— Откуда мне знать? Меня, как всегда, не пригласили и даже не поставили в известность, — обреченно махнул рукой Трэвис. — Хотя чему тут удивляться…

— Вообще-то тебя тоже пригласили, но я сказала лорду Олрейну, что ты приболел, — смущенно призналась Грейс. — И предупредила, что тоже не смогу прийти, так как буду за тобой ухаживать.

— Зачем? — изумился Трэвис.

— Мне нужна твоя помощь.

Инстинктивное предчувствие заставило встать дыбом волосы у него на шее. В голове забрезжила смутная догадка, вызванная то ли лихорадочным блеском ее глаз, то ли решительно сжатыми челюстями, то ли наброшенным поверх платья тяжелым, подбитым мехом плащом. Брошенный за окно короткий взгляд лишь подтвердил его подозрения и помог им окончательно оформиться. На фоне пламенеющего закатного неба ее очертания выглядели бледными и размытыми, но сомнений быть не могло: только что взошедшая луна имела форму правильного полумесяца.

— Это случится сегодня, не так ли? Я имею в виду, ты сегодня видела тех двоих в каменном кругу… То есть нет, ты видела их пять дней назад, но встретились они сегодня… Или должны встретиться сегодня… Черт, совсем запутался!

Грейс поняла, что Трэвиса понесло. Если его сейчас не остановить, он может совсем расклеиться. Протянув руку, она мягко сжала подрагивающие пальцы.

— Успокойся, прошу тебя. Пойми, это наш единственный реальный шанс узнать, кто они. Без этого мы не сможем предотвратить убийство.

Трэвис мысленно застонал. Затея Грейс представлялась ему безумной, смехотворной, идиотской и смертельно опасной. Но самое скверное заключалось в том, что она была права. Круг Черного Ножа так и не сумел поймать таинственного резчика по дереву — равно как и обнаружить отмеченную знаком дверь в непосредственной близости от апартаментов короля Бореаса. И теперь у них действительно остался только один шанс выяснить личности заговорщиков.

— Почему ты не обратилась к Даржу или Бельтану? От них куда больше проку, если дело дойдет до драки.

— Бореас или Соррин обязательно обратят внимание, если кто-то из них будет отсутствовать на пиру. А лишние вопросы нам ни к чему.

Трэвис вздохнул и с тоской покосился на камин, где разворошенные им угли возродились к жизни и даже выпустили робкие огненные побеги, подлизывая остатки недогоревших дров. Интуиция подсказывала, что вновь насладиться теплом ему удастся ох как не скоро.

— Что ж, давай собираться, — сказал он с наигранной бодростью.

Бледное лицо Грейс озарилось улыбкой. С ней это случалось так редко, что Трэвис в полной мере оценил степень ее признательности.

— Спасибо тебе, Трэвис, — с чувством произнесла она, заставив его смущенно отвести глаза.

В замковой конюшне их встретил всего один дежурный мальчишка-конюшонок, которого ее светлости герцогине Беккеттской без труда удалось убедить оседлать и вывести двух коней — якобы для верховой прогулки.

— Ты уверена, что справишься с этим мастодонтом? — робко поинтересовался Трэвис, бросив тревожный взгляд на выбранного Грейс гигантского вороного жеребца.

— Это же Черногривый, конь Даржа, — рассмеялась она, ласково потрепав жеребца по холке; тот ткнулся мордой ей в ладонь и негромко заржал. — Смотри, он меня вспомнил!

— Тебе видней, — не стал спорить Трэвис, но близко подходить не решился: Черногривый с его габаритами мог запросто втоптать в грязь троих таких, как он, даже не заметив, что на кого-то наступил.

Для самого Трэвиса заспанный подросток оседлал смирного каурого меринка, на котором он проделал весь долгий путь от Кельсиора до Кейлавера. Рядом с великаном Черногривым тот производил впечатление пони-недоростка.

— Знаешь, мне почему-то кажется, что Дарж не оценит юмора, если ты уведешь его коня, — предпринял Трэвис последнюю попытку убедить спутницу изменить выбор.

— Не сомневаюсь! — фыркнула Грейс. — У Даржа вообще нет чувства юмора.

— Ты хоть верхом-то ездить умеешь?

— А тут и уметь нечего. Я уверена, что Черногривый не позволит мне упасть.

Против этого утверждения у Трэвиса аргументов не нашлось. Он сдался и позволил ей делать все, что она захочет.

Солнце уже нависало над горизонтом, когда они выехали из городских ворот. Студеный ветер дул им навстречу, наполняя легкие свежим дыханием. Несмотря на рискованность задуманного предприятия, Трэвис был рад хоть ненадолго вырваться на свободу из-за опостылевших крепостных стен. С первых минут пребывания в этом мире он постоянно куда-то двигался — пешком или верхом, — имея перед собой определенную цель. Едва ли Трэвис отдавал себе отчет в том, что ему просто нравилось путешествовать, зато точно знал, что сидение на одном месте действует на него угнетающе. Подставив лицо ветру, он неожиданно рассмеялся и пришпорил каурого, стараясь не думать о том, что ждет их в конце пути и что сотворит с ним Мелия, узнав, в какую сумасшедшую авантюру он позволил себя вовлечь.

Дорога спиралью опоясывала холм, спускаясь от вершины к подножию. Время от времени Трэвис поглядывал на Грейс, но та ни разу не дала ему повода усомниться в своей безопасности. Она без посторонней помощи взобралась на спину Черногривого, как-то очень ловко подобрала юбку, прикрыла плащом ноги и в седле держалась прямо и уверенно, как будто полжизни не слезала с коня. Поводьями Грейс не пользовалась, хотя и держала их на всякий случай в руке. Возможно, она и испытывала некоторые трудности, разговаривая с людьми, но эта черная махина весом минимум в полтонны слушалась ее беспрекословно. По сравнению с ее изящной посадкой Трэвис, проехавший верхом сотни миль, выглядел на своем косматом мерине не более грациозно, чем мешок с картошкой.

От подножия холма потянулась прямая, хорошо наезженная дорога, и они позволили лошадям размять ноги, пустив их вскачь. День близился к концу, поэтому людей навстречу попадалось немного. Крестьяне — кто с вязанкой хвороста, кто с брикетом торфа — спешили укрыться в своих лачугах до наступления ночи, а редкие всадники торопились поспеть до сумерек в крепость и с некоторым удивлением поглядывали на ехавшую в противоположном направлении парочку.

Опомнись, Трэвис. Куда тебя несет, кретин?!

Мелькали, проносясь мимо, запорошенные снегом каменные изгороди и голые черные сучья лишенных листвы деревьев. Девственная белизна раскинувшихся по обе стороны полей придавала им отпечаток седой древности, внушая стороннему наблюдателю невольную мысль о незыблемости и неизменности этих бескрайних заснеженных просторов. Приглушенный стук конских копыт по зимнику на минуту сменился звонким цокотом. Всадники достигли старого каменного моста через реку Темноструйную и преодолели его в том же темпе. Меж устоями неслась темная непрозрачная вода, поблескивая пляшущими на стремнине мелкими льдинками. Фолкен как-то говорил, что быстрое течение не дает льду сковывать эту реку льдом даже в самые суровые зимы. Если верить словам барда, последний раз Темноструйная замерзала больше сотни лет назад.