сотни шагов тянутся илистые отмели. Можно укрыться за одной из мусорных куч, но их непременно обыщут. Подобие безопасности ожидало их только за пределами бухты. Лучше всего было бы украсть лодку, ведь чугунная гиря все еще висела на ноге у Талала, но, чтобы добыть лодку, нужно время. Пора бы уж Бьен возвращаться. Рук украдкой заглянул за зонт, все так же стоявший под углом к стене.

В его воображении, точно молнии в грозу, мелькали картины. Бьен по ту сторону стены схватила стража. Бьен застряла в каком-нибудь узком месте. Бьен в темноте сбилась с пути, потерялась, заблудилась… Под трибунами скрывался целый лабиринт: пещеры, сплетение проходов, запертые чуланы. Никак не угадаешь, что там происходит, но проклятые догадки так и лезли в голову.

– Вот оно! – подал голос Талал.

Рук снова повернулся к арене. Как будто ничего там не изменилось. Люди Као все наступали, тесня вторую тройку.

– Упустили, – покачал головой кеттрал.

– Что упустили?

Талал прищурился, медленно втянул в себя воздух, указал подбородком:

– Вот.

Рук почти сразу понял его. Синий Чинх в нетерпении на шаг-другой оторвался от своих. Боец за ним держал сеть. Он явно был непривычен к такому оружию, концы волочились по песку. Третий Достойный Као, с клещами, отставал еще на шаг и напряженно морщил лоб.

– Сеть где не надо, – сказал Рук.

– Мешает своим, – кивнул Талал. – Если Мышонок сейчас кинется на Чинха, тот, что с клещами, не сумеет обойти. Всего несколько мгновений, но если Мышонок…

Он еще не закончил, когда это случилось.

Мышонок, все время с начала схватки медленно отступавший, теперь ринулся вперед. Синий Чинх отмахнулся серпом, но внезапный рывок застал его врасплох, и кривое лезвие впустую скользнуло по щиту. Боец с клещами бросился на помощь Чинху, споткнулся о сеть, замешкался. Все заняло меньше удара сердца, но Чудовище уже двигалась: зашла сбоку, взмахнула копьем и всадила его в ребра Синему Чинху, связанному тяжеловесным напором Мышонка.

Крика Чинха Рук не услышал, но вместо раненого взревела от боли толпа, словно вопил весь Домбанг. Потом хлынула кровь, забрызгала бронзовую оковку щита в руках Мышонка.

Чудовище провернула копье, Мышонок поднажал, и Синий Чинх рухнул наземь.

Но Рук к тому времени смотрел только на Тупицу.

– Метни, – выкрикнул он, невольно вовлекаясь в творящееся насилие.

Когда кинжал – твое единственное оружие, бросать его не слишком умно. Но если в пыли валяются серпы – только подбери, – почему бы и не метнуть.

Тупица занес руку и метнул кинжал.

Бронзовый клинок, как вспорхнувшая с гнезда птица дельты, мелькнул в воздухе, завис на миг и вошел в шею бойца с сетью.

Пока тот падал, Тупица выбежал вперед и подхватил с песка серпы.

Синий Чинх корчился в предсмертных судорогах.

Теперь счет был: трое на одного.

– Времени у нас немного, – заметил Талал (он говорил спокойно и смотрел только в круг, но Рук заметил, как вздулись жилы на его шее). – Надо сейчас же уходить.

– Мы же не знаем, что по ту сторону, – покачал головой Рук.

– Зато знаем, что по эту, и знаем, что нам тут делать нечего.

– Если там нет выхода, нам конец.

Рук выговорил это через силу, но сказать было необходимо. То самое, что сказал Талал, когда Бьен скрылась за стеной. Рук представил себе: вот они все зажаты в тупике складов, Коземорд зовет стражу. Охрана припрет их к стене и, не торопясь, перережет. А скорее, вытащит на песок, чтобы медленно запытать перед толпой зрителей.

– Это не последний шанс. Нам до боя еще два дня.

– Уходим, – сказал Талал, отступая к зонту. – Если иначе не выйдет, уходим с боем.

– Чем будем биться? – одернул его Рук.

Ответить кеттрал не успел, потому что зонт качнулся.

Заглянув за него, Рук увидел скорчившуюся Бьен: лицо перемазано, волосы облепили лоб, глаза пустые.

– Заперто, – сказала она. – Здесь не пройти.

Солдат не возразил, не стал задавать лишних вопросов.

– Доску на место! – сказал он.

В кругу Чудовище с перекошенным лицом добивала последнего из тройки Као, снова и снова тыкала в него копьем и жутко завывала при каждом тычке.

– Они сейчас двинутся обратно, – предупредил Рук, – и тогда все будут смотреть сюда.

– Знаю! – рыкнула Бьен.

Половинки проломленной доски еще держались на каркасе. Погнувшиеся гвозди послужили подобием дверных петель: первая доска повернулась вверх, вторая отошла книзу. Бьен пошарила в темноте, сумела развернуть обломок и, потянув на себя, едва не вывернула его наружу. Отодвинувшись немного, она снова запустила руку и потянула верхнюю доску.

Посреди круга Чудовище, Мышонок и Тупица, потрясая окровавленным оружием, принимали восторги толпы. И Коземорд сиял на своем помосте. Из двери в северной стене показался глашатай, направился к ним.

– Застряла! – прошипела Бьен.

Силясь поставить на место доску, она задела ногой ручку зонта. Одно мгновение только узкая полоска тени укрывала ее от глаз десяти тысяч кровожадных зрителей. В висках Рука застучала кровь. Он поставил зонт на место.

– Времени мало, – сказал Талал.

Глашатай объявлял победителей – не то чтобы кто-то мог перепутать. Трое Достойных потрясали оружием под жарким солнцем, а трое валялись зарезанными на песке. Коземорд, дождавшись объявления своего имени, поднял руку и стал спускаться с мастерского помоста. Чудовище рысцой обегала арену – круг победы. Мышонок с Тупицей направились прямиком к своему отсеку.

– Есть, – сказала Бьен.

И отбросила зонт, снова явившись на свет. Рук заглянул за ее плечо: сделано было не лучшим образом. Обломки сходились не совсем ровно. Шляпки гвоздей на палец торчали из древесины. Сама трещина была почти незаметна, но вокруг нее выбило несколько щепок. Стоило взглянуть, разлом так и бросался в глаза. Поэтому Рук запретил себе туда смотреть. Арена, при всей ее святости, вся представляла собой сколоченный из подгнивших бортов сарай. К тому же на песке валялись трупы и ожидались новые схватки. На трибунах не до пары вылезающих из доски гвоздей. Теперь, когда Бьен вернулась, опасность представлял только Коземорд.

Впрочем, мастер был занят тройкой победителей, как раз добравшихся до отсека.

– Примерное выступление, – заговорил он сквозь гомон толпы, хлопнув Тупицу по спине. – Восхитительная выдержка. Прекрасный расчет.

– Примерное? – Мышонок оглянулся на рабов, уволакивавших тела с арены; за ними на песке оставались красные полосы.

– Охренеть какое примерное, – прохрипела Чудовище. – Что бы это ни значило! Где наш долбаный квей?

Ее взгляд упал на лицо Бьен. Женщина нахмурилась.

– Где это ты так перемазалась?

– В обморок упала, – объяснила Бьен, кивнув на землю. – Грохнулась, а потом весь бой блевала в горшок.

– Ну… – Чудовище обхватила ее за плечи. – Это до хрена как жаль, потому