Калан – морской зверь. Ареал вида охватывает островные гряды и частью материковое побережье северной половины Тихого океана, вдоль которых проходят северные холодные и южные теплые течения. Он простирается узкой дугой от Хоккайдо через Курильскую гряду, Командорские и Алеутские острова по тихоокеанскому побережью Северной Америки до Калифорнии. В нашей стране самое большое стадо каланов обитает на одном из двух Командорских островов – Медном.

Излюбленные места морского бобра – прибрежные воды и крутые каменистые берега, барьерные рифы, подводные и надводные камни с обширными скоплениями «морской капусты» (ламинарии и аларии). Заросли их спутанных листьев на водной поверхности имеют большое значение в жизни каланов: покрывая до половины прибрежной акватории, они гасят волнение, служат местом отдыха зверям, предоставляют убежище от косаток. Каланы частенько собираются на заваленных камнями мысах и косах, узких оконечностях полуостровов – здесь можно в штормовую погоду быстро перебраться с наветренной стороны туда, где вода спокойнее. Они избегают мест с более выровненной береговой линией и песчаными или галечными пляжами-«лайдами»: там не укрыться ни от стихии, ни от людей, да и берег покинуть по тревоге из-за высокого прибоя-«наката» довольно трудно.

Каланы по своей природе не кочевые животные, привязаны к обжитому участку. К дальним миграциям морские бобры, в отличие от их соседей по скалистым островам – котиков и сивучей, не склонны. Почти вся их жизнь проходит в прибрежной полосе шириной 2–5 километров, где глубина моря редко превышает 20 метров: эти звери добывают пищу со дна, но неспособны глубоко нырять. Индивидуальных территорий и тем более акваторий у каланов нет: в зависимости от сезона они коллективно осваивают те или иные участки прибрежной зоны.

В летнее время, когда море относительно спокойно и в нем имеются обширные водорослевые поля, каланы держатся в нескольких милях от берега. В этот период они здесь не только кормятся, но и ночуют. С поздней осени до весны, в пору зимних штормов, разметывающих заросли водорослей, морские бобры днем держатся на мелководье близ берегов, а ночью всегда выходят на сушу.

Специальных убежищ у калана нет. Когда звери отдыхают на воде, они стараются забраться вглубь водорослевых полей. Перед сном калан подныривает под спутанные водоросли и, барахтаясь в них, наматывает на себя толстые и прочные слоевища – как бы «заякоривается», страхуясь от сноса в открытое море во время сна. Для отдыха на суше каланы обычно располагаются на рифах – постоянно торчащих из воды небольших прибрежных камнях, или на «тайниках» – таких же камнях, но показывающихся над поверхностью только во время отливов. Зимой для отдыха на коренном берегу калан выбирает удобную, защищенную от ветра выемку между камнями метрах в 5—10 от воды. Нередко каланы укладываются на камневалах – россыпях глыб, сброшенных с береговых круч землетрясениями. К сожалению, когда подземная стихия разыгрывается и сотрясает острова, а такое в тектонически активном регионе островной дуги севера Тихого океана отнюдь не редкость, некоторые звери, залегшие слишком близко к обрывистому берегу, погибают под падающими сверху камнями.

Плавают каланы подобно настоящим тюленям: движителем служат вытянутые назад горизонтально задние конечности, которые вместе с поясничным отделом туловища совершают колебательные движения вверх-вниз. Во время кормежки морской бобр остается под водой обычно 1–2 минуты, но при тревоге может продержаться, не показываясь на поверхность, до 3–5 минут. Предельная глубина, на которую калан может погружаться, едва ли превышает 50–60 метров.

В спокойной обстановке калан малоподвижен. Подобно тюленям, эти звери проводят значительную часть суток на своих специфических лежбищах, которыми для этого животного служат «поля» морской капусты. Распластавшись на спине, брюхом кверху, иногда подняв задние лапы вверх, калан подолгу покачивается на мерно вздымающихся и опускающихся океанических валах, подобно поплавку. В таком положении, не свойственном никакому другому животному, он спит, чистится, ест, а самка еще и пестует на груди детеныша.

