Охотник смотрел на нее с обожанием.

– Пока вы его кормите, – отозвалась Кэт. – Послушайте, мистер Карпентер…

В гостиной у Надин царил уют, а выпечка была просто бесподобной, но она чувствовала себя здесь лишней. Пусть Надин проявляла щедрость и гостеприимство, но наверняка то время, пока пеклись brioches, она хотела бы провести, обнимаясь со своим Томом, а не беседуя с Кэт.

– Мне пора прощаться.

– Оставайтесь, пожалуйста. Друг Тома – мой друг тоже. Так говорить? – радостно воскликнула Надин.

Судя по всему, чувство ревности было ей чуждо, она даже не спросила, что привело сюда Кэт, да еще и вместе с ее возлюбленным.

Кэт покачала головой:

– Нет, мне… мне нужно…

– Она та самая девушка, которую ищет Джордж Хемплмен, – пояснил Надин Карпентер.

Услышав такую новость, женщина разразилась целой тирадой по-французски, начинавшейся с mon Dieu[69] и, по всей видимости, выражавшей ее радость от того, что Кэт наконец-то нашлась.

– Он все время спрашивать о вас. Очень переживать, говорить Том. Я хорошо понимать, вы наверняка вроде… вроде потерянная дочь!

– Ну, не совсем, – пробормотала Кэт. – Но мне действительно пора, иначе будет уже слишком поздно наносить ему визит. Не хочу показаться невежливой. Хемплмены живут здесь же, в поселке?

Карпентер покачал головой:

– Нет, не совсем. Джордж живет в Немецком заливе. Это немецкое поселение у воды, как уже понятно из названия. Одна или две немецкие семьи прибыли вместе с французами и построили себе дома. Хемплмен присоединился к ним, когда приехал сюда. Самый красивый дом в поселке – сразу узнаешь его, не промахнешься. Он еще тогда, в заливе Пераки, построил роскошный для Линды, а теперь, для Элизабет, – еще лучше.

– Так зовут его новую жену? – неуверенно спросила Кэт. Она не могла представить себе Джорджа Хемплмена ни с кем, кроме Линды. – Она… намного моложе его?

Сама собой напрашивалась мысль о том, что, возможно, ей придется встретиться со своей ровесницей, ибо успешный бизнесмен наверняка решил скрасить свою старость женитьбой на молодой девушке.

К счастью, Карпентер успокоил ее.

– Нет, нет, он мужик разумный, Джордж-то, – заявил торговец. – Она, наверное, даже постарше будет, чем он, тоже вдова. Очень милая женщина, немного похожа на Линду, только более опытная и очень привязана к Джорджу. Иди, познакомься с ней. До Немецкого залива отсюда мили две, маори называют его Такаматуа. Акароа – очень маленький полуостров, всего-то пара холмов между двумя бухтами. Французы живут на одной стороне, а немцы на другой: Французский залив и Немецкий. Так что иди на север, а потом прямо на ту сторону.

– Есть дороги, – вмешалась в разговор Надин. – Мы не враги с немцами.

Кэт нашла поселение немцев, и ей даже не пришлось никого расспрашивать. Нужно было лишь пересечь местечко Акароа, чтобы выйти на широкую наезженную дорогу, вьющуюся между холмами. Судя по всему, жители часто пользовались ею, и Кэт с первого взгляда на Немецкий залив поняла, почему это так: немецкая деревня состояла всего из трех-четырех домов. Здесь не было ни магазинов, ни трактира, за всеми покупками им приходилось ездить в Акароа. Кэт удивилась, почему немцы не поселились прямо там. Как уже говорила Надин, у них с французами не было недоразумений, они даже приехали на одном судне. Однако, присмотревшись повнимательнее, она заметила разницу между двумя деревнями. Дома немцев тоже были ухоженными, однако не такими изящными и яркими, как у французов. Кроме того, они располагались на значительном расстоянии друг от друга: здесь поселенцы обрабатывали больше земли. Дворы у них были просторными, рассчитанными на большие семьи, кроме того, имелись там и помещения для скота. Внешне деревня даже напомнила Кэт Санкт-Паулидорф, однако строительство тут больше не велось. Вокруг дворов паслись овцы и крупный рогатый скот, с полей уже собрали урожай, землю подготовили к посеву озимых.

Дом, стоявший на холме над бухтой, был не похож на другие, выделяясь и размерами, и архитектурой. Именно здесь, скорее всего, и жил Джордж Хемплмен, Карпентер оказался прав – ошибиться было трудно. Кэт направилась к нему, с тоской вспоминая дом Линды Хемплмен в заливе Пераки. У старшей подруги из окна тоже открывался прекрасный вид на море – но здесь было еще красивее, кроме того, не воняло ворванью и смертью. Дом, который построил Джордж Хемплмен для своей второй жены Элизабет, стоял среди старых деревьев и новых садовых клумб. В воздухе витал аромат поздних роз.

Кэт подозвала к себе Охотника, открыла калитку и прошла по аккуратной дорожке к дому. С горечью она узнала латунный дверной молоток, висевший и на двери дома Линды. Тогда она не пользовалась им, ей всегда были рады. Теперь же…

Кэт снова посмотрела вниз. Помня обвинения, которые бросил ей в лицо Джордж Хемплмен во время их последней встречи, сегодня она выбрала особенно строгий наряд: новое темно-зеленое шерстяное платье с белым воротничком и манжетами, которое она купила у Карпентера, и черная пелерина. Волосы она уложила в аккуратную прическу.

Наряд был подобран удачно, как сразу же поняла Кэт, когда наконец осмелилась воспользоваться молоточком: ей открыла женщина лет шестидесяти. Элизабет Хемплмен напомнила ей портреты королевы Виктории, которые Кэт видела в Нельсоне. Она держалась с большим достоинством, была уже не стройной, но и не полной – просто статная женщина. Вторая жена Джорджа Хемплмена носила простое синее платье, чем-то похожее на наряды старолютеран, но сшитое из дорогой ткани, а передник, повязанный поверх него, был украшен кружевами. Уложенные в высокую прическу каштановые волосы Элизабет были прикрыты чем-то вроде вуали, а не обычным чепцом – такое Кэт прежде видела только на портретах королевы. Однако эта женщина не казалась такой же непреклонной, как королева. У нее было круглое лицо, почти без морщин, на котором выделялись умные голубые глаза, и она приветливо улыбалась Кэт.

– Что я могу для вас сделать? – спросила она.

– Меня зовут Поти… э… то есть Кэт. И я была раньше… – Кэт не знала, с чего ей начать.

Элизабет Хемплмен на миг нахмурилась, но затем ее, похоже, осенило, и она просияла.

– Киттен! – воскликнула она. – Раньше вас называли Киттен, конечно же, вы ведь давно повзрослели! Мне все было интересно, как вас звали на самом деле, но Джордж этого не знал, и его первая жена, по всей видимости, всегда называла вас Котенком.

Кэт кивнула, радуясь такому радушному приему. Судя по всему, Элизабет Хемплмен была уверена в себе и могла спокойно говорить о предшественнице. Окинув взглядом холл, Кэт увидела, что она чтит память Линды. Молодая женщина узнала тяжелую немецкую мебель, стоявшую еще в доме Линды, заметила ее портрет.

– У меня нет другого имени, – наконец сказала она. – Просто Кэт. И прошу простить меня за то, что явилась без приглашения.