Мы получаем освобожденный мозг. Это когда вы свою голову засовываете в компьютер и неимоверно усиливаете свои способности. Это как механический внешний скелет, надетый на тело, который делает человека физическим сверхбогатырем. Только это – экзоскелет для нашей души. Компьютер служит неким молотком. Он освобождает наш мозг от некоторых рутинных и грубых процедур. Мы же не забиваем, например, гвозди рукой. А мозг освобождается для того, что никакой компьютер сделать никогда не сможет. Создается единое целое «человек-машина». Это и есть семантический резонатор.

Первую модель я назвал «Детским четырехтактным семантическим резонатором». Он примитивен до идиотизма – поэтому и назван «детским».

Он еще не работал. Но есть модели. Боль – это явление психическое, это эмоция. Мы до сих пор не можем снимать боли у раковых больных, используя наркотики. Если же удастся снять боль с помощью резонатора – значит, мы на правильном пути.

А потом можно делать следующие шаги. С помощью резонатора человек поднимается на высшую ступень, получает несколько степеней свободы. Способности его настолько усиливаются, что он сможет избавиться от всех болезней, стать богатырем, гением и прочее. Человек просто открывает имеющиеся у него огромные возможности.

Нам ведь известны люди, у которых эти способности вырываются на поверхность. В 1980-м в СССР открыли тему исследования людей, которые сегодня называются экстрасенсами, а мы тогда звали их «пророками». В НИИ радиоэлектроники работала серьезная лаборатория. Знаменитая Нинель Кулагина на расстоянии наносила ожоги подопытному животному с расстояния в пять метров. Предположительно то был ультразвуковой выброс.

Но это – предельные возможности. Резонатор обеспечит человеку прямой доступ в его же, человека, безбрежную память. Возможно – и в память генетическую, в «память предков». Ведь наше сознание – это лишь какая-то миллионная часть психики.

Во всяком случае, я все должен проверить на себе.

Явление Киндлинга, явление «воспламенения» коры головного мозга под действием ритма известно давно. Ритм резко усиливает умственные способности человека. Для человека стимулами служит весь его тезаурус, весь его родной язык, вся система образов…

– Вы верите в то, что создадите резонатор?

– Как мне кажется, главную задачу, чисто теоретическую, я уже решил. А дальше нужны труд, ресурсы и техника. Компьютер, прежде всего. Какие сложности? – ученый несколько помедлил, а потом продолжил: – Нет, все сделаем. А когда закончим, покажем вам, что может человек. Поверьте, это будет удивительно.

Президент, несомненно довольный беседой, протянул статному гостю руку:

– Что ж, если получится, обязательно сообщите. Я приеду и посмотрю. Пожелаю вам удачи. Вы не бросите это дело. В вас есть все черты победителя…

* * *

– Что скажете? – президент устало посмотрел на советника, благодаря которому и состоялись сегодняшние беседы.

– Не так давно, господин президент, в оборот ввели термин «закрывающие технологии», – произнес тот. – Это технологии, которые ставят крест на старом технологическом запасе, закрывают целые отрасли и делают ненужными многомиллиардные инвестиции. Они как бы взрывают экономику и политику, приводят к колоссальным сдвигам в культуре и образе жизни. Они придают миру новую динамику, а иногда просто дестабилизируют его.

Если то, что нам показали, состоится, то впору говорить не о закрывающих, а открывающих технологиях. Это еще серьезнее. Они не изменяют мир, а просто создают новую реальность. Другую реальность. Как бы параллельную цивилизацию порождают. И эти штуки посильней, чем атомная бомба!

– Да, пожалуй, – кивнул президент и со вздохом добавил:

– А теперь пора возвращаться к повседневным делам. Их за нас никто не сделает…

…Пять часов спустя Советник, сняв галстук и расстегнув ворот сорочки, потягивал виски у весело пылающего камина в компании жизнерадостного толстяка.

– Ты думаешь, он понял, к чему ты устраивал эти встречи с волхвами?

– Понял, Юра, – уставился в стакан с темно-янтарной жидкостью Советник. – Хотя это и нелегко. Воспитанный в привычных представлениях ум отказывается воспринимать чудеса как реальность. Но я должен был попытаться… Нужно использовать любую возможность для того, чтобы изменить историю. Даже самую призрачную.

Надоела, Юра, ох как надоела текущая реальность! Просто в печенках сидит. Мы с тобой в этой жизни неплохо устроились, денег и всяких благ нам не занимать. Но не хочется, что бы все это – и на руинах. Иначе сознание разрушается, изнутри себя выжигаешь. Пятнадцать лет наша страна терпит поражение за поражением, отступает, крошится и рвется. С улыбкой пьяного идиота съезжает в тартарары. Не хочу больше! И не говори мне, что государство безнадежно. Сам знаю. И все же пробую…

– Интересно, а как он все это воспринял? Как цирк, как паноптикум? – поинтересовался его собеседник, кочергой поправляя поленья в камине.

– Не знаю. Я же не присутствовал при беседах. – Советник поставил виски на стол и откинулся в кресле. – Да ты вспомни, как мы с тобой сначала это восприняли. Разве не как сказку? Тяжело это – отринуть прочь то, к чему тебя приучали с малолетства. Когда все кругом кричало о гигантизме… Даешь огромные заводы с армиями работников, даешь миллионы людей со степенями докторов и кандидатов наук, построим больше огромных НИИ! Даешь миллиарды долларов на науку и технику! А тут появляются какие-то отдельные личности, которые без всех этих миллиардов, почти в одиночку, с копеечными затратами, делают то, над чем десятилетиями бились целые армии ученых, да еще с какими затратами!

А ведь меня, Юра, всегда поражало то, как измельчали люди за какой-то век. Ведь раньше ученые творили так, что по нынешним меркам их считают сверхчеловеками. Они могли делать то, чем сейчас занимаются тысячи доцентов с кандидатами. Несколько человек могли исследовать целый материк, оставив после себя изумительно точные карты и пухлые тома всевозможных описаний. Работая маленькими группами, а то и сами по себе, они рождали принципиально новые чудеса, которые изменяли мир: паровую машину, телеграф Морзе, динамит, радио, самолет…

Я тут вычитал любопытный пример. В 1886-м московские власти заказали знаменитому инженеру Шухову проект расширения водопровода. И Шухов управился с делом за какие-то два года, работая с тремя помощниками. Они успели обследовать все реки и речушки ближнего Подмосковья, определить их водный баланс, провели геодезическую съемку центра Москвы, разработали проекты прокладки водоводов, количество и мощность насосных станций и выбрать для них оборудование. Они же рассчитали все водонапорные башни и пожарные водоемы, расчертили разветвления водопровода и даже разводку труб по отдельным домам. За какие то два года это сделали четверо! А сто лет спустя подобным делом занимался проектный институт «Водоканал» с пятнадцатью тысячами работников. А Эдисон с его Менло-парком? Он вообще фонтанировал изобретениями.