выпад и отступаем. Мы увлечены танцем смерти, ныряем вперед и отпрыгиваем назад, едва избегая острия смертоносного оружия, удара локтем или коленом. Призраки долго не вступали в бой, и я начала уже было сомневаться, так ли эти ублюдки хороши, как о себе думают.

О да, они хороши.

Не знаю, что это – то ли вновь открывшейся дикой стороне моей души нравятся подобные трудности, то ли первый бой вместе с Костью заставляет меня видеть все в более романтическом свете, чем есть на самом деле… Но я не могу перестать улыбаться, пока я с силой врезаюсь в призраков и кромсаю этих уродов, превращая в разрозненные куски мяса.

Один из нападавших делает шаг вперед, когда ему следовало бы уклониться, и мой топор обрушивается на его плечо. Я рассекаю его почти до самого сердца, бросаю топор и достаю меч. Мои клинки рассекают кости и сухожилия, словно горячее масло. Я обещаю себе, что, когда все это закончится, я займусь с Курио сексом на всех поверхностях его мастерской в качестве благодарности за такое безупречное, смертоносное оружие.

Кто-то бросает в меня кинжал, и я ловлю его на лету. Он царапает мою ладонь, сходя со смертельной траектории, я берусь за лезвие и ищу глазами того, кому его следует вернуть. Внезапно что-то обжигает ладонь, она покрывается волдырями, темно-серое лезвие жжет как огонь, ошпаривая кожу кипятком. Я с воплем роняю его и смотрю на ужасный ожог, изукрасивший мою руку.

Железо!

– У этих ублюдков железные клинки, – предупреждаю я Кость, уклоняясь от удара женщины: она оставила бой с Костью и переключилась на меня.

Она пытается проскользнуть мимо меня и подхватить свой железный кинжал, но вместо этого я вонзаю ей в горло свой кинжал в форме жала скорпиона.

– А наши отравлены, так что я не беспокоюсь, – кричит в ответ Кость, и мужчина, только что собиравшийся атаковать меня, мешкает.

Я же решаю воспользоваться его трусливым замешательством и поднимаю руку к свету луны, который, к счастью, еще все еще проникает во двор. Как только лунный свет целует мою ладонь, ожог начинает заживать. Воин передо мной открывает рот, его глаза округляются и перебегают с моей ладони на лицо. Он щурится, словно пытается разглядеть мое лицо за костяными чарами. И в этот момент Кость подкрадывается к нему сзади и с силой бьет рукоятью меча по голове. Мужчина валится на землю с гулким стуком.

Я перевожу взгляд с Кости на окружающий нас двор и прилавки, готовясь к новой атаке, но понимаю, что все, кто одет в светло-серые доспехи, все, у кого волосы цвета лунного света, лежат на земле.

Я принимаюсь ощупывать призраков – мне нужно знать, бьется ли еще у кого сердце. Ядовиты наши клинки или нет, но у меня есть один нужный мне заложник, и я хочу убедиться, что остальные куски дерьма мертвы. А если живы, то мы можем взять их с собой.

– Ты в порядке, Звереныш? – спрашивает Кость, наблюдая за моей проверкой трупов.

Кровь окрашивает белые кости на его чарах, и я уверена, что ею перепачканы и темные части. Я хочу слизать ее с его кожи.

Дьявольская улыбка приподнимает уголки его губ и становится тем шире, чем дольше я на нее смотрю. Затем Кость вздрагивает, и нарастающий жар между бедер тут же отходит на второй план.

– Ты ранен? – обеспокоенно спрашиваю я, бросаю последнее тело, которое оставалось осмотреть, и подбегаю к нему.

– Неглубоко, – уверяет меня Кость, прижимая руку к груди.

Кровь сочится из раны, опровергая его слова о том, что она неглубокая, но Кость сплетает наши пальцы и не дает мне осмотреть повреждения.

– Это был один из их хреновых железных кинжалов, – отмахивается он, видя мой обеспокоенный взгляд. – Нам нужно найти Черепа и Скорпиуса и убедиться, что они в порядке.

– Ну, зато нам не придется проверять, в порядке ли вы. – Череп выходит из теней за пустой овощной лавкой. Скорпиус следует за ним, и они оба сначала осматривают меня и Кость, а затем двор и окровавленные тела, разбросанные вокруг нас.

– Похоже, они и вас недооценили, – говорит Скорпиус, и я замечаю, что с их кожи и доспехов капает кровь.

– Вы всех их убили? – спрашивает Кость, и Череп качает головой:

– Только троих. Остальные сбежали, когда «лисицы» ушли вместе с Хатусом.

– То есть мы просто забудем о том, что они имеют поразительное сходство с одной известной нам рабыней? – Я шифруюсь на случай, если поблизости есть слушатели.

– Сходств с известной нам рабыней нет, но призраки могли бы сойти за родственников одной богини, с которой мы часто пересекаемся, – спокойно говорит Скорпиус, его взгляд наполнен теплом и весельем.

Я фыркаю и качаю головой, но довольная улыбка все же появляется на моих губах.

– Пойдемте, пока никто не стал искать источник шума, – говорит Череп.

– Мы сохранили жизнь одному. – Я указываю на фейри у ног Кости, и Скорпиус улыбается так, словно я только что сделал ему лучший подарок в мире.

Мне нравится, как нас пьянит охота. Кому нужны романтические баллады и драгоценности, когда можно устраивать бои на смерть и пытать врагов?

Хорошо быть «скорпионом».

Скорпиус щелчком отправляет язычок пламени в груду тел, собранных Черепом, и они тут же начинают полыхать. Я смотрю на него, пораженная.

– Я не знала, что ты так умеешь.

Скорпиус непринужденно пожимает плечами, но в его усмешке видна гордость.

– Я могу попробовать научить тебя.

И теперь я улыбаюсь так, словно он только что преподнес мне самый лучший подарок на свете. Скорпиус взваливает на плечо нашего новоприобретенного пленника, и, подмигнув мне, они с Костью уходят в тень.

– Ну что, нам пора…

Череп протягивает мне руку, и я принимаю ее так, словно мы – какая-то пара из высшего общества, облаченная в лучшие наряды, а не испачканная кровью и провонявшая смертью парочка убийц.

– Пора, – соглашаюсь я, изо всех сил стараясь подражать тону и акценту Черепа, которые он использовал при допросе Хатуса. – Это удачный день, чтобы разом раскрыть дело о бойне и тайну. Мне всегда нравилось убивать двух зайцев одним выстрелом.

Череп хихикает над моим излишним жеманством.

– Или просто нравилось убивать, – с нахальной ухмылкой возражает он, и я смеюсь.

– Ты так хорошо меня знаешь, мой соулмейт.

Ониксовые глаза Черепа сияют чистой радостью и глубоким удовлетворением. Он обхватывает меня руками, прижимает к себе, и мы уходим в тень.

– Это точно, мой соулмейт, точно.

50

Скорпиус усаживает Риалла на