конца!

— Хватит говорить загадками!

Очнувшись спустя неизвестное время от ужасной боли в груди, закричал что было сил. Как будто что-то огромное сжимало изнутри. Из-за вопля меня окружили много незнакомцев. Кто они, где я? И куда подевались Лера с Алексеем?

— Кто вы такие! Куда вы забрали моих друзей? — с паникой крикливо вопрошал я, не узнавая собственного голоса.

— Успокойся, мы здесь!

— Всё нормально, приятель, мы тут!

— Не вижу вас! Что с моими глазами? Ничего не могу разглядеть!

Будто ослеп: всё вокруг было смутным подобием мучивших меня снов и той реальности, что успел прожить в этом кошмаре. На миг подумал, что они совместились, или ещё хуже, видения затирали существующую действительность, и на теле выступил пот. Не мог сосредоточиться на изображении перед собой и беспрестанно паниковал, пугая ещё больше своих друзей и случайных людей. И вдруг — за мутной пеленой огня и лиц друзей увидел то, что находилось вдалеке, за всеми преодоленными лесами, полями и ручьями. Сотни разной величины, кошмарности и опасности тварей, обозначивших в своих планах движение к нам. Эти откровения — видения будущего? Игра разума, предупреждение? Что это было?

Очнувшись, соскочил с пола кузова, заставив окруживших меня шарахнуться в сторону. Грузовик встал на месте, как и вся колонна, встревоженные лидеры в которой решили убедиться в накалившейся ситуации, и проследовали к нам. Не своим голосом кричал пророческие изречения:

— Сейчас будет бойня! Они бегут, бегут к нам!

— Кто бежит, о чём ты?

— Монстры, они следуют сюда и их сотни!

Прошёлся тревожный говор. Люди испугались, а я будто по чьему-то желанию произносил лишь устрашающие сказки, которые сильно раздражали подошедших к грузовику камуфляжных воинов.

— Что с ним?

— Мы не знаем!

— Успокойте его, мы не будем торчать здесь и подвергать свои жизни риску!

— Уже поздно бежать! — вырвалось у меня. — Надо сражаться!

— У него жар! Может, лихорадка?

— Хватит сеять панику. У него гипертемия. Освободите его от лишней одежды и расступитесь, дайте подышать, — приказным тоном сообщил местный командир. — Принесите воду! Нужно охладить его организм, — обратился он к своим подчиненным солдатам.

На всякий случай услышавшие крики лейтенанты включили прожектора и осветили вокруг местность. Уже наступила ночь. Осмотревшись вокруг, понял, что мы стояли на дороге, ведущей во Владивосток. Обратно в рассадник лживых новостей и обиталища Отбивателей. Домой. По две стороны расстилался город, чьи высокие многоэтажные здания и деревянные домики откидывали молчаливые тени. А за ними прокрадывались существа, отбрасывающие уже свои тени.

— Майор! Контакт? Впереди враг!

Рассек наводчик танка острым известием стрессовую и устрашающую тишину, после которой последовала череда приказов майора и действий его отряда, способных заставить восхищаться бесстрашием и подготовкой российских солдат и офицеров:

— Всем полная готовность! Будем отбиваться! Полунцев, садись за пулемёт! Князев, включи прожектора дальнего света по периметру колонны, мы должны видеть этих тварей! Стрелки, заняли позиции вокруг транспортных средств, прикрывайте гражданских и стрелков!

— Снайперы! Займите позицию на крыше грузовика и отстреливайтесь из винтовок. Все недееспособные граждане проследуйте к танку, там вы будете в безопасности!

— Всем приготовится к бою!

Внимательно слушая распоряжения майора и лейтенантов, каждый понимал, что эти люди способны перебить врага любой численности: у военных всё было продумано наперед.

Взяв за руки Леру и Алексея, медленно приходил в себя после учиненной паники, произведенной не то помешавшимся мной, не то прорвавшейся из сна личностью.

— Кто из вас умеет стрелять, можете обороняться вместе с нами, — обратился к сидящим возле меня в ЗИЛе один из солдат со знакомой нашивкой и поспешил за оружием. — Оставайтесь в кузове и ведите огонь по подступающим целям.

— Давайте вызовемся, парни, мы же умеем обращаться с оружием, — незаметно для всех шёпотом попыталась уговорить действовать нас Лера.

Мешкал и внушал то же промедление в действиях друзей. Если бы ответил нет, они бы с большой радостью остались рядом, несмотря на приближающиеся когтистые лапы монстров. Я бы подставил под сомнение нашу безопасность, и это заставило меня — вопреки желаниям отдохнуть — сказать:

— Конечно, мы обязательно сразимся в последний раз и положим им конец, — выдавил неправдоподобно, надеясь вселить в них уверенность. Ослаб и вряд ли в силах был сражаться: голова всё ещё мучительно гудела, а грудь, будто получившая ранение, горела. Но мы не должны вести себя как трусы, сейчас это было непозволительно.

Лера и Захаров заняли позиции у края кузова, внимательно всматриваясь в тьму, которая вот-вот должна стать осязаемой и смертельно опасной.

— Вы так уверены, что сможете победить нас! Вы все умрёте!

— Боже мой. Этот голос! Я узнаю его!

— Голос? Какой? — спросили Лера и Алексей по отдельности.

— Враг наступает!

— Все до единого вы исчезнете с лица Земли!

— Из снов. Этот голос принадлежит тому ужасному монстру из снов! — с прокрадывающимся сомнением догадывался. — Но, разве не проснулся? Да у меня галлюцинации. Иначе почему бы он продолжал говорить в моей голове, пока другие его не слышат?

Всматриваясь вдаль, все бойцы отряда и рядовые граждане, согласившиеся взять огнестрел, ждали появления чудовищ, ждали их нападения. Кровь в жилах застыла, а биение сердца снизилась практически к нулю. Все были уверены в том, что скоро произойдёт нечто чертовски невообразимое, но никто не сделал шагу назад. Возня и шум нарастали — раздался выстрел из винтовки, и все держащие в руках оружие тоже нажали на спусковые крючки.

Нахально въевшаяся боль мешала размышлять над этим странным явлением. Я был прав: монстры нападали спустя какое-то время после внушающих испуг реалистичных снов, а в последний раз вообще проникли ко мне сквозь реальность. Это значит, что я ходящий манок, яркая приманка для чудовищ и ориентир для их следующего нападения. Я карта и компас, поставщик жертв и свежего мяса для адских тварей. Представляю для других опасность и мне больше не следует находиться с ними… Стоило догадаться раньше, тупая моя несносная башка, думающая лишь о собственном благополучии в условиях, в которых надо думать масштабно и действовать ради спасения стольких жизней, скольких можешь спасти! А я