Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдвард писем не пишет, но названивает по телефону, и говорить приходится очень быстро, потому что ему дается только три минуты, после чего связь прерывается и из трубки доносятся только короткие гудки. Похоже, он прекрасно проводит время, летает на «спитфайре» – это такая новая модель самолета. Было бы здорово, если бы его отпустили домой на Рождество, но я в этом сомневаюсь.
Куры уже прибыли и размещены на задней лужайке, где специально огородили большой участок. От них страшный шум и беспорядок. Там сделаны маленькие деревянные домики с насестами и дверцами, которые закрываются на ночь, чтобы к курам не забралась рыжая плутовка. Нестись они еще не несутся, но, когда начнут, я подозреваю, яиц нам будет некуда девать.
Начинаются жуткие холода. Папчик строго следит за центральным отоплением, а в большой гостиной вся мебель зачехлена, даже люстра запакована в мешок, чтобы не пылилась. Зрелище, прямо сказать, безотрадное. Зато маленькая гостиная куда уютнее.
Мистер Неттлбед теперь у нас «уполномоченный по гражданской обороне». Это значит, что если он запамятует затемнить какое-нибудь окно или хоть единый лучик света будет виден снаружи, то он должен будет признать себя виновным в недосмотре, явиться в суд и заплатить штраф. Ха-ха!
Томми Мортимер, как ни странно, тоже уполномоченный по гражданской обороне, но только у себя в Лондоне. В армию его не берут по возрасту, а также из-за плоскостопия (никогда бы не подумала, что у него плоскостопие), поэтому он подался в гражданскую оборону. Он приезжал на выходные и рассказывал. К примеру, во время налетов он обязан стоять на крыше своего ювелирного магазина «Мортимерс» на Риджент-стрит с ведрами воды и насосом. Представь только: если в «Мортимерс» угодит бомба, все тротуары, наверно, будут усыпаны кольцами с бриллиантами!
С мамой все в порядке. Она счастлива, что Афина дома. Они, по старому своему обыкновению, потешаются, листая вдвоем «Вог», и пытаются вязать одежки для будущего младенца.
Приезжай, если хочешь, к нам. Люблю, целую,
Аппер-Бикли
30 декабря, суббота
Дорогие мама и папа!
Вот уже этот год и на исходе, и я рада, что он кончился. Огромное спасибо за рождественский подарок, он пришел еще в начале месяца, но я его отложила, чтобы открыть в самое Рождество. Эта сумочка просто загляденье и как раз то, что мне нужно. И отрез шелка мне тоже очень понравился, сошью из него вечернюю юбку, надо только найти того, кто мог бы это сделать профессионально. Цвет самый что ни на есть волшебный. И поблагодарите Джесс за ее самодельный календарь, скажите ей, что обезьянки и слоники получились очень славные.
У нас внезапно ударил сильный мороз, весь Дартмур лежит в снегу, и дорога тоже, на крышах снежные шапки, и Бави-Трейси слегка напоминает картинки к «Портному из Глостера»[70]. Каждое утро мы кормим сеном диких пони, которые спускаются к нам с холмов Дартмура, чтобы укрыться от ветра за нашей межевой стеной. Ходить с Мораг на прогулку – это что-то вроде экспедиции на Южный полюс. В доме не намного теплей, не такая, конечно, стужа, как в Кейхам-Террас, но близко к этому. Письмо я пишу на кухне, потому что это самое теплое место в доме. Сижу в двух кофтах.
В Рождество дядя Боб приезжал домой на четыре дня, но уже опять уехал. Меня ужасала перспектива Рождества без Неда, но Хестер Лэнг пришла на выручку – она пригласила нас на праздничный обед к себе, так что у нас не было ни елки, ни мишуры, ничего такого, и мы старались, чтобы все было как в самый обыкновенный, будничный день. У Хестер Лэнг гостила приятная пара из Лондона, довольно пожилые, но очень интеллигентные и интересные люди. За столом ни слова о войне – говорили о картинных галереях, путешествиях на Ближний Восток и тому подобном. По-моему, гость Хестер раньше был археологом.
На этом месте Джудит остановилась, положила ручку и стала дуть на сведенные судорогой, окоченевшие пальцы, подумывая о том, не заняться ли чаем. Было уже почти четыре часа, но Бидди с Мораг еще не вернулись с прогулки. За окном подымался к пустошам Дартмура темнеющий сад, все замерзло и побелело от снега. В море белизны осталась лишь самая малость зелени – темные ветви сосен, покачивающиеся под восточным ветром с моря, а единственным живым существом была малиновка, клевавшая лущеные орешки из сетчатого мешочка, который Джудит подвесила к птичьей кормушке в саду.
Глядя на птаху, она думала об этом грустном, сером Рождестве, которое, благодаря Хестер, они все-таки кое-как пережили. А потом (толика непозволительной роскоши) погрузилась в сладостные воспоминания о прошлом Рождестве в Нанчерроу. Восхитительный дом, полный гостей, весь сиял светом и звенел веселым смехом. Блестели и искрились рождественские украшения, кругом разливался праздничный хвойный аромат, а под самой елью, под нижними раскидистыми ее ветвями, горой были сложены подарки.
И звуки. Рождественские гимны, которые пели на утренней службе в роузмаллионской церкви; громыхание посуды, доносящееся из кухни, где миссис Неттлбед в огромных количествах готовила всякие вкусности; наконец, вальсы Штрауса.
Она вспомнила, как, охваченная радостным волнением, переодевалась к обеду в «розовой» спальне – в собственной очаровательной комнате; как ласкали обоняние ароматы косметики и как нежило кожу мягкое прикосновение шелка, когда она надела потрясающий вечерний туалет – свое первое взрослое платье. Как потом вошла в открытую дверь большой гостиной, как к ней подошел Эдвард и взял ее за руку со словами: «А мы пьем шампанское…»
Всего год прошел. Но теперь уже и время другое, и мир другой. Джудит вздохнула, снова взяла ручку и продолжила письмо.
Бидди в порядке, но все еще мало на что годна. Дело осложняется тем, что я до сих пор хожу по утрам к Хестер Лэнг на занятия стенографией и машинописью. Часто выхожу из дома, не успевая повидать Бидди, – она еще спит. Конечно, приходит миссис Дэгг, так что одна она не остается, и все-таки у меня такое ощущение, что она ко всему потеряла интерес. Ей ничего не хочется, она никого не желает видеть. Звонят приятели, но она даже не съездит на партию в бридж и вовсе не бывает рада, если нежданно нагрянут добрые друзья.
Единственная, кто не желает с этим положением мириться, невзирая на все видимое безразличие Бидди, – это Хестер Лэнг. Думаю, Хестер и будет тем человеком, кому суждено заново сблизить Бидди с друзьями. Не знаю, что бы мы без Хестер делали. Такая умная и добрая. Она появляется в Аппер-Бикли под разными предлогами чуть ли не каждый день. На следующей неделе, кажется, она планирует пригласить кое-кого на бридж и настаивает, чтобы и Бидди там обязательно присутствовала. И правда, пора ей снова начинать бывать на людях. Сейчас, в этот момент, она гуляет с Мораг, а когда вернется, я приготовлю чай.
