«Жизнь в недавно оживленных базах Бреста, Лориана и Сен-Назера замерла с гибелью их флотилий лодок. Только в июле было потоплено еще 18 лодок атаками с воздуха», — пишет Вернер.

«…Жалкие остатки прославленного когда-то флота, насчитывающего несколько сотен подводных лодок, отстрочили свое собственное уничтожение лишь благодаря тому, что укрывались под семиметровой толщей бетона… Однако британский флот теперь господствовал на морских подступах к северным портам, и наши потрепанные, не отремонтированные полностью подлодки имели мало шансов добраться до безопасных портов. Те, которые не были потоплены эсминцами, уничтожались самолетами или подрывались на минах. «U-736», вышедшая из Лориана, была потоплена 6 августа, «U-608», позже последовавшая за ней, погибла почти на том же месте 10 августа. Днем позже «U-385» развалили на части глубинные бомбы. 12 августа близ Лориана была потоплена «U-270», a «U-981» подорвалась на мине, пытаясь выйти из бухты Ла-Рошель…» — продолжает Вернер.

Не имели опыта и не умели немецкие подводники преодолевать минные поля и подрывались при первой же попытке преодолеть их. Это наши подводники могли по нескольку десятков раз проходить через мощнейшие противолодочные заграждения и при прорыве из баз в открытое море, и по возвращении в базы после боевого патрулирования.

В августе 1944 г. Вернер получил под свое командование подводную лодку «U-953» с заданием перебазировать ее из Бреста в Ла-Палне. Хотя и с большими трудностями, но задание было выполнено. Далее было приказано перебазироваться в норвежский порт — Берген. И снова Вернер с задачей справился. Несколько других лодок, выходивших вместе с «U-953», погибли либо при выходе из баз, либо на переходе морем.

Надо отметить, что во время этого перехода в результате неисправности гирокомпаса лодка вынуждена была лечь на грунт, и после 19 часов непрерывной работы штурман ввел гирокомпас в строй. Однако во время плавания под водой по счислению была допущена большая ошибка в несколько десятков миль (из-за неучета течения), в результате чего вместо маяка Луп близ устья реки Шакон (на побережье Ирландии) лодка оказалась у маяка Шнишбофин. Наши штурманы лодок, плавая даже и с поврежденными гирокомпасами, таких громадных навигационных промахов во время войны не допускали. (Говорю «во время войны», потому что после войны одна балтийская «эска» отличилась — села на мель у шведских берегов, за что и получила прозвище «Шведский комсомолец».)

Шел сентябрь 1944 г. Уже всем было понятно, что и на сухопутных фронтах, и на океанском театре военных действий Германия войну проиграла. Однако, как вспоминает Вернер, главком «Кригсмарине» гросс-адмирал Дениц собрал командиров подводных лодок у себя в штабе (пригороде Берлина — Бернау) на совещание и поставил задачу «связать военно-морские силы союзников в их собственных акваториях и не допустить операций противника близ побережья территорий, контролировавшихся нашими войсками».

«…В заключение Дениц поразил нас заявлением, что ради выполнения стоявших перед Германией задач он пошлет на фронт все имевшиеся в наличии лодки, даже те, которые предназначены для учебных целей», — вспоминает Вернер.

Правда, хотя и уверял Дениц своих командиров лодок, что и учебные лодки пошлет в море (их только в Данцигском учебном центре было около трех десятков), обнадеживал тем, что «скоро наступят большие перемены к лучшему в подводной войне», но все же большую часть учебных лодок сохранил, т.к. в них была крайняя нужда для подготовки новых экипажей.

Между тем потеря 203 подводных лодок в 1943 г. существенно подорвала силы «Кригсмарине», надежды на быстрое пополнение подводного флота обещанными подводными лодками были иллюзорны. Большинство командиров лодок это понимало, и «необходимость самопожертвования ради будущих побед», к которому призывал Дениц, в их сознание не проникала. Теперь никто из них в море не рвался, как это было раньше. О Рыцарских крестах, поместьях за потопленный тоннаж и личных встречах с фюрером никто не мечтал, как это было в начале войны и в первую ее половину. Вернер, будучи умным человеком, все хорошо понимал и хотя, может быть, впервые почувствовал настоящую ненависть к врагу (его родители погибли в результате бомбардировок авиации союзников), но и в этом случае особого рвения и стремления к боевым действиям на море не проявлял.

К тому же, как он пишет, «радио сообщило удручающую новость о том, что Советская Армия прорвала Восточный фронт и отбросила наши войска на западный берег Одера. Казалось невероятным, но русским удалось создать плацдарм для наступления близ Врицена, всего в 60 километрах к востоку от Берлина и в 40 километрах от резиденции штаба Деница. Очевидно, правда сильнее, чем надежды и желание. Она совершенно беспристрастна. Я осознал, что угроза самому существованию Германии гораздо больше, чем мы в состоянии допустить».

В начале 1945 г. Вернер совершил очередной свой поход на «U-953». И снова этот поход оказался безрезультатным. «Когда «U-953» приближалась к скандинавским горным вершинам, союзники прекратили охоту за нами. «U-953» вошла в фьорд Бергена в погруженном положении, не подавая сигналов о своем приближении эскорту. Мы всплыли, полные отчаяния, не предъявляя ничего в качестве трофеев после своего долгого и мучительного похода — ничего, кроме своих жизней», — пишет Вернер.

Интересно отметить, что командиры немецких лодок «U-530» Отто Вермут и «U-977» Хайнц Шафер, которые не подчинились приказу Деница о капитуляции и угнали свои лодки в Аргентину, были не единственными, кто намеревался сделать то же самое.

Не избежал мыслей об уходе куда-нибудь в Южную Америку и командир «U-953» Герберт Вернер. Вот что он говорит по этому поводу: «…С внезапной и трагической ясностью я понял, что война проиграна. Все происходившее вокруг убеждало меня в этом… И все же, как мне казалось, был путь для спасения. Там, у кромки моря, стояла моя лодка. Когда она пройдет ремонт, я мог бы отправиться на ней в Южную Америку — например, в Уругвай или Аргентину. Бегство на лодке вдруг показалось единственным выходом. Какая удача, что мне удалось сохранить свою лодку для последнего похода! Внезапное озарение мгновенно перешло в обдумывание плана по претворению его в жизнь…»

Однако этим планам Вернера не суждено было сбыться по разным причинам. Прежде всего потому, что он был слишком дисциплинированным немцем, с юности приученным беспрекословно подчиняться требованиям начальников и не допускавшим мысли о неповиновении. Пропагандистское оболванивание молодых немцев в довоенное время и особенно в военное время сделало свое дело. Несмотря на очевидные факты безнадежности и краха всей задуманной Гитлером авантюры, многие немцы и после его гибели верили в его идеи и надеялись на какое-то чудо, которое может спасти Германию.

Вернер пишет: «Между тем было сломано наше сопротивление в Италии, Австрии и Германии. Теперь только сумасшедший мог говорить о переломе в войне в нашу пользу. Однако присяга, патриотизм и дисциплина так укоренились в немцах, что многие вполне здравомыслящие люди жертвовали своими жизнями ради безнадежного дела. Среди них были командиры и команды подводных лодок. Их топили по две-три в день, когда они выходили из Бергена, Кристиансунна и Киля в свой первый и последний поход. Сотни прекрасных людей погибали зря, только во имя преданности долгу и рейху».