Как легко заметить, Сталин сосредоточил всё внимание на сохранявшихся, несмотря ни на что, весьма острых проблемах во взаимоотношениях внутри советского лагеря. На первое место поставил важнейшую с его точки зрения проблему – о границах России. Разумеется, не с соседними государствами, которые были урегулированы, хотя и не в пользу Москвы, закреплены двусторонними договорами. Нет, Сталин имел в виду границы другие – с братскими, как их называл Чичерин, республиками. С Белоруссией, Украиной, рождающейся Закавказской Федерацией, с Хивой и Бухарой.

Ведь до сих пор так и не был дан ответ на непростой вопрос – достаточно ли для существования Белоруссии (как полноценного государства) всего лишь половины Минской губернии – шести её уездов, оставленных Рижским миром с Польшей? Не следует ли исправить такое положение, передав ей из РСФСР две губернии с белорусским населением – Витебскую и Могилёвскую?124

Какой же быть, в конечном счёте, территории Украины? Нужно ли соглашаться с притязаниями её нынешнего – советского, коммунистического! – руководства на девять губерний. С тем самым, что совсем недавно требовали самостийники – Грушевский, Винниченко, Скоропадский, Петлюра. А может, оставить за республикой лишь четыре, действительно украинских. Без Донецко-Криворожского региона, без Новороссии.

Исходя из этой, весьма запутанной (почему ею пока никто и не желал заниматься) ситуации, Сталин и предложил собственный вариант решения непростой задачи. Да, соглашался он. «некоторые товарищи предлагают добиться в кратчайший срок объединения всех советских республик с РСФСР на началах автономии /имелось в виду предложение Чичерина – Ю.Ж./. Вполне разделяя эту последнюю точку зрения, считаю, однако, что для проведения её в жизнь потребуется серьёзная подготовительная работа, требующая более или менее длительного срока125 /как тут не вспомнить то же условие для провозглашения Закавказской Федерации? – Ю.Ж./».

Только потому Сталин и настаивал на решении лишь того, что возможно сегодня. Определить на срочно созванной конференции председателей ЦИКов независимых республик состав делегации в Италию. «Мандаты всех членов делегации» должны быть «подписаны всеми представителями советских республик, а также председателем правительства ДВР». И сразу же пояснил своё мнение: такое решение, «создавая единый дипломатический фронт, вместе с тем избавляет нас от постановки щекотливых вопросов о границах РСФСР, о взаимоотношениях с республиками, о выводе войск из Грузии и т. д. и т. п.».126

Последнее упоминание – о грузинской проблеме – возникло в предложениях Сталина спонтанно. Ни Чичерин, ни члены его комиссии ничего о ней не писали, ибо пока не знали о происшедшем на днях в Берлине. О том, что там, на встрече представителей трёх Интернационалов, Н.И. Бухарин и К.Б. Радек, являвшиеся делегатами Коминтерна, позволили себе более чем непродуманное заявление. Недопустимое и по сути дискредитировавшее действия Москвы. Как и другие участники переговоров, негативно оценили свержение меньшевистского, то есть социалистического, правительства Грузии в результате победоносного похода Красной Армии на Тифлис.

Разумеется, данная проблема имела весьма отдалённое отношение к вопросу о формировании делегации. Поэтому Троцкий (как член ПБ, не просто познакомившийся с запиской Сталина, но и давший письменный отзыв) о том не упомянул. Зато отметил существенное, самое значимое.

«Предложение т. Сталина, – писал он, – представляется очень заманчивым с точки зрения простоты, но некоторые затруднения представляет вопрос о правах председателей Центральных Исполнительных Комитетов разрешать единолично или единолично передоверять разрешение вопросов международной политики. Может быть, предложить Центральным Исполнительным Комитетам или их исполкомам облечь на этот случай своих председателей особыми полномочиями, в объёме, достаточном для разрешения данного вопроса.

Что касается ДВР, то с предлагаемой т. Сталиным операцией можно было бы связать фактическую смену главы правительства, послав туда на время поездки председателя правительства подходящего заместителя, который и остался бы там».127

В тот же день, 13 января, Политбюро утвердило очередное решение по Европейской конференции. «Принять, – отмечало оно, – предложение т. Сталина с дополнением т. Троцкого: обязать председателей ЦИКов запастись полномочиями от своих Центральных Исполнительных Комитетов для подписания договоров, соглашений и проч.».128 А четыре дня спустя появилось ещё одно решение – в развитие предыдущего: «Предложить т. Сталину и т. Чичерину в кратчайший срок выработать текст обращения к независимым республикам с приглашением на конференцию в Москву».129

И вот тогда-то Чичерин воспрял духом. Всё ещё надеясь на возможность немедленного присоединения советских республик и ДВР к РСФСР, он поспешил воспользоваться появившимся, как ему показалось, шансом. Посчитал, что намеченные действия пока являются лишь намерением, а потому можно успеть его скорректировать. Тем более что именно ему предстояло стать соавтором обращения к главам Белоруссии, Украины. Азербайджана, Армении, Грузии, Хивы, Бухары и ДВР. И Чичерин вновь изложил то, что волновало его, да и не только его.

«Наши коллективные мандаты, – пытался убедить Чичерин членов Политбюро четвёртой по счёту запиской, переданной Молотову 19 января, – будут лишены всякого значения и будут рассматриваться как клочки бумаги, если эти государства не будут приглашены». Потому и предложил использовать «предстоящий съезд председателей ЦИКов для того, чтобы провести государственно-правовой акт создания Союза с общей внешней политикой». А на случай отказа высказал и более скромное пожелание: «Только в том случае, если наше заграничное представительство будет законным, государственно-правовым образом слито с представительствами советских республик, последних нельзя будет игнорировать. Если признать в принципе необходимым такой шаг, можно ещё обсудить юридические детали».130

В столь корректной форме нарком всего лишь напоминал Политбюро об им же принятом – с его подачи! – и совсем недавно. 8 декабря минувшего года, решении. Видимо, только потому уже на следующий день предложение Чичерина было утверждено высшим партийным органом, постановившим: «Воспользоваться съездом председателей ЦИКов и, не ограничиваясь коллективными мандатами, произвести государственно-правовой акт создания Союза с общей внешней политикой».131

Развивая успех, 26 января Чичерин представил проекты ещё двух постановлений. Один – бесспорный, не должный вызвать каких-либо вопросов и замечаний. О новом, более широком представительстве советских республик и ДВР в составе общей делегации и о её полномочиях. Теперь в ней отсутствовал Крестинский, зато появились председатель СНК Грузии П.Г(Буду) Мдивани, нарком внешней торговли Армении А.А. Бекзадян, председатель Совета назиров Бухары Ф. Ходжаев, министр иностранных дел ДВР Я.Д. Янсон, а также генеральный секретарь ВЦСПСЯ, Э. Рудзутак.

Чётко формулировал документ и их задачи: «Облекая делегацию всей полнотой чрезвычайных полномочий, необходимых для решения всех вопросов, которые составят предмет обсуждений и решений Всеобщей мирной конференции, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет поручает делегации от имени Российской Социалистической Федеративной Советской Республики вести переговоры и заключать и подписывать соглашения и договоры по всем этим вопросам».132