Яблоко кончилось, а вместе с ним кончилось и отведенное на отдых время. Тролль покрутил в пальцах оставшийся сухой хвостик и разочаровано отбросил его в сторону. Глеб свернул шерстяные одеяла и запихал их в сумку. Через минуту все было готово к дальнейшему путешествию…

Вода оказалась совсем близко. Стоило им четыре раза подняться на барханы и спуститься с них, следуя на север, как с гребня пятого они увидели темное пятно, пока еще неясное, неоформившееся, размытое маревом горячего воздуха. Воодушевленный Глеб прибавил шагу, и даже Тролль, до этого едва волочащий ноги, воспрял духом и отобрал у друга связку пустых, но тяжелых бурдюков.

Вскоре стали видны торчащие прямо из песка пальмы, а когда друзья подошли еще ближе, то смогли рассмотреть и каменное возвышение цилиндрического колодца, и бледно-зеленую траву возле него, и валяющийся в стороне массивный круг крышки.

Воды в колодце было много. Она не доходила каких-то полутора метров до края каменного кольца, и Тролль, перегнувшись, легко черпал ее ладонями, лил в пасть, плескал себе в лицо, на плечи, растирал по телу, брызгал на Глеба. Видимо, в этом месте подземные воды подступали к поверхности совсем близко, и пальмы с легкостью вытягивали из почвы животворную влагу, разрастаясь и образуя маленький оазис, островок жизни среди моря песка. У корней пальм росла длинная, стелющаяся по земле трава, сухая и шершавая, но зеленая и живая. И даже торчала у самого колодца хиленькая малорослая березка с листьями-сердечками, непонятно каким образом сюда попавшая.

Вдоволь наплескавшись, промокший Тролль стал наполнять бурдюки. Нацедив первый, он присосался к его узкой горловине, задрал подбородок и замер, жадно наливаясь водой.

— Фу! — удовлетворенно выдохнул он, когда бурдюк наполовину опустел. — Вот это жизнь! — Он улегся на жесткой траве в тени разлапистой пальмы, помассировал ноги и прикрыл глаза.

— Может, поедим? — предложил Глеб.

— Нет. Спать. — Тролль перевернулся на бок, поерзал немного и захрапел.

Глеб посмотрел на друга, выудил из мешка кусок высохшего сыра, неторопливо съел его, кроша маленькими кусочками, и лег рядом с великаном. Необоримая усталость, так долго ждавшая своего часа, выползла откуда-то, заползла в волокна мышц, в трубки костей, оккупировала каждую клеточку тела, охватывая истомой и сонливостью.

Глеб закрыл глаза. Нечасто в своих жизнях он совершал подобное безрассудство — засыпал, не убедившись в собственной безопасности, полностью положившись на везение, уповая на случай…

Но все было спокойно, только иногда шуршали в траве змеи, да по-пластунски подкрадывались к спящим гигантские ящерицы-вараны, недоуменно разглядывая незваных гостей.

5

Пять дней и ночей они шли по пустыне.

Талисман выводил их к воде, заставляя отклоняться от прямого курса, и они шли зигзагами — короткими галсами преодолевая безводный океан и предвкушая момент, когда можно будет крикнуть в полный голос: «Земля!».

Ранним утром шестого дня путешественники почувствовали, что скоро пустыня кончится.

Тролль замер, потянул носом воздух, широко раздувая ноздри, и сказал:

— Что-то меняется. Чуешь?

В атмосфере разлилось предчувствие свежести, еще не сама свежесть, но неуловимые, едва угадываемые ее признаки. Все вокруг изменилось. Как-то не так, как-то иначе размывался струящимися раскаленными потоками воздуха горизонт. Сухое отсутствие запахов перестало щекотать нос. Солнце выглядело совсем по-другому, по-доброму. Небо опустилось ниже и налилось сочной синевой. Ветер нес влагу, теперь он ласково обдувал прохладой, а не иссушал, как раньше.

Вдали, там, где плоскость земли смыкалась с небосводом, мелькали черные, едва заметные точки. Глеб сперва подумал, что это обожженные глаза подводят его, но вскоре понял, что видит далеких парящих птиц, и обрадовался этому открытию. Скоро, совсем скоро!

— Птицы, — вслух произнес Глеб.

— Ага. Я заметил, — подтвердил Тролль.

— Уже немного осталось.

— Даже не верится…

Они какое-то время молчали.

— Помнишь, — сказал Глеб, — я говорил, что однажды встретил Песочного Человека?

— Ага.

— Так вот, Песочный Человек — это отражение наших мыслей. Зеркало…

— То есть?

— У него нет собственной формы. Он не может существовать, если рядом нет какого-либо существа, пусть самого малого: змеи или ящерицы, птицы, паука. Человека… Он меняет свой облик, подчиняясь образам, которые возникают в сознании этих существ. Сам по себе он ничто, пустышка, ждущая пустота. Зеркало, в котором никто и ничто не отражается… А вот когда поблизости появляется разум, пусть даже самый примитивный, Песочный Человек обретает форму. Он может быть ветром или дождем. Он может стать тучей, песчаной бурей, туманом. Может превратиться в страшного монстра или красивую девушку. Он — пленник чужого разума… И если кто-то подчинит его и сделает своим оружием, то это будет абсолютное оружие. Ведь Песочный Человек могуч настолько, насколько это можно представить, он способен реализовать все, что только можно вообразить, хоть взрыв водородной бомбы… Одноживущие не любят рассказывать про Песочного Человека, потому что они отлично понимают, какая потенциальная сила заложена в этом странном создании. Они боятся, что Двуживущие, узнав об этом, начнут поиски Песочного Человека. Единственного существа в Мире, которое, возможно, способно разрушить сам Мир…

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Тролль.

— Рябой Пес очень болтлив. Иногда он увлекается настолько, что забывает, о чем можно говорить, а о чем говорить не следует.

— Это он тебя все рассказал?

— Нет, не только. Кое-что я слышал и раньше. Слухи, перешептывания, обрывки разнообразных свидетельств, зачастую противоречивых. Легенду о Южном Городе… А вот потом, когда мне довелось лично увидеть Песочного Человека, когда я лицом к лицу столкнулся с ним в пустыне, а затем обмолвился об этой встрече Рябому Псу, вот тогда-то он мне все и рассказал. Выболтал.

— И какой же облик принял Песочный Человек, когда ты с ним встретился?

— Сначала это было облако. Неясное облако далеко впереди. А когда я приблизился… Тогда я увидел труп Епископа. Живой труп. Он шел мне навстречу, и на него было страшно смотреть, настолько он был обезображен. Думаю, ему довелось испытать все смерти, которые пережил я…

6

Солнце висело уже высоко, но это было не то солнце, что раньше.

Друзья стояли на вершине бархана. Последнего бархана. А прямо у них под ногами расстилалась идеально ровная песчаная равнина, словно пустынный гигантский пляж, вылизанный морским прибоем. И за широкой лентой этого пляжа уже виделась зеленая полоска, и летали над ней птицы, и поддувал оттуда легкий прохладный ветерок. Там, в паре километров отсюда, пустыня заканчивалась.