— А женщины умирают в родах — но о них песен не поют.

— Ребенок — тоже битва. — Кейтилин снова двинулась через двор. — Без знамен и трубящих рогов, но не менее жестокая. Выносить дитя, произвести его на свет… твоя мать, верно, говорила тебе, какая это боль…

— Я не знала своей матери. У отца были дамы — каждый год другая, но…

— Какие они дамы. Рожать тяжело, Бриенна, но то, что приходит потом, еще труднее. Временами я чувствую себя так, будто меня раздирают на части. И с радостью разделилась бы, чтобы защитить всех своих детей.

— А кто же защитит вас, миледи?

— Мужчины моего дома, — с усталой улыбкой ответила Кейтилин. — Так по крайней мере говорила мне моя леди-мать. Отец, брат, дядя, муж… но поскольку они сейчас не со мной, их можешь заменить ты, Бриенна.

Девушка склонила голову:

— Я постараюсь, миледи.

Позже мейстер Виман принес письмо. Кейтилин приняла его незамедлительно, надеясь на весть от Робба или от сира Родрика из Винтерфелла, но письмо оказалось от лорда Медоуза, именующего себя кастеляном Штормового Предела. Оно было адресовано ее отцу, ее брату, ее сыну «или тому, кто нынче управляет Риверраном». Сир Кортни Пенроз мертв, писал лорд, и Штормовой Предел открыл ворота Станнису Баратеону, истинному и полноправному королю. Гарнизон замка присягнул ему, как один человек, и никому не причинили вреда.

— Кроме Кортни Пенроза, — промолвила Кейтилин. Она не знала его, но ее опечалила весть о его кончине. — Робб должен узнать об этом немедленно. Известно ли нам, где он сейчас?

— Согласно последним сведениям, он шел на Крэг, усадьбу дома Вестерлингов, — ответил мейстер Виман. — Если отправить ворона в Эшмарк, они, возможно, пошлют к нему гонца.

— Хорошо, отправьте.

Мейстер ушел, и Кейтилин перечитала письмо еще раз.

— Лорд Медоуз ничего не говорит о бастарде Роберта, — сказала она Бриенне. — Должно быть, мальчика сдали заодно со всем замком, хотя я, признаться, не понимаю, зачем он был так нужен Станнису.

— Быть может, Станнис боится, что тот будет претендовать на трон.

— Бастард? Нет, дело не в этом. Каков он с виду, этот мальчик?

— Ему лет семь или восемь, он пригожий, черноволосый, с ярко-голубыми глазами. Гости часто принимали его за сына лорда Ренли.

— А Ренли был очень похож на Роберта. — Кейтилин начала что-то понимать. — Станнис хочет показать бастарда своего брата народу, чтобы люди увидели его сходство с отцом и спросили себя, почему Джоффри его не имеет.

— Неужели это так важно?

— Те, кто поддерживает Станниса, назовут это уликой. Сторонники Джоффри скажут, что это сущие пустяки. — Ее собственные дети — скорее Талли, чем Старки. Только Арья напоминает Неда. (И Джон Сноу, но он не мой сын.) Кейтилин снова подумала о матери Джона. Тайная любовь, о которой ее муж не желал говорить. «Горюет ли она по Неду так, как горюю я? Или ненавидит его за то, что он бросил ее ради меня? Молится ли за своего сына, как я за моего?»

Беспокойные мысли — и праздные. Если Джон родился от Эшары Дейн в Звездопаде, как шептались некоторые, эта леди давно мертва, если нет, то вовсе не известно, кем могла быть его мать. Да это и не важно. Неда больше нет, и все его любови и тайны умерли вместе с ним.

Однако ее заново поразило отношение мужчин к побочным детям. Нед всегда яростно защищал Джона, сир Кортни Пенроз отдал жизнь за Эдрика Шторма, а вот для Русе Болтона его бастард значит меньше собаки, судя по холодному письму, которое получил от Русе Эдмар три дня назад. Болтон перешел через Трезубец и двинулся, согласно приказу, на Харренхолл. «Крепкий замок, и с сильным гарнизоном, — писал он, — но король получит его, хотя бы мне пришлось перебить всех защитников до последнего». Он надеялся, что в глазах его величества это искупит преступления его незаконного сына, преданного смерти сиром Родриком Касселем. «Эту судьбу он вполне заслужил, — писал Болтон. — Нечистая кровь всегда вероломна, и Рамси был хитер, жаден и жесток от природы. Избавление от него я почитаю за счастье. Мои законные сыновья, которых обещала мне моя молодая жена, всегда были бы под угрозой, покуда он жив».

Звук торопливых шагов развеял ее мрачные мысли. В комнату, задыхаясь, влетел оруженосец сира Десмонда и преклонил колени.

— Миледи… Ланнистеры за рекой!

— Отдышись, мальчик, и расскажи все по порядку.

Он повиновался и доложил:

— Колонна вооруженных людей за Красным Зубцом. Их эмблема — пурпурный единорог под львом Ланнистеров.

Кто-то из сыновей лорда Бракса. Бракс приезжал в Риверран, когда она была девочкой, и предлагал обручить одного из своих сыновей с ней или с Лизой. Не тот ли сын теперь командует атакой?

Ланнистеры появились с юго-востока под развернутыми знаменами, сказал ей сир Десмонд, когда она поднялась к нему на стену.

— Передовой отряд, и только, — заверил он. — Главные силы лорда Тайвина находятся гораздо дальше к югу. Здесь нам ничего не грозит.

Местность к югу от Красного Зубца была открытой и плоской. Кейтилин со сторожевой башни видела вдаль на многие мили, однако не дальше ближайшего брода. Эдмар поручил лорду Ясону Маллистеру защищать и его, и три других выше по течению. Разведчики Ланнистера нерешительно крутились у воды под багряными с серебром знаменами.

— Их не больше полусотни, миледи, — заявил сэр Десмонд.

Всадники растянулись в длинную линию. Люди лорда Ясона ждали их, засев за валунами и пригорками. Запела труба, и всадники торжественным маршем двинулись вперед, расплескивая воду. Это было красивое зрелище — яркие доспехи, развернутые знамена, сверкающие на солнце острия копий.

— Ну же, — прошипела Бриенна.

Трудно было разобрать, что происходит, но дикое ржание лошадей донеслось до самого замка, сопровождаемое более слабым лязгом стали о сталь. Знамя рухнуло вместе со знаменосцем, и мимо стен замка проплыл, увлекаемый течением, первый труп. Ланнистеры поспешно отступили. Они перестроились, посовещались и ускакали в ту сторону, откуда пришли. Люди на стенах улюлюкали им вслед, хотя те за дальностью не могли этого слышать.

Сир Десмонд похлопал себя по животу.

— Эх, видел бы это лорд Хостер — сразу бы в пляс пошел.

— Боюсь, отец уже не запляшет, да и битва только начинается. Ланнистеры еще вернутся. У лорда Тайвина людей вдвое больше, чем у моего брата.

— Да хоть бы и вдесятеро. Западный берег Красного Зубца выше восточного, миледи, и густо зарос лесом. У наших лучников хорошее прикрытие и открытое поле для стрельбы… а если даже враг пробьет брешь, Эдмар оставил в резерве своих лучших рыцарей, готовых выехать в случае нужды. Через реку им не перебраться.

— Молюсь, чтобы вы оказались правы, — сумрачно сказала Кейтилин.

Ночью враг вернулся. Кейтилин приказала разбудить себя, если это случится, и далеко за полночь служанка тронула ее за плечо. Кейтилин тут же села.