Девушка вздохнула, перебирая правой рукой складки разорванного над грудью платья, и продолжила:

– Миледи считает, что если ты придёшь в замок простым невольником, то она, хотя и сможет повелевать твоим телом, не добьётся твоей любви. Зато, если ты вдруг встретишь её в жестокой нужде, страдающую от зла и насилия, и освободишь её, вот тогда в твоей душе зародится жалость к ней, а за этим может прийти и любовь, как это часто бывает, ведь моя госпожа красива. Поэтому я – её служанка и невольница – и взяла на себя труд устроить это приключение, похожее на одну из сказок, что рассказывают менестрели. Я поговорила с лордом и всё ему рассказала. Он же хоть и посмеялся над моей госпожой, но всё-таки дал своё согласие, ведь он хотел, чтобы она серьёзно увлеклась тобой. Милорд боится её ревности и был бы не прочь избавиться от своей жены, чтобы затем, назло ей, беспрепятственно сделать свой ход в игре с новой возлюбленной служанкой. Поэтому он и даровал тебе свободу – на словах, зная, что когда ты снова появишься в замке (а он в этом не сомневался), то он сделает с тобой всё, что захочет, как только для этого представится подходящий случай. В душе – уж я-то разбираюсь в этом – он ненавидит тебя. Итак, незадолго до того, как ты покинул лагерь, мы с миледи ушли в лес и остановились в одном месте, недалеко отсюда. Затем я разодрала и её, и свои одежды, как полагалось для нашего спектакля, чтобы ты поверил в него. Потом я будто бы случайно наткнулась на тебя, чтобы привести к ней. У нас уже была припасена для тебя история. По велению рыцарского долга ты помог бы даме и отвел её, куда бы она захотела, то есть, в конце концов, в Аттербол. А на первых порах в крепость, что принадлежит лорду и находится недалеко от его замка. Вот как всё было, а теперь, если хочешь, можешь вынуть свой меч и отрубить мне голову. Если честно, думаю, это было бы лучшим решением.

Девушка встала перед Ральфом на колени, сложила вместе ладони и умоляюще посмотрела на него. Лицо Ральфа потемнело, когда он увидел её в таком положении, но затем оно прояснилось, и рыцарь сказал:

– Служанка, ты плохая выдумщица. Неужели ты не понимаешь, что когда бы вы привели меня в замок Аттербол, я бы обо всём догадался, и миледи скорее заслужила бы мою ненависть, чем любовь?

– Верно, – согласилась девушка, – но к тому времени миледи насытилась бы твоей любовью и оставила бы тебя на произвол судьбы и на милость лорда. А теперь, с моей помощью, ты избавлен от такой участи. Смотри – ты ускользаешь и от лорда, и от миледи, и от меня. И скажу тебе ещё раз – в замке Аттербол и ты, и девушка умерли бы ужасной смертью.

– Словом, – тихо, словно сам себе, прошептал Ральф, – я одинок, и мне не на кого надеяться.

Он повернулся к Агате и произнёс уже громче:

– А вот наше знакомство окончится не так печально. Я прощаю тебя, и теперь должен ехать дальше, потому что, как только вы вернётесь в лагерь, на меня начнётся охота.

Девушка поднялась с колен, смиренно встала перед ним и сказала:

– Подожди, я заслужу твоё прощение. Я сочиню для миледи такую историю, которая задержит нас в лесах ещё на два-три дня. Перед этим приключением мы запаслись провиантом.

Ральф ответил:

– По меньшей мере, я могу поблагодарить тебя за это и поверить в то, что твоя выдумка удастся.

Девушка спросила:

– Могу ли я в таком случае попросить тебя об одолжении, раз уж в замке Аттербол меня ожидает благодарность совсем другого рода?

– Проси, – кивнул Ральф.

Агата сказала:

– Поцелуй меня, прежде чем мы расстанемся.

– Раз уж я согласился, я сдержу слово, – произнёс Ральф. – Но должен тебя предупредить, что немного любви будет в этом поцелуе.

Служанка молча положила свои руки на его грудь и подняла лицо. Тогда Ральф поцеловал её в губы. После поцелуя Агата сказала:

– Рыцарь, ты поцеловал невольницу и дурную женщину, но ту, что поплатится за помощь тебе, поэтому не жалей ни о поцелуе, ни о своей доброте.

– Что же с тобой будет? – спросил Ральф.

Она бросила на него быстрый пристальный взгляд и сказала только:

– Прощай, всего тебе хорошего!

С этими словами она повернулась и медленно пошла через лес. Ральфу немного было жаль её, а потому он вздохнул, когда садился в седло, подумав так: «Чем ей помочь? Она и вправду может попасть в беду, но не могу же я помогать каждому». Он тронул поводья и поехал вперёд.

Ральф долго ехал по лесу без всяких приключений, только одни деревья сменялись другими. На сердце у юноши стало легче от мысли, что он избежал нагромождения обмана и лжи от чужих ему людей, которые, не зная ни его самого, ни его рода, хотели использовать его, каждый по-своему, но так, что для Ральфа всё закончилось бы гибелью. Ещё он радовался, что хотя он и ехал к своей цели в одиночестве, зато был свободен, здоров и хорошо вооружён.

Лес в тех местах был не очень густым, и Ральф мог видеть солнце, поэтому старался ехать на восток. При нём было немного еды. Тут и там он находил зрелые лесные ягоды, которыми и подкреплялся. Воды ему тоже хватало. В чаще протекала речка, спускавшаяся с гор, и Ральф долго ехал вверх по её течению, но наконец решил свернуть в сторону, так как река уходила на север. Когда день стал клониться к вечеру, Ральф выехал на поляну с озером посередине. С тех пор, как он расстался с Агатой, он не видел ни зверя, ни человека. Юноша лёг на поляне и заснул, положив сбоку обнажённый меч. Когда он проснулся на следующий день, солнце стояло уже высоко. Он сразу же поднялся, умылся, перекусил и отправился в путь.

Вскоре лес расступился. Земля уже не была такой ровной, как раньше, а холмами уходила вдаль. Деревья больше не стояли стеной, и Ральф видел далеко. Он заметил, что здесь водится множество оленей, косуль и кабанов. Ему попался и медведь, который доставал мёд из дупла и уже набрал много сот. Ральф, к большому неудовольствию медведя, достал меч и прогнал зверя в лес, после чего полакомился мёдом, что тот успел добыть. В другой раз юноша пришёл к холму, на южном склоне которого рос уже созревший виноград. Винограда было много, и Ральф, прежде чем продолжить путь, пообедал.

Перед наступлением ночи он вновь наткнулся на ту самую речку, которая теперь текла с востока. На её берегу Ральф и заночевал. На следующее утро он ехал вдоль потока довольно долгое время, пока ему не показалось, что река вновь сильно забирает к северу. Тогда он покинул её и поехал на восток, ориентируясь по солнцу.

Временами на его пути встречались заросли, но они быстро заканчивались, и Ральф вновь ехал он по холмистой земле, заросшей длинной сухой травой. Тут и там попадались терновник да колючий дрок. Иногда юноша снова видел громадную стену гор, которые казались большим тёмным облаком, грозящим закрыть всё небо. Хотя вид их навевал ужас, Ральф радовался им, поскольку в такие минуты твёрдо знал, что идёт по верному пути. Он ехал всё вверх и вверх, пока, наконец, не добрался до соснового леса, такого огромного, что ни к северу, ни к югу не видно было ему конца.