Он лежал на диване в гостиной. Укрытый пледом, с подушкой под головой. Неподвижный. Но живой.

Клавдий опустился рядом на колени. Осторожно поднял плед…

Из одежды на Мартине были только брюки. В правой руке он сжимал ритуальный кинжал. Левая лежала на груди – черная от раздувшейся кисти почти до плеча. То, что сидело в ладони, тянулось к сердцу Мартина – шнурками, иглами, щупальцами.

Ночью, в кабинете, накануне атаки ведьм, Клавдий думал только об Ивге. Только о ее судьбе и безопасности. Он не спросил, не озаботился, не выяснил, почему же Мартину так больно и что происходит на самом деле. Потому что заботился только об Ивге.

И где она теперь?!

Он попытался вообразить, что за силы должны были оторвать мать от умирающего сына и заставить бежать через окно. И не смог представить. Разве что…

Он положил ладонь Мартину на лоб:

– Я не верю. Мартин… Скажи мне, что это не так.

* * *

Девочка бежала впереди, Мартин почти не видел ее за переплетением веток. Мелькали в зелени белая блузка, клетчатая школьная юбка, светлые волосы.

– Иди! Иди за мной!

Боли в руке больше не было, и само по себе это казалось блаженством. Силы прибывали с каждым шагом, но слишком медленно, чтобы бегать наперегонки с подростками.

– Подожди. – Он замедлил шаг. – Майя… Я не могу так быстро.

– Иди за мной! Скорее! Она ждет! – Девочка не оглядывалась. Не задавала лишних вопросов. Возможно, даже не видела, что в правой руке у него по-прежнему зажат нож. Серебряный жертвенный кинжал, не утративший свойств даже здесь, на Зеленом Холме.

– Скорее, за мной! – звала девочка, невидимая за листвой.

Вслед за ней Мартин выбежал из зарослей на открытое пространство и увидел впереди, вверху, изумрудно-янтарную зелень, россыпи цветов и одинокую белую фигуру на самой вершине. Женщина сидела на траве, спиной к Мартину, ее рыжие волосы струились по плечам. Небо поворачивалось над ней, будто гончарный круг, и в вихре над огненной головой летали фигурки в ярких платьях – не то девушки, не то бабочки, не то цветы.

Майя была уже далеко впереди. Вот она подпрыгнула, взлетела, подхваченная вихрем, засмеялась торжествующе и понеслась, раскинув руки, по воздуху, и ее школьная форма растеклась на лоскутки и сложилась заново, теперь это было светлое длинное платье. Майя поднималась все выше, протягивая руки к фигуре на Зеленом Холме и, кажется, забыв о Мартине. Странно, но он почувствовал нечто, подозрительно напоминающее обиду.

– Заново Рожденная Мать! – тянулся над травой сладкий запах цветов.

– Ко мне, дети мои, ко мне! – отвечал цвет неба, эйфорически синий.

– Кто ты?! – прокатился ветер над травой, толкнул Мартина, будто мокрой ладонью в лицо. – Тебя не звали! Назад!

Над головой у него заметались тени, будто хищные птицы:

– Инквизитор! Нельзя! Назад! Убейте его!

Он крепче сжал нож и зашагал вверх по склону.

* * *

Лучи восходящего солнца преломлялись в воздухе, полном копоти. Ивга, сидя за рулем, включила режим внутренней циркуляции воздуха: если так пойдет дальше, потребуются респираторы. Которых нет.

Впереди показалась пробка. Проезд был закрыт шлагбаумом. Краснели знаки «Стоп».

– Нет, – пробормотала Эгле.

– Это не инквизиция, – спокойно сказала Ивга. – Это пожарные.

Люди в желтых жилетах заворачивали машины, не слушая уговоров. Перед «Кузнечиком» Ивги отъехал в сторону продуктовый фургон – водитель битый час размахивал руками, объясняя пожарным, что местный, что везет доставку, что продукты испортятся… И вот сдался, ругаясь в голос, встал в очередь таких же машин, ожидающих открытия трассы.

– Вы пристегнуты? – спросила Ивга.

Эгле посмотрела с удивлением.

Машина прыгнула вперед, будто кузнечик, давший ей имя, и сбила пластиковый шлагбаум. По свободной дороге, по направлению к разраставшемуся дыму, ускоряясь с каждой секундой, оставляя сзади блокпост и очередь, отрываясь от преследования. Завыла сирена, но звук размазался за поворотом.

Эгле сидела, обомлев. Ивга гнала машину, оскалившись, как очень хищная лисица, преследующая добычу. Позади была погоня, впереди пожар. Над горами кружили вертолеты. Ивга глянула в зеркало и сбросила скорость до безопасной:

– Не рискнули гнаться. Отлично. На длинных дистанциях мотор не тянет.

– Это было красиво, – сказала Эгле. – Я так не умею.

– У меня был хороший инструктор, – сказала Ивга с тихим самодовольством. – Он научил меня ездить на механике, научил делать полицейский разворот…

Уголки ее рта опустились вниз:

– Он уже знает, что мы в бегах. Надо бы поторапливаться.

* * *

На севере провинции Ридна, в том самом районе, куда Ивга, по всей видимости, теперь направлялась, бушевали пожары, классифицированные как «атака ведьм». Дороги были перекрыты, населенные пункты отрезаны. И то и дело отказывала связь. Совсем как в Вижне прошлой ночью.

Что им делать в горах Ридны, где ведьмины круги сами по себе поднимаются из земли, предлагая всем желающим пройти обряд в одиночку? Где зов инициации слышен даже инквизиторам? Как смеет Ивга так рисковать? Как смеет так поступать с его доверием?!

– Зачем? – спросил он вслух. – Ну зачем?!

В Ридне теперь не было куратора, был исполняющий обязанности, назначенный Клавдием на скорую руку, но это уже не так важно. И Эгле, и Ивга объявлены в розыск, а значит, первый же инквизиторский патруль обязан задержать их. Каждую минуту Клавдий ждал звонка из Ридны: ему перезвонят и скажут… что скажут?!

Он в сотый раз перечитал ее записку: «Клав, Ведьма-Мать никогда не придет. Верь мне». Он прошел долгий путь, он учился, превозмогал себя, заставлял себя доверять… И вот цена его доверию – клочок бумаги.

Гостиная была похожа на реанимационное отделение: Мартин по-прежнему лежал на диване, на лице у него была кислородная маска, на мониторы выведены основные показатели – пульс, давление, дыхание. Реаниматологи, вызванные Клавдием из лучших клиник, могли предложить только поддерживающую терапию. Мартина пожирал смерть-знак, отголосок древних и жутких времен, предшественник насос-знака, клин-знака и целой серии проклятий, о которых Клавдий лекции мог бы читать, имей он охоту читать лекции. Ни одна реанимационная бригада не могла здесь ничем помочь, и даже ампутация руки только ускорила бы исход.

Клавдий позвонил герцогу и обсудил с ним траур в провинции Вижна. За ночь погибли в общей сложности десять инквизиторов. Точное количество инициированных ведьм до сих пор нельзя было установить – а ведь «инициированных» означает «мертвых», потому что действующих ведьм теперь убивают на месте.

Он знал тысячи приемов, знаков и уловок, чтобы выслеживать, захватывать, оглушать, убивать. И ни одного способа исцелять. Перепробовав все, измучившись, отупев, Клавдий сидел теперь на полу, прислонившись плечом к изголовью Мартина, и держал в ладонях его левую руку. Что бы там ни было, что бы ни творилось в Вижне – Клавдий больше не оставит сына. Он будет рядом до самого конца.