На сушу калан выходит редко – только для отдыха, да самки на время родов. Передвигается он по камням неуклюже, волоча по земле едва поддерживаемое ногами тяжелое туловище. Зимой при спуске с лежки по снегу зверь скользит, подобно тюленю, на брюхе, не оставляя отпечатков лап. При внезапном приближении опасности со стороны суши калан становится более похож на своих ближайших родственников – выдр: выгибая дугой спину, он довольно быстро бежит, переваливаясь с боку на бок, на выпрямленных коротких лапах в сторону ближайшей воды. Вся лежка в такой момент словно взрывается – звери устремляются к воде, но через какое-то время, успокоившись, выходят обратно.

Очень много времени калан уделяет туалету, вычищая мех от малейшей грязи. Лежа на воде в своей обычной позе, он передними лапами расчесывает шерстный покров, как бы массируя поочередно грудь и живот, голову, затылок, задние лапы одну за другой. После еды калан обязательно совершает один за другим кульбиты в воде, крутится винтом, смывая остатки пищи и слизь с волос. Возможно, с этим же связано и такое необычное поведение калана: свернувшись в кольцо и прихватив передними лапами хвост, зверь подолгу вращается в воде в вертикальной плоскости.

Из чувств у калана наиболее развито осязание с помощью вибрис. С поразительной быстротой находит он под водой в полной темноте морского ежа или брюхоногого моллюска. Зрение не столь совершенно, но изменения в обстановке зверь примечает издалека. Слух развит достаточно слабо, причем «настроен» он на звуки, составляющие для калана естественный фон. Так, калан реагирует на плеск воды, но оставляет без явного внимания шум пролетающего над лежбищем самолета. Обоняние у этого зверя совсем никудышное, как и у всех водных млекопитающих.

Рацион калана достаточно специфичен и однообразен. Его основу составляют морские ежи, второе по значению место занимают морские брюхоногие и двустворчатые моллюски. Поедает калан также крабов и небольших рыб (мойву, песчанку, нерку), когда те большими стадами подходят к берегу для размножения, изредка ловит осьминогов. Особо значимы морские ежи в осенне-зимний период, когда уходящие от берегов на большие глубины крабы и рыба становятся недоступными. При содержании в неволе каланы проявляют более хищнические наклонности: из всех предлагаемых им кормов они предпочитают рыбу, охотно едят мясо сивуча, не отказываются и от говядины. Однако если им подсаживают в вольер птиц, они их не трогают – нет навыков самостоятельного добывания пернатых. В естественных условиях воду калан не пьет, получая ее в нужных количествах из пищи.

Калан преимущественно дневное животное, но если кормежка в светлое время суток затруднена штормами, звери активны и в ночное время. Кормится калан несколько раз в течение суток – летом преимущественно утром и вечером, зимой почти весь день без длительных перерывов на отдых.

Этот своеобразный хищник – в основном собиратель, добывающий пищу с морского дна у берегов, на отдаленных отмелях-«банках», среди водорослевых полей. Здоровый зверь никогда не питается на суше, где велик риск загрязнить свою шкурку и снизить ее теплозащитные свойства. «Пасясь» в приливной зоне (литорали), калан плывет вдоль края скалы или торчащего из воды камня и внимательно осматривает колышащиеся заросли водорослей со всей скрытой в них живностью. Найдя гроздь мидий, он быстро и энергично колотит по ней передними лапами, стараясь оторвать от субстрата, и тут же раздирает раковины, чтобы съесть мягкое содержимое. В более глубоких местах калан обследует дно на ощупь, пользуясь щетиной опущенных вниз вибрис. Найдя подходящее место, изобилующее морскими ежами, животное ныряет за пищей каждые полторы-две минуты. Мелких животных он хватает зубами, более крупных (в том числе рыб) – лапами. Крабов и морских звезд он достает со дна поодиночке, ежей же набирает 5–6 штук, поднимается с ними на поверхность, ложится на спину, кладет добычу на брюхо и начинает поедать одного за другим.