«Закончив рубать последний уступ, я узнал: добыто 102 тонны. Я готов был от радости плясать.

Мы вылезли на коренной штрек и, взволнованные, еще немного постояли около люка. Уголь продолжал сыпаться в вагоны. Коногон быстро нагружал партию (несколько вагонеток, груженных углем), лихо вскакивал на нее и со свистом гнал лошадь к стволу.

А. Стаханов в забое.

Когда труд в удовольствие – не чувствуешь усталости. Казалось, я мог согнать лаву еще раз, если бы хватило леса. Но крепить уже нечем было. Да и время смены истекало. Вслед за груженой партией мы направились к стволу», – рассказывал позже сам Стаханов.[138]

Это достижение широко пропагандировалось государственными и партийными органами для мобилизации трудовой активности работников под лозунгом «Люди, овладевшие техникой, решают все!» Стаханова осыпали милостями и почестями. Шахтпартком признал необходимым занести его имя на Доску почета, выдать премию в размере месячного оклада, предоставить квартиру из числа квартир для технического персонала, установить телефон, прикрепить в личное пользование выездную лошадь. Коммунисты шахты единогласно приняли Алексея Стаханова кандидатом в члены партии, а на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) он стал членом Коммунистической партии без прохождения кандидатского стажа.

Первые Герои Советского Союза.

В течение нескольких дней после рекорда Стаханова на разных участках шахты «Центральная-Ирмино» комсомолец Поздняков добыл 86 тонн угля, парторг Мирон Дюканов обошел Стаханова 115 тоннами, а комсомолец Дмитрий Концедалов выдал 125 тонн. Было важно показать, что установленные рекорды не являются случайными и высокие показатели доступны многим. Сам Стаханов 9 сентября добыл 175 тонн, позже – 227, а затем и 340 тонн за смену.

Знаменитый забойщик Донбасса, член ЦИК СССР Никита Алексеевич Изотов узнал о рекордах Стаханова и отложил поездку в Москву, где должен был начать учебу в Промышленной академии. Он 11 сентября за смену добыл 241 тонну, а затем довел рекорд до 640 тонн.

Стаханов стал символом нового отношения к труду. С осени 1935 г. в стране развернулось движение работников СССР за повышение производительности труда и лучшее использование техники, получившее название стахановского.

В тени остались люди, которые стояли за Стахановым, рядом со Стахановым и «сделали» Стаханова. Парторг шахты К. Г. Петров понимал необходимость какого-то рывка, который мог произойти лишь при лучшей организации труда. Партгрупорг участка «Никанор-Восток» М. Д. Дюканов и начальник участка, кандидат в члены партии Н. И. Машуров остановили свой выбор на беспартийном шахтере Алексее Стаханове, который только что победил в соревновании на лучшего забойщика. Дюканов и Машуров позаботились о том, чтобы крепильщиками у Стаханова работали первоклассные мастера своего дела Тихон Щиголев и Гавриил Борисенко. Лесогонам было поручено спуститься в шахту раньше, чтобы обеспечить работавших лесом. «Собственно говоря, требовалось одно – порядок», – голосом Стаханова передается суть дела.

С позиций здравого смысла достижение Стаханова вызывает массу вопросов. Как же можно так нормировать работу, если норму можно перевыполнить не на 20% и даже не в 2 раза, а в 14 раз? Почему сразу после появления на шахтах отбойных молотков за шахтерами, непосредственно рубившими уголек, не шли рабочие, которые крепили шахту? Стаханов смог поставить свой рекорд во многом благодаря двум крепильщикам, имена которых остались в тени. Вообще-то в шахту спустилось пять человек: Стаханов, Петров, Щиголев, Борисенко, Машуров, к которым позже присоединился редактор шахтной многотиражки Павел Михайлов. А рекордсменом был провозглашен один человек – Стаханов!

К 1940 г., по официальным данным, 25% всех промышленных рабочих считались стахановцами. В кузнечном цехе Горьковского автомобильного завода кузнец на паровом молоте Александр Христофорович Бусыгин в течение недели, 10—17 сентября 1935 г., при ковке коленчатых валов вышел на уровень 1050 штук за смену при норме в 675 единиц. Фрезеровщик Московского станкостроительного завода имени Орджоникидзе Иван Иванович Гудов выполнил норму сначала на 410%, а затем на 9000%. В обувной промышленности начало стахановскому движению положил перетяжчик ленинградской обувной фабрики «Скороход» Николай Сметании. Машинист депо Славянск Донецкой дороги Петр Федорович Кривонос увеличил техническую скорость движения тяжелых составов. Стахановское движение распространилось на все отрасли народного хозяйства. Свекловод Мария Демченко на Киевщине в 1934 г. со своим комсомольским звеном в колхозе «Коминтерн» собрала по 469 центнеров свеклы с гектара при обычном урожае в сотню центнеров.

Стахановское движение сыграло большую роль в условиях войны, когда умение советских людей работать на пределе своих возможностей стало важнейшим фактором выживания страны в схватке с Германией, где массового стахановского движения не было.

Стахановское движение оказалось «палкой» даже не о двух, а о нескольких «концах». Стахановцами, возможно, хотели бы стать все занятые в сфере материального и нематериального производства. Почетных грамот хватало на всех. А вот возможности материального поощрения были ограничены ввиду слабого развития отраслей группы «Б» (производство предметов потребления), медленных темпов гражданского жилищного строительства и в целом малого внимания к социальной сфере («по остаточному принципу»). Оборотной стороной стахановского движения явились показуха, некачественная работа, халтура, когда в погоне за высокими показателями и почетом и работники, и начальники готовы были пуститься «во все тяжкие». Главным тормозом для органического развития стахановского движения стал непреодолимый комплекс боязни возрождения безработицы, отсутствие которой считалось одним из наиболее важных «преимуществ социализма». Поэтому к 50-летию стахановского движения оно стало частью отечественной истории, а скрытая безработица, обусловленная технико-организационной отсталостью страны, определялась в несколько десятков миллионов человек, большинству из которых пришлось сменить род деятельности в последнее десятилетие XX в.

Сам Алексей Григорьевич Стаханов до этих времен не дожил (он умер в 1977 г.). Он сделал свое дело в свое время.

Кумиром миллионов мальчишек в Советском Союзе второй половины 1930-х гг. был человек с открытым красивым лицом и широкой улыбкой – Валерий Павлович Чкалов. В энциклопедии о нем, в частности, написано: «Разработал и осуществил ряд новых фигур высшего пилотажа». Действительно, Чкалов летал вверх колесами, делал немыслимые виражи, пролетел под мостом в Ленинграде.

Во время «бреющего полета» в районе Гомеля летчик не заметил провисших проводов, задел за них крылом, самолет упал и разбился. За свое новаторское ухарство, которое не укладывалось в старые уставные рамки, правила полетов и воспринималось многими начальниками как недопустимая бравада и опасное хулиганство, Валерий Чкалов трижды побывал в тюрьме. В ноябре 1928 г. за аварию в Гомеле («провисшие провода») Чкалов был приговорен к одному году лишения свободы. Заступничество перед ВЦИК начальника Военно-воздушных сил П. И. Баранова помогло Чкалову избежать «отсидки». Он находился в тюрьме всего 19 дней, но был уволен из Военно-воздушных сил РККА. По современным понятиям, «безбашенного» Чкалова отличала большая тяга к экстриму.