что родила меня, или мне ты мать, ты, воспитавший меня? Она, из плоти которой я вышел на свет, или же тот, кто выпестовал из меня Ореста?

Немой молчит.

Говорят, она помогала нашим друзьям, похитившим меня из дворца. Но говорят, она и глазом не моргнула бы, если бы Эгист отдал меня в руки палача.

Немой молчит.

Узнаю ли когда-нибудь правду? Да если и узнаю, что из того?

Немой молчит.

Да ладно, что мне до нее. Неинтересно. Сейчас мне нужно разделаться с мордастым тираном.

Немой молчит.

А я похож на нее? Безусловно. Когда я лгу, я всегда уподобляюсь тому, кому я лгу.

Немой молчит.

Никогда еще не было так тягостно. Как мне это опротивело! Черт его знает почему.

Насколько проще было бы бросить ему в лицо, кто я, чем притворяться. Ах, как легко тем, кто может высказать всю правду. Очень легко. Но я ведь ловко все это проделываю, не так ли?

Сцена девятая

Э л е к т р а, О р е с т, Х о р, Н е м о й.

Э л е к т р а. Прими меня, земля. О солнце, погасни для меня. Пусть черви сгложут мою плоть. Пусть выпадут волосы и кости истлеют в могиле.

О р е с т. Что с тобой?

Э л е к т р а. Сгинь с моих глаз!

О р е с т. Ради бога, что с тобой?

Э л е к т р а. Сгинь с моих глаз долой!

О р е с т. Что я тебе сделал плохого?

Э л е к т р а. Смотри на меня, изверг. Любуйся своими делами: ты встретился с девушкой юной, а теперь перед тобою труп.

О р е с т. Ты была прекрасна, когда мы встретились, а сейчас еще прекраснее.

Э л е к т р а. В чем ты провинился? Жизнь моя теперь — темная яма, полная крыс и змей.

О р е с т. Не понимаю тебя.

Э л е к т р а. Я была счастлива. Только теперь я поняла: счастлива потому, что знала, за что страдаю. А теперь я стану как другие — страдать, не зная почему.

Х о р. Как другие люди страдают, не зная почему.

О р е с т. Не понимаю тебя.

Э л е к т р а. Ты принес весть, что умер Орест?

О р е с т. Так вот что!

Э л е к т р а. Ты глупая скотина! Спроси подрубленное дерево, о чем оно горюет. Спроси, о чем рыдает мать, когда убивают ее ребенка. Спроси у солнца, что случилось, когда оно не может более светить.

О р е с т. Разве здесь было известно кому-нибудь имя Ореста? И кто-нибудь думал о нем? И кто-то его оплакивал?

Э л е к т р а. Если бы я могла плакать, как другие люди. Я только муки знаю, а слез нет у меня в глазах.

О р е с т. Если бы она знала! Ночами, когда металась по своей комнате, неотрывно глядя на пламя светильника, — если бы только знала, что она неодинока. В годы страшного отчаяния, когда только на себя она надеялась, — если бы она знала, что неодинока.

Э л е к т р а. Орест, солнышко мое, что ты со мною сделал! Уж не пойду я больше на башню ждать тебя. А если станут мучить опять, не смогу уж я сказать — погодите, вот он придет…

О р е с т. Кто ты, почему так ждешь его?

Э л е к т р а. Я человек, который ждет правды.

О р е с т. А разве ты не знаешь? Тебе не говорили, кто был Орест?

Э л е к т р а. Все лгали. Ты тоже лжешь, как и все.

О р е с т. Не говорили, что он бродил по кабакам, бегал за девицами и дулся в карты?

Э л е к т р а. Ты лжешь. Одна я знаю, кто был Орест.

О р е с т. Ты? Ты знаешь?

Э л е к т р а. Орест был сама доброта и смелость, и сила, и любовь.

О р е с т. Что ты говоришь?

Э л е к т р а. Ах, Орест, ты умер, никто так и не узнал, какой ты. Никто не знал, какой ты хороший, какой красивый, какой милый. Горе мне. Горе мне. Горе тебе, несчастный город.

О р е с т. А разве город тоже ждал его?

Э л е к т р а. Я ждала его. Этого мало?

О р е с т. Если бы он знал!

Э л е к т р а. Здесь все прогнило. Напрасно убирают улицы, грязи становится все больше. Каналы источают ложь, зловоние пронизывает стены города, заражает все и даже плоть младенцев. Люди заживо гниют и сами этого не замечают.

Х о р. Люди заживо гниют и сами этого не замечают.

Э л е к т р а. О, горе мне! Теперь уж только одно остается — отточить нож и перерезать себе горло.

О р е с т. Милая моя.

Э л е к т р а. Мне жить, как все? Лгать, что я живу, раз я дышу, раз волосы мои еще растут?

О р е с т. О, милая моя!

Э л е к т р а. Я не стану гнить заживо. Не буду есть гнилье, не хочу дышать смрадом. И не хочу рожать загнивших в чреве младенцев.

О р е с т. Любовь моя.

Э л е к т р а. Другого избавления нет — лишь лезвие ножа.

О р е с т. Слушай меня. Слушай внимательно. Я знал Ореста. Знал, как самого себя. Клянусь тебе, все, что говорят о нем, — ложь. Клянусь, он жил только для того, чтобы вернуться в свой родной город.

Э л е к т р а. Что ты говоришь?

О р е с т. Если бы он знал, что его так ждут. Что есть хотя бы один человек, любящий его.

Э л е к т р а. Ты говоришь так, словно сам любил его.

О р е с т. Он был моим другом.

Э л е к т р а. О, презренная тварь! Он был твоим другом, и ты принес эту ужасную весть?

О р е с т. Я сделал то, что велел мне Орест.

Э л е к т р а. Что ты мелешь?

О р е с т. Любовь моя, Орест мертв, но я пришел вместо него.

Э л е к т р а. Вместо него?

О р е с т. Ты ведь ждала того, кого никогда не видела. Вот и пришел тот, кого ты никогда не видела. А если ты меня и ждала?

Э л е к т р а. Я ждала избавления.

О р е с т. А если я и есть избавление?

Э л е к т р а. Ты?

О р е с т. А что, если я?

Э л е к т р а. Пол во дворце запятнан кровью. Кровь на стенах домов. Я дышу кровью, вдыхаю кровь. Чуть глаза открою — передо мною кровь. Закрою — опять кровь вижу.

О р е с т. А если я пришел, чтобы смыть кровь?

Э л е к т р а. Смыть ее можно только кровью.

О р е с т. А может быть, я затем и пришел, чтобы кровью смыть кровь.

Э л е к т р а. Пока господствуют преступники, город не может быть свободным. Пока преступники живы, город не может стать свободным. Пока город несвободен, и я несвободна.

О р е с т. А если я пришел, чтобы освободить тебя?

Э л е к т р а. Ты?

О р е с т. Ты никогда не слышала: когда Ореста похитили из дворца, забрали и кинжал отцовский, чтобы было ему чем отомстить. Вот, смотри, кинжал. Вот надпись. Плектра. Кинжал Агамемнона!

О р е с т. Да, это кинжал Агамемнона.

Э л е к т р а. Как ты осмелился показать его? Безумный, не знаешь, у Эгиста при дворе каждый доносчик.

О р е с т. Взгляни на кинжал. Взгляни хорошенько. Кроме тебя, его никто не видел.

Э л е к т р а. Ты не боишься? Не боишься меня?

О р е с т. Когда я отправился в путь, то решил, что единственным моим союзником будет этот кинжал.