Дункану хотелось создать новый образ — для чего необходимо глубже проникнуть в память его прежних «я». Что-то просачивалось в память, воскрешались какие-то картины… но этого было недостаточно. Требовался некий общий резервуар сведений, однако что-либо мгновенно отождествляемое с Кэрдом и другими было отсечено.

Тем временем Каребара заключил, что устное дознание само по себе не решит дела. Он притащил небольшую машину с десятком подводящих проводков, которые он прикрепил Дункану к вискам, груди, запястьям, плечам и пенису. Используя эту машину, профессор мог вывести на дисплей изменения в давлении крови, частоте пульса, кожных электрических полях, голосовых частотах и интенсивности потения. Профессор потребовал, чтобы Дункан, вдыхая туман, не закрывал глаза. Расширение или сужение зрачков также служило индикатором правдивых высказываний.

Однако когда Дункан очнулся после эксперимента с применением машины, Каребара выглядел раздраженным.

— Неудача? — поинтересовался Дункан, усмехаясь.

— Я знаю, что вы иногда врете, — сказал профессор. — У меня нет в этом сомнений. Но ваши зрачки не регистрируют этого вовсе. Вы уникальное явление, Дункан!

— Каждое человеческое создание неповторимо.

Он присел на кушетке и принялся срывать с себя электроды.

— Не следует быть столь самоуверенным. Если мы не получим ответов на наши вопросы, положение может оказаться безвыходным.

— Мы?

— Вы — я имею в виду. Если вы окажетесь бесполезным для нас, а при этом многое узнаете, тогда…

— «Тогда» не будет. Скажите мне, Каребара, вас не беспокоит, что КУКОЛКА так легко убивает своих людей, если они становятся им помехой или потенциально опасными? Это не заставляет вашу нравственную шкуру и высокоморальный нос испытывать зуд — ну хоть небольшой?

Каребара нервно взглянул на ближайший настенный экран и выкрикнул:

— Это во имя большего блага!

— Всемогущий Бог! — воскликнул Дункан. — Пять тысячелетий цивилизации, а твои убийцы все еще не могут придумать ничего лучшего!

В этот вечер Кэбтэбу и Сник разрешили провести несколько часов с Дунканом. Накануне они жаловались охранникам на свое одиночество, и их прошение, очевидно, было направлено тому, кто принимает решения. Дункан полагал, что это Руггедо. В это утро шеф охраны сообщил им, что они могут наслаждаться сегодня вечером обществом друг друга. Нет, так он, конечно, не сказал, но они знали, что за любым их движением следят и каждое слово слышат. Бесполезно увеличивать громкость звучания настенного экрана в надежде на то, что это сделает невозможным подслушивание с помощью микрофонов. Охранники контролировали уровень шумов в телесистеме. Более того, за любой попыткой как-то скрыть контакт между собой последует приостановка разрешения на встречи. Этот запрет распространится и на совместное посещение бассейна.

— Почему — нет? — сердился Дункан. — Как мы можем сбежать отсюда? Если нам охота пофантазировать насчет планов побега — что вам-то?

— Таковы правила, — сказал шеф охраны. Он помрачнел, ноздри его раздулись. Так и получил он у пленников прозвище Крылоносый. Других охранников стали называть меж собой Толстозадый, Тонкогубый, Полосатая и Дерганый.

В этот вечер в семь часов Сник и Кэбтэб, эскортируемые Тонкогубым и Полосатой, вошли в комнату Дункана. Едва охранники удалились, Дункан сказал:

— Вечером мы будем смотреть старинную классику «Марсианское восстание». Он стоял спиной к экранам на восточной стене, и мониторы над длинным окном, выходившим на западную сторону, не могли засечь, как Дункан быстро подмигнул правым глазом. Огромная туша падре — между Дунканом и западными мониторами — прикрыла его.

Сник и Кэбтэб и бровью не повели, поскольку мониторы засекли бы их ответ. Но Сник произнесла «о'кей», а падре заявил:

— Прекрасно. Мне он нравится. Могу смотреть его сколько угодно, хотя и питаю отвращение к насилию.

— Конечно, — заметила Сник.

Дункан не помнил кодового номере фильма, он вызвал на экран перечень, остановил изображение, когда появился нужный заголовок, и выбрал кодовый номер первого переснятого фильма. Затем он взял стакан виноградного сока, который налила Сник, и расположился между нею и Кэбтэбом, Миски с воздушной кукурузой, ломтики сыра, разнообразные соусы и крекеры стояли перед ними на кофейном столике.

Дункан сделал небольшой глоток ликера, откусил кусочек крекера, намазанного соусом из зеленого перца.

— Одна сцена в этом фильме мне нравится особенно.

— Какая? — поинтересовалась Сник.

— О, я хотел, чтобы вы догадались и сказали мне, когда закончится фильм. А собственно, почему бы мне не сказать вам, когда мы будем ее смотреть.

По мере того, как вступительные аккорды музыки к фильму Маллигана Сакулы «Святой Франциск расстается со своим ишаком» то усиливались, то затухали, и проходили титры, оранжевыми буквами выражавшие благодарности на английском и языке логлэн, Дункан пытался вспомнить, когда он впервые видел этот фильм. Ему было одиннадцать облет, и фильм оставил неизгладимый след в его памяти. Чьей памяти? Какая теперь разница? Эта версия фильма была выпущена двести сорок пять облет назад — в год его рождения.

Восстание на Марсе — тема, на которой в весьма свободном толковании основывался фильм, — происходило сорок облет до его рождения. Джерри Пао Нель — командир органиков в колонии на Марсе и, если верить фильму, буйный, полусумасшедший фашист — осуществил неудавшийся переворот с целью освободить колонию от власти правительства Земли и осуществить идею Неля о свободном обществе. Бунт не удавалось довольно долго подавить главным образом потому, что большинство колонистов поддерживало Неля, а у Земли не было войск. В конце концов Нель сумел бежать на корабле неизвестного назначения, снаряженном на одной из звезд для поиска планет, не заселенных землянами. Его замороженное с помощью криогенной техники тело, без сомнения, до сих пор лежит на этом корабле; пройдет, наверно, более тысячи облет, пока корабль окажется в зоне посадки на какую-либо планету.

Фильм однако показал Неля погибающим в жестоком сражении в лабиринтах Большого Сырта[23]. Три героя — Мозес Говард Кугль, Курляй Эстэркуль Лу-Дэн и Лоуренс Амир Бульбуль — были стойкими защитниками правительства Земли, повстанцами против повстанцев. Хотя роль их в действительности в военном смысле была невелика, по фильму они подавили бунт при очень малой помощи землян. В фильме не было ни слова о том, что после войны все трое были обвинены в крупнейшем присвоении информации из банка данных и крючкотворстве и осуждены на пребывание в течение десяти облет в центрах перевоспитания. С другой стороны, создатели этой версии обладали чувством юмора и изобразили троицу как бездельников, с которыми вечно приключаются какие-нибудь несчастья, но удачливыми клоунами, которыми они и были в реальной жизни.