– Тише, парень, тише, – сказал Ральф. – Услышит ещё кто. Успокойся. Похоже, мне придётся поверить тебе, раз ты так расшумелся после моего вопроса.

Рыжеголовый снова сел и заплакал, как будто и не был грубым и крепким воином.

– Нет, нет, – сказал Ральф. – Прекрати, это хуже любого шума. Я верю тебе, как можно верить тому, кто не является близким другом и говорит правду уже потому, что привык к тебе. Возьми себя в руки, и давай подробнее обговорим это дело, да побыстрее, а то попадёмся на глаза кому-нибудь, кто любит совать нос в чужие дела. Итак, тебе известно, почему я прибыл в этот гибельный край, где властвует тирания?

Рыжеголовый ответил:

– Говорят, Вы ищете Источник на Краю Мира. По крайней мере, я слышал об этом.

– И это абсолютная правда, – подтвердил Ральф.

– В таком случае, – сказал Рыжеголовый, – у Вас появился ещё один веский довод, чтобы сбежать сейчас и именно таким образом, каким я Вам предлагаю. В лесу между этой долиной и Великими горами живёт Мудрец. Он многое знает о горах и об Источнике, и если он расскажет Вам всё это, то считайте, что Вы на пути к счастливому окончанию Ваших поисков. Что скажете?

Ральф ответил:

– Я скажу, что встретить мудреца – это, конечно, хорошо. Но сперва его надо будет найти. Впрочем, есть ещё одно дело, ради которого я приехал сюда из Золотого Города.

– Это какое же? – спросил Рыжеголовый.

– А вот какое, – сказал Ральф, – чтобы попасть в замок Аттербол.

– Силы небесные! – воскликнул Рыжеголовый. – Это зачем же?

Ральф ответил:

– Наверное, неразумно рассказывать об этом, но я на самом деле доверяю тебе, поэтому слушай. Я отправился в замок Аттербол, чтобы освободить своего друга. Этот друг – женщина, подожди немного, и эту женщину, насколько я знаю, недавно привели туда, украв у одного дикаря из тех, что живут в горах за Торговым холмом.

Рыжеголовый, поражённый этим признанием, молча смотрел на Ральфа. Но вот он произнёс:

– В таком случае, я ещё настойчивее прошу Вас: бегите, бегите, бегите! Я не сомневаюсь, что Ваша подруга в замке Аттербол. Только та прекрасная и благородная невольница, что появилась у нас недавно – а равной ей нет среди наших женщин, – могла бы привлечь к себе такого прекрасного и благородного юношу, как Вы. Но что Вы можете сделать? Если Вы отправитесь в замок, Вы погубите и её, и себя. Мы все знаем, что лорд положил на неё глаз. И что хорошего выйдет из вашего прихода в замок? Лорд сразу же увидит, что вы любите друг друга, и тогда вашей истории придёт конец.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Ральф.

– В замке все исполняют волю лорда Аттербола. Этот сластолюбивый, жестокий и лживый тиран замучает девушку до смерти, а Вас лишит мужского достоинства и изуродует, да так, что никто после этого и предположить не сможет, как Вы были красивы.

– Рыжеголовый, – сказал Ральф, чувствуя душевный подъём, – хоть ты и не состоишь на рыцарской службе, но должен понимать, что умереть за друга – это благо.

– Верно, – ответил Рыжеголовый, – если только другу больше ничем нельзя помочь. Разве Вы не хотите помочь девушке? Когда Вы вернётесь, отыскав Источник на Краю Мира, Вы будете слишком могущественны, чтобы лорд Аттербол отшвырнул Вас, словно надоедливого пса. Тогда Вы сможете ей помочь. Теперь же, говорю Вам и могу поклясться в этом, через три дня после того, как Вы встретите Вашу возлюбленную в замке Аттербол, она будет мертва. Хотел бы я, чтобы у Вас была возможность спросить об этом у кого-нибудь, кто стоит ближе к лорду Аттерболу, чем я. Уверяю Вас, ответ был бы тот же.

По правде говоря, этого Ральф и сам боялся, а потому не сомневался в том, что Рыжеголовый говорит правду. Юноша долго сидел в раздумье, но, наконец, сказал:

– Друг мой, я поделюсь с тобой своими мыслями. Я решил бежать в лес, а потом вернуться в Аттербол и спасти девушку.

– Хм, – сказал Рыжеголовый, – и как Вы собираетесь это сделать?

Ральф ответил:

– А что если я вернусь в другом обличье, не в моём собственном, и никто не узнает меня: ни девушка, ни хозяева замка?

– Опасно всё это, но надежда есть, и есть один способ. Я вот о чём говорю: если Вы сможете найти Мудреца и рассказать ему обо всём и если он будет добр к Вам, то он изменит не только Вашу одежду, но и саму Вашу кожу – так велико его искусство!

– Хорошо, – сказал Ральф. – Считай, я дал своё согласие. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы избавиться от общества этого тирана и его рабов. Разве только какие-нибудь новые обстоятельства заставят меня изменить своё намерение. Незадолго до побега дай мне знать, что ничего не изменилось.

Рыжеголовый ответил:

– Так я и сделаю. Мы встретимся, самое позднее, вечером перед побегом, а если что-то изменится, я приду к Вам за ночь до этого.

– Теперь мне пора, – сказал Ральф. – Я от всего сердца благодарен тебе. Я верю, что ты мой друг, и если ты решишь, что тебе лучше бежать со мной, ты сильно обрадуешь меня.

Рыжеголовый покачал головой, но ничего не ответил, и Ральф направился вглубь долины.

Весь тот день, как и следующий, Ральф свободно ходил по Долине Башни, и его никто не останавливал. С Рыжеголовым он больше не говорил, зато часто разговаривал с Оттером и Давидом, которые восхваляли его. Ни леди, ни Агату он не видел и всё ещё полагал, что та белолицая женщина, сидевшая рядом с лордом, когда он подошёл к нему после турнира, и была его жена.

Леди же ждала в шатре. Иногда она, свернувшись, лежала на полу и плакала, иногда, ослабев от горя, не могла пошевелиться, иногда ходила взад и вперёд по шатру и гневалась на каждого, кто попадался под руку. Отчаяние довело её до того, что она пускала в ход хлыст и кулаки.

Вечером, перед отъездом из долины, в шатёр вошла Агата. Служанка пожурила госпожу за её грустный вид.

– Я видела милорда и передала ему то, что хотела. Выудить у него согласие на наш план оказалось нетрудно. А ведь без его согласия было бы сложно проделать то, что мы хотим. А ещё, похоже, то зерно, что я посеяла около двух дней тому назад, взошло и уже начинает приносить плоды. Так что, в каком бы затруднительном положении мы ни находились, мы найдём избавителя.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – ответила леди. – Ты сейчас же должна раскрыть свои планы и подарить мне надежду, а то я наложу на себя руки!

И тогда Агата, не откладывая на потом, рассказала своей госпоже, что она для неё собиралась сделать и что станет понятно читателю в дальнейшем. Когда же служанка закончила говорить, настроение миледи улучшилось, и она попросила принести еды и вина и вновь стала держать себя, как властная, гордая леди.

Утром в день отправления к проснувшемуся Ральфу вошёл Давид. Он сказал: