определяя его дальнейшую судьбу. «Путешествия с тетушкой», как отметила критика — и с этим согласился Грин, — стали своеобразным подведением некоторых итогов его творчества, что выразилось, например, в повторении Августой Бертрам и Генри Пуллингом маршрутов его прежних героев (прогулка по Брайтону, поездка в Восточном экспрессе, которую в свое время совершили персонажи раннего романа «Поезд идет в Стамбул», 1932 г.). Но, по признанию Грина, его поразил в романе (когда он спустя несколько лет перечитал книгу) намек на будущее: тетушка Августа обосновалась в конце концов на границе между Аргентиной и Парагваем, как бы предсказав интерес писателя к этой части земного шара, где неожиданно для самого автора развернулось действие его следующего произведения «Почетный консул».

Несмотря на обилие комических ситуаций, замысловатые повороты сюжетного действия, в романе «Путешествия с тетушкой» получают развитие серьезные, поставленные уже в более ранних произведениях вопросы: проблема человеческой индивидуальности, судьба неповторимого человеческого «я» в условиях современной цивилизации, придумавшей много способов нивелировки, стандартизации, подавления этого «я», которое в ответ бунтует, реагирует на духовный гнет порой самым неожиданным образом.

В последних строках романа «Наш человек в Гаване» (1958) прозвучала мысль о безрассудстве как о спасительном выходе для личности, как об опоре человека в сложной, непонятной и жестокой жизни. Эта мысль получает развитие в «Путешествиях с тетушкой», где рутине размеренного, благополучного, но уныло однообразного существования Генри Пуллинга противопоставляется жизнь Августы Бертрам, исполненная риска, обретений и неудач, постоянного выпадения из нормы, экстравагантных поступков и шалостей. В эту стихию постепенно вовлекается и Генри Пуллинг, покидая спокойную Англию и поселяясь вместе с тетушкой-матерью в Латинской Америке, где, в трактовке писателя, сама общественно-политическая обстановка, а также участие в незаконных операциях каждую минуту грозят герою насильственной смертью. Но тем ярче на грани смерти и в атмосфере риска кажется жизнь. Приближающийся конец ее чувствует и сама Августа и потому с особой энергией и жадностью стремится взять от земного существования все — и бокал вина, и азарт путешествия, и воссоединение с неверным любовником. Неслучайна поэтому реплика Грина в письме к В. В. Ивашевой: эта книга — «о смерти»…

Но она — и о жизни. О многообразии проявлений человеческого начала, которое стремится отстоять себя любыми путями, сознательно выпадая «из нормы». Вспомним дядю Джо, пытавшегося продлить свою жизнь, «путешествуя» — даже таким, единственно доступным ему способом, вспомним мсье Дамбрёза, для которого главным смыслом любовных приключений была тайна. «Философское» обоснование права личности на полное самоопределение вложено в уста Августы Бертрам, которая вовлекает Генри Пуллинга также и в путешествие по ее прошлому, и в обсуждение этого прошлого, приводящее порой к размолвкам. В одной из сцен разгневанная тетушка упрекает бывшего банковского служащего в том, что он, покорно исполняя свой служебный долг, сам «ничего сильно не желал — ни денег, ни женщины». Именно в способности чего-то страстно желать, идти ради этого на риск, не бояться утрат и ударов судьбы — вот в чем видит Августа смысл и радость бытия, вот что значит для нее быть человеком.

Однако такое поведение связано не только с риском, не только с нарушением условностей, застывших моделей существования, но и с пренебрежением к закону, к традиционным нравственным принципам, понятиям о честности и бесчестии, верности и измене, добре и зле. Августа пренебрегает ханжеской моралью, воплощенной в образе ее сестры Анжелики, но столь же ханжеским представляется ей и неприятие обмана, ловких афер (для Августы это всего лишь естественный способ выживания). Вот почему у нее не вызывает осуждения малопочтенная деятельность мистера Висконти в период фашизма, вот почему она с легкостью прощает его предательство и сама так же легко предает когда-то полезного, но потом ставшего ненужным Вордсворта.

Заметим, что в романе Августа не имеет достойных оппонентов и в любых ситуациях так или иначе оказывается победительницей. А под ее обаяние попадает не только Генри Пуллинг, но и читатель. Значит ли это, что Грин воспевает свою героиню и полностью разделяет ее позицию?

Ответ на этот вопрос сложен, как сложен и роман, который не предлагает однозначного решения. Грин отказывается от принципа деления героев на положительных и отрицательных. Задумываясь над конечным выводом автора, нельзя не принять во внимание следующих моментов. Мы видим тетушку Августу глазами Генри Пуллинга, рассказчика, чье сознание, четко конкретизированное, отнюдь не идентично сознанию автора, раскрывающемуся во всей строго продуманной системе образов, в сюжетных поворотах, в целенаправленном отборе ситуаций, деталей, лейтмотивов. Смысловую нагрузку получает и столкновение Августы с мисс Патерсон, вдруг упрекающей жрицу любви Августу в непонимании сути любви, и прозвище Висконти — Аспид, которое ему дает Спарроу, и изображение реакции тетушки на гибель Вордсворта.

Немаловажным для оценки идейного содержания романа является и осознание того, что Грин здесь преднамеренно выходит за рамки жизнеподобия, сгущает краски, заостряет ситуации, обращается к гротеску, особенно при изображении Августы Бертрам, в образе которой, при всей его наглядности, очень силен момент обобщения, исследования волнующей автора проблемы. Если в романе «Наш человек в Гаване» единственно «настоящей», «подлинной», конкретной (в отличие от абстрактной, по Грину, природы общественных институтов) представала частная жизнь, сугубо личные интересы человека, то в «Путешествиях с тетушкой» налицо другой аспект идейных поисков писателя. В образе Августы Бертрам Грин доводит до логического завершения ту позицию индивида, которая заключается только в ставке на свои эгоистические устремления, на культ собственного «я» — в его откровенном противопоставлении себя законам человеческого общежития.

С.  Ф и л ю ш к и н а

СОДЕРЖАНИЕ

КОМЕДИАНТЫ.  Р о м а н. Перевод Н. Волжиной • 9

ПУТЕШЕСТВИЯ С ТЕТУШКОЙ.  Р о м а н. Перевод Н. Рахмановой и А. Ставиской • 271

Комментарии С. Филюшкиной • 491

Примечания

1

Я воздвиг памятник (лат.).

2

Владельцы отелей (фр.).

3

Гадание по Вергилию (лат.).

4

Удачи (фр.).

5

Спасайся кто может (фр.).

6

Мировая скорбь (лат.).

7

Кризис веры (фр.).

8

Песнь любви (фр.).

9

Осень, нежность, опавшие листья (фр.).

10

Друг (фр.).

11

Я знамя Гаити. Единое и Неделимое. Франсуа Дювалье (фр.).

12

Слезы не исход в несчастье. (Перевод Б. Пастернака.)

13

Да почиет в мире (лат.).