Ладно, понятно. Хватит. А теперь допустим, что я буду достаточно расчётлив, чтобы пойти против голоса собственной совести и продолжить, вслед за Эмилем, развивать проект. Смогу ли я простить себе это? Смогу ли я существовать, зная, что где‑то в этом большом мире моя любимая женщина с утра открывает глаза, и первое чувство, которое к ней приходит – ненависть ко мне, за предательство и бездушие?

Если всё так, если выхода у меня нет, то не лучше ли мне самому сделать с собой то, что рано или поздно при любых обстоятельствах произойдёт? Уж не так ли думал Вернер, прежде чем превратил себя в золотой монумент?..

– Олег, а водка у нас есть? – щёлкнув дрогнувшим пальцем по громкоговорителю, выпалил я.

– Сейчас поспрашиваю у ребят, – ответил он спокойно. – Думаю, найдём.

– Давайте выпьем?

– Простите, не могу. Я при исполнении.

– Считайте, что это срочное рабочее поручение от Каспера.

– Ну… – протянул секретарь, смягчив голос. – Если так, то я, конечно, не имею права отказаться.

Спустя пару часов мы, оба уже «хорошие», прикончили вторую бутылку спиртного. И тут меня понесло. Я всё говорил, говорил, говорил. Вываливал всё это на Олега. Выворачивал перед ним душу наизнанку. Рассказывал про её фронтовой дневник, про то, как мы познакомились, как я встречал её с работы, как мы вместе ездили в Смоленск – и дальше про все наши отношения в мельчайших подробностях. Олег молчал, но слушал очень внимательно или, как минимум, делал такой вид. Завтра, уж разумеется, мне станет жутко стыдно перед ним, и я тысячу раз пожалею. Но сейчас что‑то так нестерпимо холодеет внутри, и даже горячительное не помогает отогреться.

– Знаете, – подумав, произносит, наконец, Олег. Язык у него заплетается, но он твёрдо намерен договорить. – Я думаю, это нормально. Все мы не без греха. У каждого из нас свои тараканы. А у кого‑то пауки. Бывает.

Он развёл руками и скромно улыбнулся, а мне вдруг разом как‑то полегчало, и в голове, несмотря на количество выпитого, блеснула ясная мысль. С жаром пожав ему руку, я пробормотал:

– Спасибо, Олег. Вы блестяще справились с поставленной задачей. Достаточно. Отдыхайте. Завтра выпишу вам премию.

Кивнув, секретарь удалился в приёмную, и уже спустя минуту заснул там прямо на рабочем столе. Я же, вскоре протрезвев, связался сначала с первым отделом:

– Это Каспер. Я согласен с вашим решением продолжить проект «Адренохром». Сейчас же начинаем операцию с вирусом. Ждать больше нельзя, промедление может быть опасным. К тому же, вирусу нужно минимум полгода для широкого распространения. Испытания вакцины будем проводить прямо на населении по ходу прогрессирования заражения. Поставьте в известность всех, кого нужно.

Дальше я сам позвонил в лабораторию. Приказал им связаться с Китаем и запросить немедленную доставку вируса в Россию. Ответ пришёл уже через пять минут: китайцам нужен был час на подготовку к отправке. Замечательно. Как раз успею.

Откинувшись в кресле, я закрыл глаза и вышел в астрал. Оставил оба своих тела на земле, чтобы вновь расправить перепончатые крылья и подняться в небо. Пока Каспер лежал в коме, а Гриша с Олегом спали, я готовился к далёкому путешествию.

Маленькая летучая мышь, юркая, словно чёртик, взмыла в сиренево‑розовое предрассветное небо над московской базой и, волчком обернувшись вокруг своей оси, взяла курс туда, где просыпалось утреннее солнце – на восток.

Меняя тело за телом, я летел всё дальше и дальше, за сотни, тысячи километров от родных мест. Встречай меня, Азия! Ох и не понравится же тебе то, что я принесу на своих крыльях!

* * *

Спустя час в штабе охотников началась настоящая паника. Тревожный звонок из Китая заставил засуетиться сначала медиков из лаборатории, те, в свою очередь, позвонили в шестой отдел, поставив там всех на уши. Потом шестой отдел экстренно связался с первым и ввёл их в ступор неожиданной новостью. Параллельно с этим смоленская реанимация, а следом и их инженеры звонили московским, встревоженные резким падением синхронизации.

Пьяный в стельку Олег продолжал мирно сопеть на столе и игнорировал телефонные звонки. Куда там – если даже звук пистолетного выстрела, раздавшийся совсем рядом несколько минут назад, не смог его разбудить.

В кабинете Каспера тоже уже вовсю разрывались два телефона, мобильник, переговорное устройство и ноутбук. Ему звонили из всех отделов сразу, но он – то есть, я – не подходил. Не то чтобы мне не хотелось говорить. Просто я уже не мог.

Получасом раньше, вернувшись в тело Гриши, я первым делом проверил, не проснулся ли секретарь. Потом тщательно протёр свой пистолет. Отполировал его тряпочкой как следует, до блеска. Зарядил магазин серебряными пулями. Вообще‑то хватило бы и одной, но почему‑то я тянул время. Как будто ждал от холодного гроссмейстера внутри себя, что тот передумает и помилует этого трусливого слабака.

Впрочем, ничего не изменилось бы. По моим расчётам у меня оставалась всего одна‑единственная лазейка, а для того, чтобы задумка сработала, надо было засунуть страхи и душевные терзания куда подальше и… зажмурившись, задержав дыхание, закусив губу… решиться.

Что ж, вот и закончилась досрочно операция «Гранатовый сок». Пока, Гриша. Ты был славным парнем. Покойся с миром. Пока, Стелла. Спасибо за