голодных немецких солдат буквально притягивают продовольственные склады противника. Ящик консервов доставлял больше радости, чем вереница итальянских пленных[228].

Между тем продовольственное снабжение у солдат на фронте было, все же, лучше, чем у их семей в Германии[229].

Морская торговля начала рассматриваться германским руководством как стратегический фактор войны не раньше осени 1914 года.

Прорыв британской блокады подразумевал генеральное сражение линейных флотов[230].

Ни в 1914-м, ни в 1915 году немцы не рискнули пойти на такое сражение. Годом позже Д. Джеллико втянул Р. Шеера в бой, но германский флот при первой же возможности разорвал контакт и ушел в Вильгельмсхафен.

По существу, германские линейные корабли вообще не были задействованы в мировой войне, а активность линейных крейсеров ограничивалась провоцирующими обстрелами британского побережья. До осени 1918 года это никого в Германии не беспокоило: бездействие главных сил флота устраивало высшее военное и морское командование (исключая А. Тирпица), а также императора Вильгельма II и его канцлера.

Если прорыв английской блокады был невозможен (а судя по отсутствию решительных действий «Гохзеефлитте», немцы думали именно так), единственной возможностью проявить какую-то активность на море и, может быть, поставить Британию перед проблемами, становилась контрблокада. Но для контрблокады банально не хватало крейсеров, отсутствовали порты базирования, а сделанная «на коленке» система снабжения рейдеров развалилась при первом же соприкосновении с реальностью. К Рождеству 1914 года немецкая крейсерская война закончилась, не начавшись, и было понятно, что возобновить ее не удастся.

Оставались подводные лодки, которые к этому времени уже продемонстрировали свои возможности, потопив несколько старых броненосных крейсеров. Разумеется, имеющихся в наличии боеспособных германских субмарин было совершенно недостаточно, чтобы развернуть крейсерскую войну против Англии[231], но лодки можно было строить достаточно быстро.

К весне 1915 года структура войны на море сложилась окончательно: германская подводная война против британской блокады немецкого побережья.

Английская блокада с точки зрения морали и права

Встает вопрос, насколько английская блокада отвечала принципам международного права. Понятно, что стороны придерживаются здесь диаметрально противоположных позиций. А. Тирпиц квалифицирует действия англичан как «суровые и безжалостные», Э. Фанкельгайн указывает на «открытое нарушение Англией международного права» и называет поведение Великобритании «издевательством не только над всяким писаным правом, но и над простой человечностью».

Британскую точку зрения выразил Д. Ллойд-Джордж: блокада побережья противника является единственным способом реализации превосходства на море, и Великобритания имеет такое же право использовать в войне своей флот, как Германия — свою армию[232].

С этим необходимо согласиться, хотя, конечно, позиция английского премьера противоречила международным законам и существующей на начало войны практике. Юридически, английские корабли имели право препятствовать провозу в Германию только военной контрабанды, то есть тех товаров, которые могли быть использованы для производства вооружений. Англичане с этим не спорили, но толковали понятие контрабанды они очень расширительно, включая туда продовольствие, медикаменты, конструкционные материалы, топливо, удобрения — и все остальное. Международному праву это никак не соответствовало, но понять логику правительства Великобритании можно. Война носила глобальный характер, и все, что завозилось в Германию, прямо или косвенно увеличивало военный потенциал Второго Рейха. Продовольствие и медикаменты — в особенности.

Англичане пошли дальше и начали контролировать грузы, направляющиеся в нейтральные страны, имеющие с Германией общую границу (прежде всего, в Голландию и Данию, затем в Швецию и Норвегию). И опять-таки, эти совершенно противоправные действия объяснимы и оправданы: контролировать датскую и голландскую границы и Балтийское море Великобритания не могла, и ничто не мешало нейтралам организовать очень выгодный реэкспорт, снабжая Германию продовольствием, сырьем, а то и вооружением[233].

Вся территория Центральных держав была осажденной крепостью. Исторически в такую крепость блокирующая армия не допускала никакие грузы, это и называлось «осадой». Понятно, что мирные жители, которые по каким-то причинам оставались внутри кольца, несли все тяготы блокады наравне с войсками.

В сущности, англичане следовали известным образцам. Новым здесь был только масштаб — блокировали не крепость, и не город, а целую страну вместе с ее союзниками.

Англичане были в своем праве — праве военной необходимости, и я не вижу оснований подвергать это сомнению. Английская блокада не была военным преступлением. Напротив, ее правомочность вытекала из опыта всех европейских конфликтов, в том числе — Франко-Прусской войны, когда наступающие германские войска осадили Париж и прервали доставку продовольствия во французскую столицу.

Но преступлением против человечности и формой геноцида блокада Германии была. В сущности, в 1914–1918 годах Великобритания впервые в истории применила оружие массового поражения[234].

С формальной точки зрения режим блокады определялся положениями Лондонской конвенции 1909 года. Эта конвенция была официально ратифицирована всеми мировыми державами, за исключением Великобритании, которая, тем не менее, 20 августа 1914 года объявила, что согласна действовать в рамках этой конвенции в целом.

Конвенция разрешала блокировать только неприятельское побережье.

«Блокада считалась законной, если о ней были своевременно извещены власти блокируемых портов и нейтральные державы. Разрешалось также использование воюющими сторонами нейтральных портов.

Лондонская декларация предусматривала деление грузов на абсолютную и условную контрабанду, а также неконтрабанду.

В состав абсолютной контрабанды входили товары военного назначения (оружие, боеприпасы, порох и т. п.) Она подлежала захвату и конфискации в любом случае, даже если пунктом назначения судна служил нейтральный порт.

Условная контрабанда включала в себя предметы «двойного» назначения, пригодные как для военных, так и для гражданских нужд (продовольствие, фураж, одежда, топливо и т. п.). Условная контрабанда подлежала конфискации в случаях, когда в Документах не указывалось гражданское предназначение груза или же пунктом назначения судна служил укрепленный порт неприятеля.

В состав неконтрабанды входили товары гражданского назначения (в основном сырье). Неконтрабанду нельзя было задерживать в любом случае. (…)

4 августа 1914 г. британское правительство опубликовало списки товаров, которые были отнесены к контрабанде:

― абсолютная — вооружение, боеприпасы, порох, обмундирование, упряжь, седла, предметы лагерного оборудования, корабли и