируется на русской литературе! Каково, а?

– Я…

– На вебсайте Йельского университета выложена ее биография. – Орландо принялся рыться в своей папке. – Вот! «Профессор Сильвия Грей родилась в Лондоне. Выиграла стипендию для поступления в Кембриджский университет». В высшей степени нетипичный поворот в судьбе бедной девушки из Ист-Энда, доложу я вам, мисс Стар. В положенный срок она защитила магистерскую диссертацию, позднее докторскую и около пяти лет проработала в Кембридже. А потом ей предложили должность в Йельском университете. Там она познакомилась со своим будущим мужем Робертом Стейном, профессором астрофизики, который тоже преподает в Йельском университете. В настоящее время они проживают в штате Коннектикут, в городке Нью-Хэйвен, вместе с тремя своими детьми и четырьмя лошадьми. А сама Сильвия трудится сейчас над новой книгой, – закончил Орландо, внимательно пробежав листок глазами до конца.

– Так она что, писатель?

– Скорее, критик. В университетском издательстве опубликовано несколько ее критических статей и книг. Вы только подумайте, как работают эти гены! Уму непостижимо!

– Да, но я терпеть не могу лошадей. Я всегда их боялась, – уцепилась я за свой последний аргумент.

– Не будьте занудой, мисс Стар. Уверен, что на самом деле вас переполняют самые радостные чувства. Разве не так?

– Не совсем так. Не забывайте, она ведь от меня отказалась.

– Но, я надеюсь, вы внимательно изучили свое генеалогическое древо. И наверняка обратили внимание на тот факт, что на момент вашего появления на свет Петуле, которая позднее стала Сильвией, было всего лишь восемнадцать лет. Она ведь сама родилась только в 1962 году.

– Да, я это помню.

– Наверняка все случилось на первом курсе Кембриджа. А забеременела она, скорее всего, летом, и потом…

– Орландо, пожалуйста, сбавьте обороты. Я не успеваю угнаться за ходом ваших рассуждений.

– Простите, меня, как всегда, заносит. Но, как я уже говорил вам, я больше тяготею к литературе, к вымыслу, чем к реальной жизни.

Орландо погрузился в молчание с видом немного обиженного ребенка. А я принялась мысленно обдумывать всю ту информацию, которую он только что сообщил мне.

– Можно мне сказать? – спросил он жалобным тоном.

– Можно, – вздохнула я в ответ.

– Есть кое-что, что вы обязательно должны увидеть, мисс Стар.