Мир был мрачный и какой-то безжизненный. Нигде ни одного движения.

Я протер глаза. Наваждение не исчезало.

Человек, с которым я недавно разговаривал, стоял впереди, спиною ко мне. Он немного согнулся, словно готовясь прыгнуть, и, прижав локти к бокам, быстро-быстро настороженно вертел головой.

– Здравствуйте, – глупо сказал я.

Человек вдруг и в самом деле прыгнул – будто кошка, извернувшись в воздухе. В руке у него оказался пистолет, а короткое толстое дуло смотрело прямо на меня.

Я даже присел от неожиданности. Оборвалось сердце. Он дышал часто, отрывисто, как при беге. А глаза были абсолютно безумные. Два стекла. Я подумал, что он сейчас выстрелит, но он хрипло спросил:

– Кто, кто, кто?..

– Это я, – не сразу ответил я.

– Звание, специальность? – резко спросил он.

Мне раньше не приходилось стоять под пистолетом. Ощущение было не из приятных.

– Ну! – прикрикнул человек и немедленно оглянулся.

Язык не повиновался мне, но я все-таки сказал:

– Лейтенант запаса…

– Какого запаса? – сурово сказал человек. – Что ты крутишь?

Вдруг глаза его прояснели и муть отхлынула. Он меня узнал:

– А… это вы… Какого черта?

– Вот… пошел посмотреть… – очень невразумительно объяснил я.

– Вы что, видели, как я уходил?

– Да…

Человек энергично выругался.

– Ну и тоже – встал в лужу, а потом на клумбу. След в след…

Он презрительно усмехнулся:

– Не на клумбу, а в ноль-время вы встали. Проще говоря – в дыру. – Посмотрел на часы: – Пятьдесят секунд. Сильно повезло. Под занавес проскочили. Еще немного – и попали бы в закрытый туннель.

Это был, несомненно, тот самый человек, с которым я разговаривал у реки. Но насколько он изменился! Там он был мягкий, воспитанный, даже застенчивый немного. Тут же – бугры мышц под курткой, лицо жесткое, словно из железного дерева, и в глазах – твердый зеленый лед. Чувствовалось, что он умеет принимать решения мгновенно. В сочетании с пистолетом это не вызывало у меня восторга.

Он кивнул на что-то позади меня и неожиданно весело спросил:

– Ну, а кто был прав?

У гранитного парапета громоздилось непонятное переплетение труб, верхняя часть которых оплавилась и тускло блестела над ржавчиной.

– Те самые, – подтвердил человек. – Узнаете? Рабочие их устанавливали к празднику?

Я хотел сказать, что ничего не понимаю, но тут заросли осота позади него зашевелились и в просвете мелькнуло нечто кожистое, блестящее.

Человек, наверное, уловил тревогу на моем лице, потому что стремительно обернулся – крикнул, махнул. Осот разошелся верхушками – там завозилось и зашуршало, – продолговатое тело метнулось вверх, раздался резкий хлопок, яркая вспышка – я попятился, споткнувшись, – громадная ящерица рухнула на каменные плиты и забила хвостом, заскребла бугорчатыми когтями по камню. Кожа у нее была антрацитовая, противно влажная, слизистая. Пасть разинулась, и дрожал высунутый на полметра алый раздвоенный язык. Блестели конические зубы.

Она сворачивалась кольцом и втягивала под ребра оранжевый пятнистый живот. А глаза ее горели холодной злобой.

– Кажется, одна, – сказал человек.

Он застыл, просматривая заросли. Пистолет ходил вправо и влево. Все было тихо. Стебли сомкнулись. Не отводя глаз от осота, он перешел ко мне, в открытое пространство, и прислонился к шершавой глыбе:

– Повезло.

Ящерица билась уже слабее. Из-под нее натекла лужа синей пахучей крови. Пленкой подергивались зрачки. Она подняла голову и жалобно, пронзительно запищала.

Человек сейчас же выстрелил второй раз. Ящерица стукнулась головой о камень.

– Вот так будет хорошо, – удовлетворенно сказал он.

Тут я обнаружил, что довольно глубоко забрался в щель между двумя вывороченными плитами и поспешно выкарабкиваюсь оттуда – весь в серебряной паутине и в разодранных пыльных полосах.

– Будем надеяться – обошлось, – пробормотал человек. – Могло быть и хуже. – Вспомнил о моем существовании и повернулся: – Ну как, нравится?

– С ума сойти, – честно сказал я.

Он посерьезнел:

– Однако что же с вами делать?

– Если ко мне нет вопросов, то я, пожалуй, пойду.

– Куда?

– К себе.

Человек усмехнулся:

– Если бы это было так просто.

Несмотря на удручающую жару, меня вдруг прошиб озноб.

– Вы хоть представляете, как сюда попали? – мягко спросил он.

– Шагнул в клумбу…

– Вы шагнули в дыру во времени, – сказал человек. – Проскочили по туннелю. А сейчас он закрылся.

– Понятно, – произнес я чужим голосом. – Скажите, а у вас нет еще одной такой же дыры? Я бы шагнул в обратную сторону.

– Здесь не очень-то симпатично?

– Да, я как-то привык… к другой обстановке.

Человек дулом пистолета почесал бровь:

– Помочь, конечно, надо. Не оставаться же вам тут на всю жизнь.

– Не хотелось бы, – с надеждой сказал я.

– И для меня ваше появление чревато. Все эти похождения во времени… Такое у нас не поощряется.

Он согнул руку и неловко – мешал пистолет – вытащил из часов длинный тоненький стерженек. Покрутил его. Раздался звонкий щелчок.

– Вообще-то сейчас сезон, – бормотал человек. – Солнце активное. А это много значит, если солнце активное.

Коричневое солнце на небе сжималось и расширялось. Черных облаков до горизонта стало намного больше.

Вдруг он неожиданно спросил:

– В Бога верите?

– Нет, – удивленно сказал я.

– Придется поверить. Туннель будет через двадцать минут. Уникальное совпадение. Через двадцать минут, четыреста метров на юго-запад. Вам необычайно везет. – Он сориентировался по часам. – Четыреста метров. Это, значит, во-он там, – показал на обширное здание Музея.

Мне стало немного легче. Очень не хотелось застрять тут на всю жизнь. Этот мир был не для меня.

– Лучше прибыть загодя, – между тем сказал человек. Посмотрел с сомнением: – У вас была хоть какая-нибудь военная подготовка?

– Да.

– Значит, стрелять умеете?

– Нет.

Он покрутил головой. Строго и медленно приказал:

– Идти за мною шаг в шаг. Команды выполнять беспрекословно.

– Понятно, – ответил я, стараясь быть твердым.