А наутро застучали топоры: румыны острили колья и вбивали их по обе стороны дороги, по которой должно было проследовать турецкое войско. И связанных янычар стали сажать на вбитые колья. Причем белюк-пашам – офицерам янычарского войска – оказывались последние почести: их сажали на колья, выкрашенные охрой под золото.

Когда турки увидели, что сталось с их товарищами, у многих затряслись поджилки. А Влад не успокаивался.

Старинный портрет трансильванского князя Влада Дракулы

Лихими налетами он не давал янычарам покоя ни днем ни ночью.

С той поры Влада и прозвали в народе «Цепеш», что в переводе означает «кол». Он не давал спуску никому, так что вскоре турки и думать забыли о том, чтобы вернуть его владения под свое влияние.

Однако то, что не смогли осуществить мусульмане, сумели сделать православные. А именно бывший кардинал Пикколомини, ставший к тому времени папой римским Пием II. Он решил подбить славного воина еще на один крестовый поход, чтобы отвоевать-таки Иерусалим и Гроб Господень.

И кто знает, быть может, наказ этот был бы исполнен – Влад был хорошим полководцем и люто ненавидел неверных. Однако его братец, заполучив от папы деньги, сумел низвергнуть подозрительного Влада и заключить его в крепость.

Как и всякий негодяй, обманом узурпировавший власть, он стал искать себе оправдание. Он снова стал платить дань туркам, а в 1464 г. повелел выпустить книгу, в которой описал, каким жутким злодеем был Влад Дракула. Книга вышла с натуралистическими иллюстрациями, произведшими весьма большое впечатление на современников.

Влад же скончался в заточении и не мог уже выступить в свою защиту.

Оттолкнувшись от жизнеописания Дракулы, Врем Стокер пустился во все тяжкие и вообще превратил воина в вампира.

Очень многие, даже отцы церкви, верили в реальность существования подобных кровососов. Особенно сильна была такая вера в Средние века, однако кое-что осталось и на долю XIX и XX столетий.

«По мифологическим источникам, вампир – покойник, тело которого не разлагается и который по ночам выходит из своей могилы, находит себе жертву и высасывает из нее кровь. Причем жертва после этого сама становится вампиром, – говорит исследователь из Германии Виктор Белес. – Часто вампир может быть и оборотнем: он умеет превращаться в огромную летучую мышь. И эти существа, как полагают биологи, действительно являются кровососами, вампирами».

Гарри Ломан, биограф Стокера, полагает, что страхи такого рода, возможно, были присущи самому писателю, по крайней мере в детстве. Он, как и многие, ходил ночью на кладбище, чтобы взглянуть через ограду, что же там происходит. И хотя, как правило, никто ничего особого там не видел, мистический, жуткий страх оставался потом в подсознании на всю жизнь. Он-то, видимо, и подтолкнул Стокера к написанию данной книги.

Не существует точных сведений ни о дате, ни о месте рождения Фламеля. Большинство его биографов называют местом его рождения Понту аз, но никто из них не сообщает точно год рождения. Однако, собрав вместе приблизительные даты с небольшим разбросом во времени, можно суверенностью сказать, что это произошло где-то около 1300 г.

Родители его, люди среднего достатка, смогли дать ему образование, которое мы сейчас назвали бы «свободным». Некоторые познания в области изящной словесности, несомненно, он получил, еще будучи молодым человеком, в столице французского королевства в качестве общественного писаря, а профессия эта включала в себя в то время множество разнообразных занятий. Многочисленные свидетельства удостоверяют, что Николя Фламель выполнял эти работы во всем их многообразии и с большим успехом, что позволяет считать его изысканным писцом среди художников XIV столетия.

Николя Фламель

Поскольку нет документов, которые могли бы осветить первые годы жизни Фламеля, история начинается для нас с появления его у стен храма Избиения младенцев, среди общественных писарей, которые с незапамятных времен ютились со своими мастерскими под этими старыми стенами. Однако, когда позднее люди его профессии перебрались под своды церкви Сен-Жак-ля-Бушери, он тоже, по их примеру, перенес туда свою мастерскую. Дела молодого писца начали процветать. Он женится на вдове, предположительно, парижанке по рождению. Мадам Перниелль женщина достойная, хозяйственная, благоразумная и опытная, красивая или по крайней мере приятная, с точки зрения молодого супруга. Ей за 40, она дважды вдова, детей у нее нет, цифру ее приданого биографы забыли нам сообщить, но оно должно было быть порядочным, судя по внезапному изменению финансовой ситуации в хозяйстве молодых супругов. На углу старой улицы Мариво продавался участок земли, который они купили и построили там дом, прямо напротив конторы Фламеля.

В то время как в двух его конторах шла активная трудовая деятельность, его дом наполняли книги, богато украшенные миниатюрами, которые находили прекрасный сбыт; его окружали многочисленные ученики, которые платили ему за уроки как известному и талантливому художнику.

Однажды ночью (так говорит легенда, которой в дальнейшем часто уступает слово история) Николя Фламель спал глубоким сном, когда ему явился ангел, держа в руке очень древнюю и великолепную на вид книгу. «Фламель, – сказал ангел, – посмотри на эту книгу, ты в ней ничего не понимаешь, ни ты, и никто другой, но настанет день, когда ты увидишь в ней то, что никому не дано увидеть». Но когда Фламель протянул руку, чтобы принять драгоценный подарок, ангел вместе с книгой исчез в золотом облаке.

Ангел, казалось, так хорошо забыл свое обещание, что Фламель никогда больше и не помыслил бы о нем, если бы не событие, которое пробудило его воспоминания, а вместе с ними и надежды. В один прекрасный день 1357 г. он купил у неизвестного старую книгу, которую он узнал с первого взгляда: это была книга из его сна.

Через некоторое время Фламель очень ясно читал на первых листах книги описание всех манипуляций (технологического процесса, как мы бы сказали), но он не мог узнать названия исходного материала, сырья. Меньше всего он знал или, вернее, не знал ничего о начале процесса.

Тогда он принял решение привлечь к делу людей более ученых, чем он сам.

Среди своих визитеров, однако, он встретил одного лиценциата от медицины (сейчас он назывался бы кандидатом медицинских наук), которого звали мэтр Ансельм и который отнесся к делу серьезно.

Фламель более 20 лет посвятил исследовательской проверке каббалистических комментариев лиценциата.

Счастливая мысль наконец осенила Фламеля, правда, через 20 лет после начала работы, но лучше поздно, чем никогда. Она была проста и естественна. Размышляя над происхождением книги (а это была еврейская книга), Фламель решил проконсультироваться относительно смысла непонятных мест у какого-нибудь представителя племени Авраама.