— Итак, как бы там ни было, Боумен настроен дружественно и пробовал помочь.

— Возможно. И он может быть ответственным за то «еще одно сообщение», которое мы получили — оно было послано всего за минуту до взрыва. Еще одно предупреждение.

Доктор Ким вернул экран к жизни еще раз. На нем отобразился четкий текст: ВСЕ ЭТИ МИРЫ ВАШИ, КРОМЕ ЕВРОПЫ. НЕ ДЕЛАЙТЕ ПОПЫТОК ТАМ ВЫСАДИТЬСЯ. То же самое сообщение было повторено около сотни раз, затем буквы исказились.

— И мы никогда не пробовали там приземлиться? — спросил Пул.

— Только однажды, случайно, тридцать шесть лет спустя, когда космический корабль Соединенных Штатов «Галакси» был похищен и упал на Европу, а корабль — близнец «Юниверс» направили для его спасения. Все это здесь, вместе с тем немногим, что рассказали нам роботы о европеанцах.

— Я страшно хотел бы их увидеть.

— Они земноводные и бывают всех форм и размеров. Как только Люцифер начал плавить лед, который покрывал весь этот мир, они стали выходить из моря. С тех пор они развиваются с такой скоростью, которая представляется биологически невозможной.

— Из того, что я помню о Европе, там было большое количество трещин во льду? Возможно, они уже тогда начали выползать через них и осматриваться вокруг.

— Это самая популярная теория. Но есть и другая, намного более спекулятивная, чем эта. Здесь каким — то образом, которого мы пока не понимаем, может быть замешан Монолит. Что наводит на мысли об открытии ЛМА — НОЛЬ прямо здесь, на Земле, почти через пятьсот лет после вашей экспедиции. Я полагаю, вам рассказали об этом?

— Очень туманно, мне так много нужно наверстать! Я подумал, что название было нелепым, так как это не было магнитной аномалией и находилось в Африке, а не в кратере Тихо!

— Конечно, вы совершенно правы, но мы придерживаемся этого названия. Чем больше мы узнаем о Монолитах, тем больше возникает загадок. В основном потому, что они все еще представляют собой единственное реальное свидетельство существования высокой технологии вне Земли.

— Это меня удивляет. Хотелось бы думать, что за это время мы приняли откуда — нибудь радиосигналы. Астрономы начали искать, когда я был еще мальчишкой!

— Вообще — то существует один намек, но настолько ужасающий, что мы не любим о нем говорить. Вы слышали о Новой в созвездии Скорпиона?

— Думаю, что нет.

— Конечно, звезды взрываются как Новые постоянно, и этот взрыв не был особенно впечатляющим. Но до того, как это произошло, стало известно, что Новая Скорпиона имеет несколько планет.

— Обитаемых?

— Совершенно ничего не могу сказать; радиоисследования не выявили ничего. И тут этот кошмар…

По счастливой случайности автоматический Патруль Новых поймал событие в самом начале. И началось оно не на звезде. Сначала взорвалась одна из планет, и только потом солнце.

— Мой Бо… извините, продолжайте.

— Вы попали в точку. Для планеты невозможно превратиться в Новую, за исключением одного случая.

— Я однажды прочитал плоскую шутку в научно — фантастическом романе: «сверхновая — это несчастный случай на производстве.»

— Это не было сверхновой, но тут не может быть никаких шуток. Самая распространенная теория говорит о том, что кто — то еще, кроме нас, открыл энергию вакуума и потерял контроль.

— Или же это могла быть война.

— Так же плохо; мы, вероятно, никогда этого не узнаем. Но поскольку наша собственная цивилизация зависит от того же самого источника энергии, вы можете понять, почему Новая Скорпиона иногда является нам в кошмарах.

— Да, а у нас причиной волнений были всего лишь ядерные реакторы!

— Не очень долго, благодаря Всевышнему. Но на самом деле я хотел рассказать вам об открытии ЛМА — НОЛЬ, потому что оно обозначило поворотный момент в человеческой истории.

Находка ЛМА — ОДИН на Луне была достаточно сильным потрясением, но пять сотен лет спустя все было гораздо хуже. И произошло это намного ближе к дому — во всех смыслах этого слова. Там внизу, в Африке.

Доктор Стивен Дель Марко часто говорил себе, что Луи и Мэри Лики никогда не узнали бы это место, несмотря на то, что оно находилось всего в дюжине километров от тех раскопок, где они пять столетий назад обнаружили кости наших первых предков. Глобальное потепление и Малый Ледниковый период (прерванный с помощью чудес героической технологии) преобразовали пейзаж и полностью изменили биосферу. Дубы и сосны все еще вели борьбу за то, кто из них переживет изменения в климатическом благосостоянии.

Трудно было поверить в то, что к 2513 году в Олдувае осталось хоть что-нибудь, не вырытое восторженными антропологами. Однако, недавние внезапные наводнения, которые, как предполагалось, не случатся больше никогда, заново вылепили рельеф этой местности и срезали несколько метров почвенного слоя. Дель Марко воспользовался представившейся возможностью: и здесь, на пределе глубинного сканирования, обнаружил что — то, во что боялся поверить.

Потребовалось больше года медленных и осторожных раскопок, чтобы добраться до того призрачного изображения и осознать, что действительность оказалась гораздо более странной, чем все, что он смел вообразить. Роботизированные копающие механизмы стремительно удалили первые несколько метров, затем в дело вступили традиционные команды рабов из числа аспирантов. Им помогала — или препятствовала — бригада из четырех конгов, которые создавали Дель Марко большее количество неприятностей, чем стоили они сами. Однако, студенты обожали генетически измененных горилл, с которыми обращались как с умственно отсталыми, но сильно любимыми детьми. Ходили слухи, что отношения к ним не всегда были полностью платоническими.

Однако, последние несколько метров — это все же была работа для человеческих рук, по старинке вооруженных зубными щетками с мягкой щетиной. Наконец и она была закончена: даже Говард Картер, увидевший первые проблески золота в могиле Тутанхамона, никогда не открывал сокровища, подобного этому. Дель Марко знал, что с этого момента и дальше человеческая вера и философия изменятся необратимо.

Монолит казался точным близнецом того, который обнаружили на Луне пять столетий назад: даже раскопки, окружающие его, были почти идентичны по размеру. И подобно ЛМА — ОДИН он абсолютно ничего не отражал, поглощая с равным безразличием жестокий яркий свет африканского солнца и бледный свет Люцифера.

Когда Дель Марко привел своих коллег — директоров полудюжины наиболее известных музеев мира, трех выдающихся антропологов, глав двух медиаимперий — вниз в яму, то удивился, как долго молчала группа таких выдающихся мужчин и женщин. Это было результатом того влияния, которое этот эбонитовый прямоугольник оказывал на всех посетителей, особенно после того, как они поняли значение тысяч артефактов, которые его окружали.

Здесь был клад археологических сокровищ — грубо обработанные инструменты из кремня, бесчисленные кости — как животных, так и человеческие — и почти все аккуратно систематизировано. В течение столетий — нет, тысячелетий — эти жалкие подарки приносили сюда существа с самым первым проблеском интеллекта как дань чуду за пределами их понимания.