Эти слова не произвели впечатления на посла. Он даже не дрогнул.

– Война начнется лишь в том случае, если вы этого захотите, – сказал он. – У нас нет ни малейшего желания уничтожить вашу страну, но нам необходимо соблюдать интересы собственной безопасности. – Далее он изложил японскую точку зрения на оккупацию Марианских островов. Раньше они принадлежали Японии и теперь вернулись обратно к ней. Его страна имеет право на оборонительный периметр вокруг метрополии, вот и все, закончил посол.

– Вам известно, – напомнил Хэнсон, – что мы в состоянии уничтожить вашу страну? Кивок.

– Да, конечно. Мы хорошо помним, как вы сбросили атомные бомбы на японские города.

Райан широко открыл глаза от неожиданности. «Ядерное оружие?» – написал он на странице блокнота.

– Но ведь вы не закончили свою аргументацию, – вступил в разговор Дарлинг.

– Господин президент, моя страна тоже обладает ядерным оружием.

– И средствами доставки? – презрительно фыркнул Арни. Райан мысленно поблагодарил его за вовремя заданный вопрос. Существуют моменты, когда даже ослы могут приносить пользу.

– Моя страна располагает несколькими межконтинентальными баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. Ваши инженеры побывали на заводе, где собирали эти ракеты. Если хотите, можете проверить это в НАСА. – Посол сухо и по-деловому прочитал имена и дни, когда американцы присутствовали при сборке и запуске ракет, обратив внимание на то, что Райан записывает информацию, как и полагается хорошему чиновнику. В зале наступила такая тишина, что было слышно, как скрипит перо Джека. Еще интереснее было смотреть на лица остальных присутствующих.

– Вы нам угрожаете? – негромко спросил Дарлинг. Посол посмотрел ему прямо в глаза.

– Нет, господин президент. Это простая констатация факта. Повторяю еще раз, что война начнется лишь в том случае, если вы пожелаете этого. Да, мы знаем, что вы можете уничтожить нас, а мы вас – нет, хотя в состоянии причинить вам колоссальный ущерб. Из-за чего, господин президент? Из-за нескольких маленьких островов, исторически всегда принадлежавших Японии? На протяжении ряда последних лет они и так были японскими во всех отношениях, кроме формальной принадлежности.

– А люди, которые погибли от ваших рук? – спросил ван Дамм.

– Поверьте, я, искренне сожалею об этом. Разумеется, мы выплатим компенсацию семьям погибших. Я надеюсь, мы сможем урегулировать наши проблемы. Мы не будем нарушать деятельность вашего посольства и его персонала при условии, что вы будете относиться к нашим дипломатам так же. Это позволит сохранить каналы связи между нашими странами. Неужели так трудно, – произнес он, – рассматривать нас как равных? Почему вам хочется причинить нам ущерб, унизить нас? Во время авиакатастрофы несколько лет назад, вызванной просчетом американских инженеров в компании «Боинг», погибло больше японских граждан, чем американцев в результате этого прискорбного столкновения в Тихом океане. Разве мы тогда угрожали вам? Разве пытались подорвать национальную экономику вашей страны, лишить ее всякой надежды на выживание? Нет, мы даже не думали об этом. Наступило время, когда моя страна займет свое место, заслуженно ей принадлежащее в мире. Вы покинули западную часть Тихого океана. Теперь нам придется заняться обороной наших рубежей. Кто может гарантировать, что вы, подорвав нашу экономическую мощь, не будете затем стремиться к физическому уничтожению нашей страны?

– Мы никогда не сделаем этого! – возразил Хансон.

– Слова, слова, господин государственный секретарь. Вы уже однажды поступили таким образом и, как только что напомнили сами, сохраняете достаточно сил для достижения такой цели.

– Не мы начали ту войну, – возразил ван Дамм.

– Вот как? – поднял брови посол. – Лишив Японию нефти, организовав торговую блокаду, вы поставили нас на грань катастрофы, и это стало причиной войны. Всего лишь месяц назад вы привели нашу экономику в состояние хаоса и надеетесь, что мы безмолвно, без сопротивления согласимся с гибелью, даже не подумав о том, чтобы защитить себя? Нет, теперь мы обладаем ядерной мощью, – продолжил посол. – Настало время обращаться с нами, как с равными. Мое правительство считает конфликт исчерпанным. Мы не собираемся предпринимать дальнейших действий против американцев. Ваши граждане будут приняты у нас как желанные гости. Мы внесем изменения в правила торговли, чтобы они не противоречили американскому законодательству. Все случившееся можно представить вашей общественности как инцидент, достойный сожаления. Статус Марианских островов будет урегулирован в процессе переговоров. Мы готовы пойти на компромисс, принимающий во внимание интересы обеих сторон. Такова позиция моего правительства. – С этими словами посол открыл портфель и достал памятную записку, как это требовалось по дипломатическому протоколу. Он встал и передал ее государственному секретарю.

– Я всегда к вашим услугам. До свидания. – Посол направился к выходу мимо советника по национальной безопасности, который был единственным из присутствующих, кто не смотрел на него. За время встречи Райан не произнес ни единого слова. Будь он японцем, это могло бы вызвать тревогу, но такое поведение обычно для американца. Ему просто нечего было сказать. В конце концов, он ведь специалист по Европе, правда?

Дверь закрылась, и Райан подождал несколько секунд, прежде чем заговорить.

– Очень интересно, – заметил он, глядя на страницу блокнота со сделанными им пометками. – По сути дела он упомянул всего лишь один важный факт.

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросил Хансон.

– Ядерное оружие и средства доставки. Все остальное – словоблудие, предназначенное вообще-то для иной аудитории. Нам по-прежнему неизвестно, чем они занимаются.

Это еще не стало достоянием средств массовой информации, но скоро все переменится. ФБР уже разыскивало Чака Серлза. Они понимали, что найти его будет непросто, да и к тому же, говоря по правде, на основе информации, имеющейся в распоряжении бюро, все, что можно сделать с ним, – это допросить. Агенты ФБР уже побеседовали с шестью программистами, в той или иной степени работавшими над программой «Электра-Клерк 2.4.0.», и, все до единого, они категорически отрицали, что имеют хотя бы отдаленное представление о том, что они называли «пасхальным яйцом». В каждом случае в их голосах звучало негодование по поводу сделанного, смешанное с восхищением высочайшим профессионализмом исполнителя. Ведь в программу оказались введенными всего лишь три команды, далеко отстоящие одна от другой, и потребовались усилия всех шестерых программистов в течение двадцати семи часов, чтобы обнаружить эти команды. А затем обнаружилось и нечто худшее: все шестеро и еще Серлз в придачу обладали правом доступа к тогда еще сырой программе. В конце концов, в компании все они занимали должности старших программистов и каждый из них, пользуясь одинаковым доверием и правом работы с секретными материалами, мог получить доступ к ним в любое время до самого последнего момента, когда программа была окончательно завершена и перенесена на жесткий диск. Вдобавок, несмотря на то что происходила регистрация доступа к программе, каждый мог проникнуть в систему кодирования ведущей вычислительной машины и затем или стереть из ее памяти время своей работы с программой, или скрыть этот момент среди других. К тому же «пасхальное яйцо» было создано с таким искусством, что могло существовать в программе в течение нескольких месяцев, на протяжении которых шла работа над ее совершенствованием. Наконец один из программистов откровенно признался, что сделать это мог любой из них. На компьютерных программах не остаются отпечатки пальцев. Однако намного более важным был тот факт, что исправить совершенное программой «Электра-Клерк 2.4.0.» оказалось невозможным.