class="p1">Лонгстрит сделал еще один глоток своего напитка.

Пендергаст медленно кивнул. Три года назад Декер был найден в Вашингтоне, округ Колумбия, у себя дома — убитый штыком, который пришпилил его голову к офисному креслу.

— Сначала несколько человек из Бюро подозревали в его убийстве именно тебя. Я, разумеется, в их число никогда не входил. Позже стало известно, что Майкла убил твой брат Диоген, желая повесить на тебя это убийство, — Лонгстрит заглянул в свой стакан. — И вот тут мы добрались до сути дела. Несколько месяцев спустя, как только ты очистился от ложных обвинений, ты отвел меня в сторону и сказал: «Ты не слышал этого от меня, но мой брат мертв». Возможно, я воспроизвел не дословно, но суть остается именно такой. Ты также сообщил мне, что обстоятельства сложились таким образом, что его тело своими глазами тебе увидеть не довелось. Ты попросил меня воздержаться от дальнейшего расследования, положившись на твое слово. Ты также заявил, что не хочешь, чтобы я, твой друг, наставник и бывший командир, тратил бесчисленные часы на то, что, в конечном счете, докажет тщетность поисков. Ты попросил, чтобы, когда пройдет достаточно времени, я спокойно похоронил смерть Майка Декера среди нераскрытых дел. И я это сделал.

Лонгстрит подался вперед и коснулся кончиками пальцев колена Пендергаста.

— Но в этом и заключается загвоздка. После твоего исчезновения и очевидного утопления около Эксмута, штат Массачусетс, мы, конечно, отправили туда выездную команду для проведения тщательного расследования, но, пока мы не нашли тебя ни мертвым, ни живым, мы получили три снимка. Все они были сделаны с деревянного смотрового пирса с видом на городской пляж. На них был изображен твой брат. Диоген.

Лонгстрит откинулся на спинку кресла и позволил сказанному повиснуть на мгновение в воздухе, прежде чем продолжить.

— Я промолчал. Но ты можешь себе представить, что творилось в моих мыслях. Будучи членами команды «Призрак» — одного из самых немногочисленных, самых секретных, самых самоотверженно преданных подразделений армии, мы все дали клятву на крови отомстить за каждого члена команды, который погибнет от руки кого бы то ни было. Когда ты намеренно сообщил мне, что твой брат, убийца Майка Декера, мертв, ты, тем самым, по сути, попросил меня отречься от моей клятвы на крови. Теперь, спустя годы, есть веские доказательства того, что, в конце концов, твой брат тогда не умер, — он продолжал пристально смотреть на Пендергаста. — Что происходит, Алоизий? Ты солгал мне и предал нашу общую клятву, потому что убийца был твоим братом?

— Нет, — немедленно ответил Пендергаст, — я действительно думал, что он погиб. Мы все думали, что он мертв. Но оказалось, что это не так.

Лонгстрит замер на несколько мгновений, а затем кивнул и немного осел в своем кресле, ожидая продолжения.

Выражение лица Пендергаста стало отстраненным, как будто мыслями он унесся куда-то очень далеко. Затем, несколько минут спустя, он снова пришел в себя.

— Мне придется поделиться с тобой историей, — начал он, — одной очень личной семейной историей. Среди всего сказанного ты упомянул, что Диоген попытался повесить на меня убийство Майка Декера. На некоторое время этот его план удался, и меня посадили в тюрьму.

Пендергаст снова замолчал.

— У меня есть подопечная по имени Констанс Грин, по возрасту ей немного за двадцать лет. У нее также очень сложная история, которая в данном случае не важна. Важно то, что она очень неустойчива с умственной и эмоциональной точки зрения. Характер у нее взрывоопасный. Любая угроза по отношению к ней или по отношению к тем немногим людям, которых она считает близкими, скорее всего, встретит насильственный или даже смертельный отпор.

Он глубоко вздохнул и продолжил.

— Когда я был в тюрьме, Диоген соблазнил Констанс, а затем бросил ее, оставив жестокую записку, в которой говорилось, чтобы она покончила с собой, но не смела жить со стыдом. В ответ Констанс отправилась за Диогеном, обуреваемая всепоглощающей яростью. Она преследовала его по всей Европе и, наконец, догнала на острове Стромболи. Там она сбросила его в поток лавы, вытекающей из вулкана.

Лонгстрит не выдал никакой эмоциональной реакции, лишь слегка приподнял кустистые брови.

— Мы с Констанс считали, что Диоген погиб. И за минувшие годы у меня не было оснований полагать иное. До последних дней в Эксмуте.

— Он связался с тобой? — спросил Лонгстрит.

— Нет. Но я видел его или думал, что однажды видел, наблюдающим за мной издали. Позже я нашел веские доказательства того, что он находится поблизости. Но прежде чем я смог что-либо предпринять в отношении него, меня унесло в море, и я попал в плен. Несколько недель спустя, оказалось, что… — Пендергаст прервался, чтобы подобрать слова… — Диоген сумел снова увлечь Констанс.

— Увлечь?

— Все доказательства указывают на то, что он либо похитил ее, либо чем-то ее опоил, либо как-то использовал Стокгольмский синдром, превратив ее в свою сообщницу. Как бы там ни было, надежный свидетель видел, как они уезжали — можно даже сказать, убегали — вместе из моей резиденции на Риверсайд-Драйв два дня назад.

Лонгстрит нахмурился.

— Стокгольмский синдром предполагает активное участие с ее стороны. При похищении подобного бы не происходило. Между этими понятиями большая разница.

— Данные свидетельствуют о том, что Констанс активно участвовала в своем похищении.

Офис погрузился в тишину. Лонгстрит положил на стол свои длинные узкие руки и опустил на них свою достаточно крупную лохматую голову. Пендергаст остался неподвижен, как мраморная статуя, продолжая сидеть в старом кресле. Прошло много времени. Наконец Пендергаст откашлялся, прочистив горло.

— Прошу прощения, что раньше я не поделился этими подробностями с тобой, — сказал он. — Они слишком болезненные. Унизительные и оскорбительные. Но… сейчас мне нужна твоя помощь. Я помню о клятве крови, которую все мы принесли. Раньше мое присутствие духа и хладнокровие подводили меня, в случаях, когда дело касалось Диогена. Но теперь я понимаю, что есть только один выход: мой брат должен умереть. Мы должны работать вместе, чтобы выследить его и сделать так, чтобы он не пережил арест. Это, как ты сказал, мы обязаны сделать ради Майка Декера, и убедиться, что его убийца получил по заслугам раз и навсегда.

— А что с девушкой? — спросил Лонгстрит. — Констанс?

— Она должна остаться невредимой. Мы сможем оценить степень ее причастности после того, как Диоген будет мертв.

На несколько секунд Лонгстрит погрузился в раздумья, а затем, молча, он протянул через стол руку.

Так же тихо, без слов, Пендергаст пожал ее.

41

Лодка легкими движениями разрезала черную